Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 52
Ближе к утру у Алёнки поднялась температура, под ватным одеялом её лихорадило, и она укуталась в него почти с головой. Прозвенел будильник. Татьяна подняла всё семейство громким возгласом:
— Подъём, всем умываться, завтракать и пойдём на демонстрацию.
— А шарики надуем? — спросил Тёмка и улыбнулся, ожидая разрешения. Улыбка у него была такая обаятельная, что отказать ему что-либо было трудно и почти невозможно.
— Надуем, конечно, зря мы, что ли, их с отцом вашим купили всем по три штуки! — ответила Татьяна сыну и улыбнулась в ответ, предупреждая, — Но надувать будем после того, как позавтракаете и оденетесь, а то они до демонстрации не доживут.
— Ну вот, — недовольно пробурчал Пашка.
— Да какая тебе разница, брат? — спросил у него Тёмка, но тот нахмурился и молчал: ему нужно было всё и сразу. — Да ты не переживай, — Тёмка похлопал брата по плечу, успокаивая: — после надуем и пойдём на праздник!
— А мне сейчас хочется, — сказал Пашка и надул губы.
— Хочется — перехочется, — заявила ему мать, — а будешь продолжать дуться, так совсем шарики не получишь.
Характер у Тёмки в отличии от Пашки был покладистый и уравновешенный: они совсем не походили ни внешне, ни внутренне. Тёмка почти всегда улыбался и всем был доволен, и практически не грустил, а Пашка же был ему полной противоположностью.
Все пошли завтракать, а Алёнка продолжала лежать на диване. Татьяна подошла к ней, погладила её по спине и ласково певуче произнесла:
— Лежебока-а, встава-а-ай! — но Алёнка продолжала лежать, мать редко её гладила, и она наслаждалась счастливым мгновением, зная, что это ненадолго, — Ты вставать-то собираешься? Опоздаешь ведь на демонстрацию, без тебя уйдут.
— Мам, можно я ещё чуть-чуть полежу?
Татьяна прикоснулась рукой ко лбу дочери и почувствовала жар.
— Да ты горишь, у тебя температура… — взволнованно сказала мать. — Ну надо же, заболела. Демонстрация для тебя отменяется.
— Ну, мам, за мной Оля Добрикова зайдёт…
— Не ма́мкай, сейчас позавтракаешь, температуру собьём и сиди дома — на улицу ни ногой. Поняла?
Алёнка кивнула головой, спорить с матерью было бесполезно, хотя идти на демонстрацию ей хотелось, и она на всякий случай предупредила:
— Мам, Августина Давыдовна ругаться будет, если не приду.
— Ничего, я тебе записку напишу, она же человек, поймёт.
Алёнка села, укуталась одеялом, мать спросила:
— Что болит?
— Голова и немножко горло.
— Рот открой! — попросила мать, дочь открыла рот, — Опять ангина, горло всё обметало. С содой почаще полощи сегодня. Хорошо?
— Ладно. Мама, тогда мои шарики братишкам отдай, мне они дома ни к чему, — протараторила дочь.
— Хорошо, договорились, — ответила мать. Пашка обрадовался и закричал:
— Ура-а, у меня на один шарик будет больше!
— Нашёл чему радоваться, — пристыдила его мать, — сестра болеет, а ты…
Пашка опустил голову и шмыгнул носом, ему стало стыдно, и он сказал:
— Да она сегодня поболеет денёк и перестанет, не переживай, мам.
В дверь позвонили. Татьяна пошла открывать, ворча на ходу:
— Опять кого-то нелёгкая принесла в такую рань… — она открыла дверь и увидела свою мать. — Здравствуй, мам, проходи!
— Здравствуй, Танька! — входя в квартиру поздоровалась мать. — Уж войду, коль пришла.
— А ты чё так рано?
— Да Ирку в роддом Юрка увёз. Думаю, дай-ка тебе скажу, а у самой сердце не на месте.
— Родила?
