Арбузы уже поспели и вот тетя Галя решила купить на рынке.
Я спросила, сколько с меня. Она сказала:
— Нисколько! — И ответила на мой вопрос: — Одной с ребенком в трамвае ездить опасно!
Но мне нужно было домой.
— А во сколько трамвай приходит? — спросила я.
Из платка тети Гали торчал хорошенький, смешного фасона начесанный бант.
За поворотом трамвая я села и поехала домой. День был жаркий. Большая комната проветрилась, но полна густого запаха цветов и трав.
Я взобралась с ногами на диван. Я сосала леденец. Тетя Галя принесла «Детский мир» и стала его разглядывать. Я тихо сидела, делая вид, что очень занята. Тетю Галю раздражало мое занятие, но она его терпела. Я взяла с дивана газету «Дельфин» и кончиком пальца протерла ногти целлофановой оберткой. Вот такой плохой товар был!
Когда я почувствовала, что устала, позвонила соседка. Мы сели в беседке, в тени. Беседку дядя Коля сделал еще при жизни. Но в беседку съезжались по праздникам. Мама, когда была маленькая, любила с тетей Галей посидеть. Она сидела на лавочке перед беседкой и разглядывала нарядные картинки на цветном стекле.
Тетя Галля посмотрела на мать и сказала: «Ай, мама!» — и глаза у нее стали узкие, как щелочки. А потом повторила еще раз: «Айн, мама, ай, мама! Ай, мама!».
Это мама, которая жила с нами в одно время, ее дразнили: «Репей». Тетя была высокая, горбоносая, а волосы у нее были золотисто-русые, и сидела она всегда в шляпе.
Она сказала: — Поймала большую рыбу!
Я сказала:— Нет, не поймал.
А вот как поймает она большую рыбу, тоже будет хвастаться. И говорит она так громко и торжественно: «Ой,! Ой! Ай! Ай!».
Уходя к себе, я оставила ей «Дыр бул щил». Она посмотрела журнал и тоже вздохнула, как будто слушала пластинку с песенкой «Ай-лю-лю».
Вечер был ясен, пахло в саду шиповником, а далеко за деревьями горела вечерняя заря.
Ночью у моей тети хорошо.