В последнее время редко смотрю сериалы, поскольку слишком много времени это занимает.
Но вот, только я посетовал на то, что нет греческих сериалов на тему Империи Ромеев, мне попался на глаза - правда, не про Византию, а про гибель её последних остатков.
И должен признаться - давненько меня художественное кино, и в частности сериалы, не приводили в такой восторг.
Поначалу бросилась в глаза эстетическая и стилистическая близость к турецким сериалам - с тягучим темпом, обилием минорной музыки.
В поворотах взаимоотношений героев читалось - отдельные турки могут быть прекрасными людьми, но эллины и турки как нации не могут жить вместе, и кровавая развязка отношений между двумя народами - наследниками Византии была неизбежна.
Сериал, несмотря на средний, по мировым меркам, бюджет, вполне может потягаться (даже с точки зрения постороннего, не ангажированного, как я, зрителя - а условного индуса или японца) с самыми высокобюджетными турецкими.
Поначалу у него был тягучий темп, но уже к середине действие пошло все бодрее, пока не закружилось в ритме машерии.
Глупость поступков Ифигении и Мальтиадиса в 15-16 сериях с одной стороны невыносима, но с другой - есть ли в мире что-то более естественное и реалистичное, чем человеческая глупость? Да и глупости эти оказались сюжетообразующими.
Не удержусь отметить, что у любого современного голливудского продюссера и сжв-критика классическая история про любовь мужчины и женщины, верность друг другу, нации и религии должны вызвать истерику и кривые попытки деконструкции. И, конечно, на настоящем Западе что-нибудь такое ныне вряд-ли снимут.
Турки в фильме 3 видов - типичные орки (но они в меньшинстве), колеблющиеся люди, жалеющие христиан, но боящиеся как-нибудь перечить первым, и отдельные благородные люди вроде Кярема (про Али отдельная история, которую я реально не хочу спойлерить). Российскую империю изобразили с легким налетом карикатурности (водка и наташизм присутствуют, увы). И конечно - не удержались от шпилек в адрес немцев и благодарности французам.
Главное украшение сериала - несомненно, Анастасия Падуси.
Она прекрасно сыграла столкновение избалованной девчонки из процветающей буржуазной семьи с болью реальной жизни в переломный момент истории. Все остальные актеры каждый по отдельности звезд с неба не хватают, но вместе создают яркое полотно художественной реальности. Единственное мое сожаление - что сосредоточившись на представителях буржуазных слоев понторомейской общины, бедноту православную вспомнили лишь тогда, когда горе и смерть всех уравняли. И тут я конечно передаю привет всем османофилам, которые пламенно изобличают как геноцид депортации черкесов Российской империей, крымских татар, вайнахов и других при Сталине - но одновременно доказывают, что с армянами и греками в империи Османской было #этадругое.
Для меня как человека интересующегося физической антропологией весьма интересен был набор фенотипов в касте. Вроде как светлые и светлосмешанные глаза и волосы встречаются чаще, чем среди эллинов в среднем, но в целом довольно неплохо показан присущий греческой популяции антротип - все таки читать общие соображения про средиземноморскую расовую ветвь одно, а наблюдать воочию - интереснее. Всех турок, конечно, играли греческие актеры, но в этом большой беды нет, учитывая преимущественно ромейское происхождение западных турок. К сожалению, не смог найти на русском информации о происхождении актеров, хотя логично ожидать, что набирали в каст преимущественно обладателей понтийских корней.
ИТОГ.
Тяжелый и трагичный сериал, напоминающий польский фильм "Волынь" 2016 года. Кстати, и финал отчасти похож - при всех отличиях между простой крестьянкой Зосей и образованной барышней Ифигенией. Хотя трагические финалы вообще свойственны греческому кинематографу - развязки "Сулиотов" и "Папафлессаса" оставляли ещё меньше надежды.
Автор романа, по которому снят фильм, Харис Циркинидис, говорил, что он написал свою книгу на основании истории, которую ему, тогда 10-летнему мальчику, поведал старый монах. Это ощущается в рваной структуре повествования о скитаниях героев в период Первой мировой, где пространство и время ухнули в какую-то сингулярность. И в принципе все можно объяснить, кроме эпизода, когда повествование за неделю переносится из февраля 1917, где российские войска твердо стоят на северо-востоке Анатолии, в март 1918 - с Брестским миром и красным террором. Ну что это такое? Может македонский крестьянин - потомок беженцев 1920-х и не знает русской истории, но в конце концев, русскоязычные понтийцы, репатриировавшиеся с 1990-х должны заметить неладное.
Также мне резанули глаз каски Адриана на греческих солдатах Балканских войн (хотя эти каски, как и вообще массовое распространение стальных шлемов - продукт Первой мировой). Сразу вспомнились европейские платья, причем скорее XVIII века, на женщинах из гарема в "Великолепном веке". Зато меня от души порадовал #вотэтоповорот с семьей майора Али в Эрзеруме.
С точки зрения историчности претензий к сериалу немало - ничего не сказано про возникшие весной 1918 года Грузию и Армению, на территории которых происходит одна из арок, не сказано про сложные взаимоотношения Греков и Армян, про планы по создания Понто-Армянской Федерации. Показана картина тотального уничтожения Ромеев Западного Понта уже к маю 1919, хотя в реальности отдельные партизанские отряды продолжали борьбу до 1923 (то есть уже после заключения мира между Грецией и Турцией), причем убиты или доведены до смерти Турками за весь период понтийского геноцида (по скорее всего завышенным греческим оценкам) 300 тысяч Понторомеев из 700.
Более существенным багом стало то, что Мехмед Картал с седым беем явно символизируют членов младотурецкого триумвирата (который вообще не упоминается), хотя на мой взгляд правильнее было бы вывести их как иттихадистских функционеров среднего звена. Впрочем, авторы фильма выпустили отдельное просветительское видео о исторических прототипах некоторых из героев фильма.
Но все-таки это прежде всего художественное произведение на тему реальных событий, а не документальная реконструкция. Произведение аппелирует к мыслям и чувствам, погружает в атмосферу трагедии и крушения былого мира.
Одна только речь прекрасной Ифигении "над могилой своего народа", над могилой последнего осколка Византии, о памяти, которая сильнее смерти, вполне искупает исторические недочеты.