— Нет ещё пока — чебаков жареных захотела. Зять приехал, говорит: тёща выручай! Ладно у меня караси с вечера жаренные стояли, ну я их ему и дала. Съездили, отвезли. Пускай ест — пока естся! — раздеваясь отчиталась мать.
— А вот это зря, мам. Ей жаренные караси сейчас ни к чему: наестся — из туалета не вылезет.
— Ну ты хватила, Танька, мои караси — не повредят: я сковородку съела и хоть бы хны.
— Мам, ну в больницу же такое приносить запрещено, ну ладно Юрка ещё дурак дураком, но ты-то ведь не дитё малое.
— Да ну тебя, Танька, — мать отмахнулась рукой, — я ведь от чистого сердца дала: хочет есть, так пущай ест — мне не жалко.
— Ладно, проехали. — Татьяна ссориться с матерью в праздничный день не желала и сказала: — После демонстрации надо будет зайти, Ирку навестить, а уж потом у нас посидим, отметим.
— Мы тоже с зятем так решили. Он пока к себе укатил, на демонстрации встретимся и договоримся. Николашкой — будто бы сына назвать хотят, — сообщила мать новость.
— Ещё не родили, а уж имя придумали, может, первая-то девка будет, как у меня! — шутя сказала Татьяна.
— Увидим, недолго ждать осталось. — сказала Галина дочке. — Я там Ирке наказала через санитарку, чтобы слушалась врачей и вела себя как положено.
Алёнка, услышав слова бабушки успокоилась, у неё появилась надежда, что всё будет у тёти Иры отлично.
— А вот это правильно, мама! — одобрила Татьяна.
— Ну хоть знать-то, ты меня раз похвалила, Танька!
— Если есть за что, так чё не похвалить-то?! — улыбнулась Татьяна. — Кашу садись с нами завтракать, мам!
— А кака́ каша-то?
— Манная.
— Не-а, таку́ не хочу. Да и и́сть-то шибко не хочется: не до еды мне, Танька, за Ирку душа болит.
***
Ира в охотку наелась карасями сама и предложила соседкам по палате, но те отказались:
— Тут и так неплохо кормят, как барыни лежим!
— Дело ваше, — ответила Ира, — а я рыбу люблю!
— Ты вроде рожать уже собиралась? — переспросила её, шутя Наталья Быкова.
— Собиралась, да передумала — решила погодить. — ответила Ира улыбаясь. — У людей праздник, и мне такие мýки ни к чему.
— Захочет родиться, так в себе не удержишь. Я-то за вторым пришла, уж чё-чё, а это знаю. — Наталья погладила себя по животу и продолжила разговор. — Первую-то я девку родила, а теперь за парнем пришла.
— А я одного рожу и больше ни-ни… — заявила Ира. — У меня сестра старшая четверых родила и что толку — света белого не видит. Денег лишних нет, толком ни обуть, ни одеть не может. Уж кто-кто, а я нищету плодить не хочу. Одного рожу и хватит, а была бы моя воля, так и вообще бы рожать не стала.
— А у тебя как сестру-то зовут?
— Ширяева Татьяна, — ответила Ира, жалея, что наговорила лишнего.
— А в девках-то она не Лысова ли была?
— Да-а, — растерянно ответила Ира, боясь услышать что-то нелестное о старшей сестре.
— Так я её знаю, мы с ней по молодости в одной общаге жили. Придёт, так привет передавай!
Ира вздохнула, радуясь, что ничего плохого про сестру не услышала и сказала:
— Ладно, передам. А от кого передать-то?
— Да от Наташки Шиловой, скажи привет, она меня отлично знает. В девках-то я Шилова была.
В животе у Иры заурчало и её стало подташнивать. Она, переваливаясь с ноги на ногу, как утка, быстро вышла из палаты и отправилась осваивать отхожее место. Вернувшись в палату, она вскоре опять ушла туда же.
— Лихо её прихватило, уж ни с рыбы ли? — предположила женщина лет под сорок, читающая газету «Правда».
— Ильинична, — обратилась к ней Быкова, — что хоть там пишут?
