Да полно вам, какой Пруст, какой Джойс? Если и сравнивать "Историю вчерашнего дня", то не с кунштюками из библиотеки эстетствующего книгочея, а с теми полотнами текста, которые трепещут на каждом сайте психологической направленности. эстетствующего книгочея, а с теми полотнами текста, которые трепещут на каждом сайте психологической направленности.
"Встал я вчера поздно, в 10 часов без четверти, а все оттого, что лег позже 12-ти. (Я дал себе давно правило не ложиться позже 12-ти, и все-таки в неделю раза 3 это со мною случается)" - разве могут такие строки быть обращены к кому бы то ни было, кроме врача телесного или целителя душ? Они, как и всё их окружающее, есть по сути пристальное наблюдение больного за каждым своим вздохом, каждым покалыванием. Чем болен Толстой? Молодостью, молодостью.....
А ведение воображаемого диалога - что это? Литературный приём? Нет.
Если бы повествование велось отстранённо, глядящий с высоты Автор мог бы показать, как безмолвно юнец флиртует с замужней дамой, как она отвечает ему, тоже немая по велению правил приличия. Всезнающему рассказчику дозволено говорить за других, но герою "Истории вчерашнего дня" - можно ли? Он ведёт рассказ от своего имени, следовательно, не знает ничего точно, а лишь видит намёки там, где их нет. Способен даже слышать целые беседы в звенящей тишине напряженности.
"Ей неловко звать меня по имени, по фамилии и по титулу", замечает наш герой, делая из этого вывод: он нравится замужней даме! Ему в голову не приходит, что ей банальнейшим образом трудно столь напыщенно называть столь юного гостя. Он будто не замечал никогда, как натужно взрослые ищут темы для увеселения детей, оставленных с ними в комнате.
Если бы во времена Толстого был Интернет, он удивился бы, сколь многие молчуны расписывают в ярких красках воображаемые разговоры с равнодушными, малознакомыми а порой вовсе не знакомыми людьми. Тенденция эта проявляется всё сильнее с каждым десятилетием. Люди не только становятся более разобщенными, люди просто-напросто перестают понимать, зачем им говорить с кем-то в реальности, если любой ответ может хлестнуть непредсказуемостью. Проще выдумать диалог, записать, показать публике, но закрыть комментарии. А то вдруг ответ всё-таки будет? Пусть не от того самого собеседника, но от кого-то столь же настоящего? Ужас.
Последнее сходство Толстого с изливающими душу Интернет-пользователями это странная требовательность к красоте - она, по их мнению, обязана быть от природы ослепительной, а её обладательница не должна напрашиваться на комплименты. Практически на любой женской страничке под фото можно найти комментарии, по смыслу близкие толстовскому: "Ничего не скрыто, и вот как оно говорит: «Я собой не очень хороша, но зато какие у меня ноги! Посмотрите: видите? что, хороши?» — «Ноги у вас, может быть, хороши, но я не заметил, потому что вы показывали»".
Все вышеобнаруженные параллели могут показаться плюсами "Истории вчерашнего дня", но сходство лирического героя со многими нашими современниками вряд ли привлечёт их в ряды читателей Толстого. Разве только очередной лайф-коуч включит этот текст в список "30 вещей, которые надо успеть узнать до 30-ти".