Родился он в беднейшей семье, в Гродненской губернии. Кроме него у родителей было ещё 6 детей. При обучении в Германии вошёл в кружок студентов социал-демократов. Удивительным образом уже тогда мнения о нём у ребят разнились кардинально.
Путь к предательству
Парень при обучении жил на грани голода, но ни одна из благотворительных организаций, куда он обращался за помощью, ему даже не ответила. Тогда он предложил Департаменту полиции России за 50 рублей в месяц информировать о революционных настроениях среди студентов и подпольных организациях. В 1894-1896 годах молодой человек перешёл в «лагерь» сторонников силовых методов борьбы. Большинство студентов считало его истинным приверженцев идей организации и даже идеалистом.
Евгений Филиппович (Евно Фишелевич) Азеф предполагал после учёбы остаться за границей, но полицейское руководство рекомендовало ему переехать в Москву, где его планировалось внедрить в подполье с рекомендацией от зарубежных революционеров.
Работа «на два фронта»
Азеф втёрся в доверие к основателю московского Союза эсеров и руководство вскоре «накрыла» охранка. В 1903 году предатель возглавил боевую часть организации вместо арестованного руководителя. Его группой были ликвидированы видные политические деятели, к которым Азеф испытывал и личную неприязнь. Одновременно он выдавал охранке эсеровские группы, работавшие самостоятельно. Так он балансировал между интересами организации, полиции и личными.
Очень плодотворным было сотрудничество с Азефом для нового начальника Петербургской охранки. Совместными усилиями они парализовали деятельность Боевой организации полностью и оказывали важнейшие услуги премьер-министру П. Столыпину. Именно через Азефа известны были настроения оппозиции и революционных групп в Государственной думе.
«Нервная работа» приводила Евгения Филипповича к мысли о том, что «эффективную карьеру» пора завершать. Он уже несколько лет откладывал для себя солидные суммы из партийной кассы. Также, по совету начальника полиции, он перечислял своё жалование в охранке на банковский счёт.
Азеф начал серьёзно готовиться к покушению на царя, чтобы отвести любые подозрения соратников по партии в своём предательстве. Одновременно он получил принципиальное согласие начальника полиции в том, что поможет предотвратить такой акт Боевой организации и после этого «уйдёт в тень».
Старым недоброжелателем Азефа был революционер В. Бурцев. Чтобы добыть прямые улики, он решил «случайно поговорить» с бывшим директором Департамента полиции А. Лопухиным. Встреча состоялась в купе берлинского поезда. Отставной полицейский рассказал правду и, приехав в Россию, Бурцев прямо обвинил Азефа в предательстве.
В ЦК партии ему поверили не сразу. Одного из товарищей ещё раз отправили на встречу к Лопухину в Питер. Рассказ, который услышал партиец, потряс всех.
Члены ЦК Чернов, Савинков и Панов поехали во Францию на квартиру, где обитал Азеф. Они должны были арестовать предателя, но решили, что он сам приедет на квартиру одного из них на следующее утро. А ночью Азеф сбежал.
На нелегальном положении
Имея достаточно денег, бывший агент охранки перешёл на нелегальное положение. Он менял паспорта и колесил по европейским курортам, мечтая затеряться среди праздной публики. К осени 1909 года он осел в Берлине под именем купца Неймайера. Коммерческие дела шли отлично. Но жить мешал постоянный страх.
Через 13 лет он решил попытаться оправдаться перед эсерами и доказать недоказуемое – что своим сотрудничеством с полицией он помогал организации. Когда никто из старых соратников не согласился гарантировать ему жизнь даже на время разбирательства, Азеф снова сменил паспорт и сбежал.
Поистине «рукой судьбы» стала для предателя Первая мировая война. Все бумаги, в которых он держал сбережения, были аннулированы. Азеф остался без денег. Но это было только начало. В 1915 году полиция Берлина арестовывает его, как анархиста и приверженца террористических взглядов. Только после заключения перемирия уже с советским правительством немцы переводят Азефа из одиночной камеры. После освобождения здоровья его хватает ненадолго.
Несмотря на то, что Азефа похоронили не на Родине, его последняя спутница жизни побоялась даже там установить на могиле надпись. Только № 446 указывает место последнего упокоения одного из самых известных провокаторов XX века.
Ваши комментарии приветствуются. Подписывайтесь на канал, ставьте лайки