— Правду, Наташка, чистую правду, а не веришь, так возьми сама почитай, — Ильинична протянула ей газету, но та отмахнулась от неё.
— Боже упаси от такой правды.
— Ты что-то против газеты имеешь? — тут же прицепилась к ней Ильинична.
— Нет, глаза устали, — оправдываясь сказала ей Наташа. — вслух прочти, а мы послушаем.
— Здрасте, я уж всю газету прочла от начала и до конца, мне что, для вас второй раз её перечитывать что ли? — тут же возразила Ильинична.
— Вот, что и требовалось доказать, не хочешь ты с нами правдой делится! — засмеялась звонко Наташа.
— Смотри, не роди, а то ржёшь как лошадь.
— Нашла чем напугать: быстрее рожу — быстрее выйду! А ты лежи тут, газетки почитывай.
Ира опять вернулась в палату, дошла до своей койки, села и тут же встала, выхватив из рук Ильиничны газету и рванула туда, от куда только что пришла.
— Молодая, а наглая… — сделала вывод Ильинична, — Газету выхватила и хоть бы для виду спросила: можно взять, или нет.
— Да когда ей спрашивать-то? Видать крепко прижало… — заступилась за неё Быкова. — Тебе газетки, что ли, жалко, так я тебе свою дам, у меня есть.
— А хоть бы и жалко: моя ведь газетка-то, а не твоя, — выговорила Ильинична с укором, привыкшая, чтобы последнее слово было за ней. — Может, нам попросить, чтобы её от нас отселили, а то, как бы чего не подцепить, будем потом так же бегать, так газет не напасёшься на нас.
— Нет, бабоньки, вы, как хотите, а я ябедой не была и не буду, — вмешалась в разговор ещё одна соседка по палате. — Может у неё с волнения живот крутит? Да-да, такое тоже бывает… Зато рожать надумает и клизму делать не придётся!
— А вот это точно! — поддержала её Быкова. — Нет худа без добра. Так что, бабоньки, кто хочет без клизмы, у Ирки ещё рыба осталась, придёт, так поделится с вами. Кхы-кхи… — заливаясь смехов предложила Наташа.
***
После демонстрации делегация родственников во главе с Ширяевой Татьяной заявилась в роддом. Иру в палате не застали, вместо неё вышла Быкова и сообщила родственникам:
— Здрасте, Ирка ваша после рыбы из кабинета не вылезает. Постойте пока, как выйдет, я ей скажу.
— Так вы её гоните оттуда, а то, как бы она там не родила… — взволнованно попросила Татьяна.
Узнав Татьяну Ширяеву, Быкова обрадовалась и спросила:
— Танька, ты, что ли? Привет!
— Я, Наташка… Привет, а ты-то что тут делаешь?
— Как что, — выставив пузо вперёд, ответила, — за вторым пришла! Ты-то говорят уж четырёх родила, а я вот видишь от тебя отстала, теперь догонять придётся! — хихикнула Наташа.
— Не, нас с Ванькой не догонишь! — Татьяна взглянула на мужа и спросила, — Правда, Вань?
— Правда, царица моя!
— Ну, Танька, завидую молча и ухожу, — раскланялась Быкова и удалилась.
Юра Бойко подошёл к тёще в плотную и отругал:
— Тёща, ты какую Ирке рыбу подсунула?
— Как какую?! Ты чего на меня наезжа́шь-то? Я ж сама её ела и ничего. Желудок прочистится — легче рожа́ть будет!
— Мама, ты её когда жарила? — задала вопрос Татьяна.
— Да ближе к вечеру, уж не помню во сколь, но не раньше обеда.
— Ну, тёща, ты даёшь…
© 29.06.2021 Елена Халдина, фото автора
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данного романа.
Продолжение 53 В красный день календаря
предыдущая глава 51 Душа за душу
Прочесть роман "Мать звезды", "Звёздочка", "Звёздочка, ещё не звезда"
Прочесть Дольмен, Пашка Циклоп и Зинка Клоунесса