Всем утра доброго, дня хорошего, вечера уютного, ночи покойной, пламенная гамарджоба, или как вам угодно!
С каждой новой статьёй нашего бесконечного цикла всё более впадаю в отчаяние от нехватки материала! Настолько бывает всё бессобытийно, мелко и отрывочно, что прямо хоть пропускай месяц – да и дело с концом!.. Мол, ничего не знаю, пардон, так уж вышло... Возможно, иной раз так и поступлю. Ну, а нынче – уж что получится. Видно, июль 1821-го будто нарочно выдался скучным и обыденным... Может, жара? Переписываться лень? Впрочем, отнюдь! В Москве, например, среднемесячная температура июля выдалась всего-то 17,9 градуса. В Петербурге – и вовсе 15.3. Даже для меня, скверно переносящего питерскую духоту, несколько прохладно...
Делать нечего, обращаемся за помощью к нашим столичным почт-директорам Александру и Константину Булгаковым. Но – представьте себе, и они в этом июле заметно обленились, обменявшись лишь несколькими письмами, да ещё столь бестолковыми, что выудить из них любопытную для нас информацию столь же затруднительно, как если бы вы просто подошли к незнакомым людям и вслушались в обрывки их разговора.
Александр, например, сообщает брату относительно свежие (сообразно эпохе) новости с берегов Чёрного моря:
«...В последних числах мая военный транспорт наш «Волга», стоявший под стенами Измаила, ночью взят был турками, капитан и команда изрублены. Из Севастополя отправлены в Константинополь бриг «Минерва» и шхуна «Севастополь» для спасения Строганова, ежели не поздно»
Поясним: барон Строганов – русский посланник в Турции. Несмотря на всеобщий патриотический подъём в Империи и желание помочь восставшим грекам, Александр таки воздержался от подобного шага, узрев в действиях братьев-христиан уже тогда начавший «бродить по Европе призрак революции». Турция же, в ответ на наш нейтралитет, начала устраивать провокации - в основном, в отношении торговых судов... Пример с «Волгой» (так понимаю, что имеется в виду именно торговый транспорт) показателен, хоть, признаться, я не нашёл этой истории и словам Булгакова документального подтверждения. 18 июля 1821 года Строганов, предъявив Порте ультиматум по греческому вопросу, ответа не дождался и в знак протеста покинул Константинополь. Если припомнить, что именно сделали турки на Пасху того же года, то возникает вопрос о явной нерешительности российской стороны, граничащей с беззубостью. А тогда было вот что: турки повесили Константинопольского Патриарха и ещё семь митрополитов. Через три дня тело Патриарха сняли и подвергли унижению, таская по улицам. После тело было обнаружено в море и доставлено в Одессу на греческом судне. На такое вопиющее глумление над христианской религией адекватного ответа со стороны Александра не последовало...
Есть кое-что и о постоянном герое нашего канала князе Вяземском, отставленном из Варшавы в связи с его политическими демаршами:
«Зашел я к Вяземскому, долго у него сидел; болтали, я его пожурил. Он сам сознается, что был, может быть, неосторожен в разговорах, но все-таки мнения, что к нему только придрались и что вдруг так не наказывают; что Новосильцев мог и должен был прежде его предостеречь, и когда бы советы его остались без уважения, тогда только должен он был подвергнуться такому наказанию. «Я жил, – говорит он, – в городе, где все громко и очень свободно говорят; мне, конечно, больно было быть выслану из Варшавы, но утешаюсь тем, что, может быть, я один изо всех русских, заслуживающих уважение не вздорных, но благомыслящих поляков, хотя всегда с ними спорил, когда касалось до блага Польши со вредом России», – и проч. Все это хорошо, но все-таки давно туча вилась над Вяземским...»
Если есть желание вникнуть в этот пространный и несколько сумбурный монолог Булгакова детальнее – ЗДЕСЬ об этом достаточно!
Ага, вот и до упокоившегося ещё в мае Наполеона, наконец, добрались! Теперь мы точно знаем – новости (особенно, из отдалённых уголков) путешествуют по мироустройству образца 1821 года полтора-два месяца.
«...Мы пошли обедать в Английский клуб, где стол славный. После обеда трое с Иваном Ивановичем Дмитриевым начали болтать, все о блаженном Наполеоне...»
Ну и, напоследок, как раз явное подтверждение того, что событийно июль выдался никаким:
«Поверить не можешь, как Москва украшается. Кузнецкий мост нельзя узнать. Татищева дом растет, как гриб, и будет важный. Что нового? Кажется, ничего»
Вот именно – ничего! Поблагодарим же любезных Булгаковых и попытаемся узнать июльские новости от других корреспондентов. Например, что поделывал в июле в Кишинёве ссыльный поэт Пушкин?
27 июля он, адресуясь к брату Льву, пишет:
«...Черная шаль» тебе нравится — ты прав, но ее чёрт знает как напечатали. Кто ее так напечатал? пахнет Глинкой. Если ты его увидишь, обними его братски, скажи ему, что он славная душа — и что я люблю его, как должно»
Поясним – о чём тут речь? «Молдавская песня» (так изначально называлось стихотворение) была сочинена Пушкиным еще в 1820-м году. Возмущение поэта относится к присланному ему апрельскому номеру «Сыну Отечества», где оно было напечатано с искажающими текст ошибками.
Уже в 1823 году «Черная шаль» была положена на музыку композитора Верстовского, а годом позже её распевала вся Россия. Так, к примеру, сын Николая Карамзина Александр, упоминает, что «девки в Красном селе валяют черную шаль". Таким образом, можно утверждать, что автором одного из первых русских «хитов» был Александр Сергеевич Пушкин! Почитайте – и впрямь так и просится на напев под перебор гитарных струн:
Гляжу, как безумный, на черную шаль,
И хладную душу терзает печаль.
Когда легковерен и молод я был,
Младую гречанку я страстно любил;
Прелестная дева ласкала меня,
Но скоро я дожил до черного дня.
Однажды я созвал веселых гостей;
Ко мне постучался презренный еврей;
«С тобою пируют (шепнул он) друзья;
Тебе ж изменила гречанка твоя».
Я дал ему злата и проклял его
И верного позвал раба моего.
Мы вышли; я мчался на быстром коне;
И кроткая жалость молчала во мне.
Едва я завидел гречанки порог,
Глаза потемнели, я весь изнемог…
В покой отдаленный вхожу я один…
Неверную деву лобзал армянин.
Не взвидел я света; булат загремел…
Прервать поцелуя злодей не успел.
Безглавое тело я долго топтал
И молча на деву, бледнея, взирал.
Я помню моленья… текущую кровь…
Погибла гречанка, погибла любовь!
С главы ее мертвой сняв черную шаль,
Отер я безмолвно кровавую сталь.
Мой раб, как настала вечерняя мгла,
В дунайские волны их бросил тела.
С тех пор не целую прелестных очей,
С тех пор я не знаю веселых ночей.
Гляжу, как безумный, на черную шаль,
И хладную душу терзает печаль.
Если не обращать внимания на явную нетолерантность Пушкина по отношению к армянам и великорусский антисемитизм, вполне применимо и в передаче «Романтика романса» на канале «Культура».
Однако же, друзья, не полистать ли нам «Санкт-Петербургские ведомости»? Возьмём пятничный нумер от 1 июля...Разумеется, пунктуацию и грамматику сохраняю (по возможности) неизменной.
Сперва – новости правительственные, правда, датированные почему-то 17-м июня...
«В минувшую пятницу июня 17 числа в Царском Селе, во дворце ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, прибывший сюда Королевско-Французский Чрезвычайный Посол Граф де ла Ферроней, имел у ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА приемную аудиенцию, на которой и удостоился поднести ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ кредитивную о себе грамоту»
А вот известие из рубрики «ИНОСТРАННЫЯ ПРОИЗШЕСТВIЯ», и касаются они будущего императора Николая Павловича:
«Его Императорское Высочество Великий Князь Николай Павлович 15-го числа сего месяца (речь опять идёт про июнь) отправился из Эмса в Штутгардт». С чем мы, стало быть, оного Великого Князя и поздравляем.
Есть вести и из «горячих точек»:
«Паша Виддинский отправил в Белград подкрепление, состоявшее из 600 чел., но Сербы воспрепятствовали проходу онаго. Когда же сей небольшой корпус хотел вторгнуться в их пределы силою; то был ими отражен и 100 чел. Турок легло на месте». Вот что бывает с агрессорами на чужой христианской земле! Сербы - красавцы!
А вы знали, что лотереи были в России уже и в 1821-м году? Нет? Тогда читаем... и сверяемся – вдруг билетик в комоде завалялся?
«Лотерея, состоящая из 36 выигрышей, розыграна 29 июня. Выиграли следующие номера: 1668, 1738, 616, 1761, 154, 2187, 615, 1813, 245, 1645, 1581...» ну и так далее!
Ну, и закончим наши чтения частным приглашением:
«Нужна в дом к Господам прачка, умеющая хорошо стирать и сплоивать тонкое белье. Таковая может явиться на Исаакиевской площади в дом Кусовниковой к Генеральши Альбрехтовой». Можно только поздравить генеральшу Альбрехтову с прекрасным выбором местожительства и понадеяться, что искомая прачка таки нашлась, а бельё генеральши с тех пор было отменно постирано и нужным образом... сплоено.
Последнее действующее лицо нашего с вами июля – родившаяся 18-го числа в Париже в семье певца и педагога Мишель Фердинанда Полина Гарсиа Ситчес, навсегда вошедшая в русскую историю как Полина Виардо – неизменная спутница жизни Ивана Сергеевича Тургенева. Не отличавшаяся особой красотою и – по мнению критиков – не без недостатков в вокале, Виардо, тем не менее, пленяла слушателей техникой и особой страстью, Сольная карьера Виардо длилась 26 лет (до её сорокадвухлетия), в Российской Империи она гастролировала четырежды и неизменно – с огромным успехом.
Раз услышав Виардо, Тургенев оставил Россию и последовал за ней, образовав с Полиной и её мужем – композитором Луи Виардо – некоторым образом «тройственный союз», вроде того, что много позже был у четы Бриков и Маяковского. Разве что, думается, Виардо не была столь... искушена, как её последовательница Лиля.
Надолго пережив обоих (а оба, кстати говоря, скончались в 1883 году), Виардо ушла из жизни в 1910-м в окружении многочисленных родственников, навсегда оставшись в памяти русского человека музою великого писателя.
Таким – или примерно таким – выдался этот месяц. До встречи в августе в рубрике "Однажды двести лет назад...", и - не забудьте полюбопытствовать, почитать авторские "Литературныя прибавленiя...", последующие буквально вдогонку сегодняшней статье.
Предыдущие статьи цикла «Однажды 200 лет назад...», а также краткий гид по каналу «ЛУЧШЕЕ» - ЗДЕСЬ
С признательностью за прочтение, не вздумайте болеть и, как говаривал один юрисконсульт, «держитесь там», искренне Ваш – Русскiй РезонёрЪ