В истории или культуре Китая нет ничего, что поддерживало бы утопические надежды на демократическое возрождение в будущем. Китай – успешное, современное и динамичное государство. Это не западная нация, и он никогда не будет демократией, как предполагают многие западные элиты. Это не помешало некоторым наиболее влиятельным западным мыслителям поверить в демократическую судьбу Китая. Но, это не так.
Коммунистическая партия Китая (КПК) под драконовским руководством пожизненного президента Си Цзиньпина наметила долгосрочный курс на потенциально доминирование в 21 веке так же, как Соединенные Штаты правили в 20 веке. Достаточно сказать, что КПК не планирует никуда уйти или уступать какие-либо позиции китайским демократам, независимо от того, сколько торговли Китай ведет с Соединенными Штатами.
Тем не менее, среди западных аналитиков по-прежнему существует предположение, которое ставит под сомнение долговечность КПК. Эти аналитики отвергают план «Китай-2049» и неоднозначно относятся к растущей угрозе, которую Красный Китай представляет для мирового порядка, возглавляемого США. Давайте рассмотрим, что может сделать Китай демократическим. Конечно, у демократического Китая был бы лучший послужной список в области прав человека, чем у КПК. Учитывая экономический динамизм Китая и его многочисленное население, демократический Китай мог бы стать более свободным и процветающим, чем он есть сейчас.
Однако с американской точки зрения демократический Китай мог бы стать еще более серьезным соперником власти США, чем сейчас. Китай обладает высокообразованным, инновационным населением с современной инфраструктурой. В сочетании с демократией Китай мог бы стать величайшей державой в мире: осуществить мечты китайских националистов повсюду – и почти все это за счет Америки.
Более популярная на Западе теория состоит в том, что семена разрушения КПК можно найти в самой структуре ее режима, такой как Советский Союз. Конечно, немногие на Западе, кто верят в теорию краха Китая, признают, что Советскому Союзу потребовалось почти столетие, чтобы развалиться. И, судя по последним нескольким годам здесь, в Соединенных Штатах, можно сказать, что семена самоуничтожения глубоко укоренены во всех формах политических режимов – как автократических, так и демократических.
На мгновение допустим, что у Китая, как и у всех стран, есть проблемы, и что эти проблемы могут вылиться в катастрофу, которая положит конец режиму. У Китая, безусловно, есть своя доля демографических проблем, экологических проблем, неравенства доходов, подавления этнического разделения – этот список можно продолжить.
В ответ Си Цзиньпин сосредоточил бы на себе столько власти, сколько возможно. Когда Китай добивается успеха при правлении Си, ему уделяется должное почтение, и его правление подтверждается. Однако, когда что-то идет не так, Си получает львиную долю вины – и его правление оказывается под угрозой.
Тем западным аналитикам, которые придерживаются теории коллапса Китая, следует задаться вопросом: какой Китай потенциально рухнет, Китай под управлением Си Цзиньпина? КПК? Или Китай как нация? Правление Си Цзиньпина может плохо кончиться, учитывая, сколько исключительной ответственности он взял на себя. Чем больше власти Си приобретет для себя, тем больше вероятность того, что против него сформируются кадры (некоторые уже имеются) по мере того, как его неудачи нарастают.
К сожалению, это не означает, что сама КПК придет к своему концу. И даже если КПК действительно рухнет вслед за потенциальным падением Си Цзиньпина, это не обязательно означает, что демократия всплывет после любого краха режима.
В конце концов, начиная с 2070-го года до нашей эры по 1912-й год нашей эры Китаем правили в общей сложности 13 различных имперских династий. Эти династии ни разу не приблизились к созданию демократии. А когда рухнула последняя имперская династия Цин, другая династия не поднялась, чтобы занять ее место. Вместо этого Китай превратился в страну конкурирующих полевых командиров. Хаос и гражданская война царили десятилетиями. Как только беспорядок был устранен, победу одержала КПК, режим, который гораздо ближе к централизованным династиям прошлого, чем к любой демократии.
Та же самая модель с гораздо большей вероятностью проявится в Китае после КПК, чем что-либо, придуманное западными фантазерами. Дело в том, что теория краха Китая уходит корнями в 1990-е годы. В то время США победили СССР в холодной войне. Тогда для Америки не было серьезных угроз. Модные теории о победе Америки, представляющей «конец истории», были повсеместными и часто неправильно понимались теми, кто придерживался таких теорий.
Два философа XIX века, Георг Вильгельм Фридрих Гегель и Иммануил Кант, по-видимому, вдохновили такие утопические теории: Гегель с его идеей о том, что история имеет конечную точку, и Кант с его верой в то, что вечный мир может быть достигнут только путем распространения всеобщей демократии. Эти утопические предположения о вечном мире через универсальную демократию были испытаны до тошноты американцами в течение последних 30 лет в форме либерального империализма. Каждый раз, когда проводился эксперимент – в постсоветской России, в Афганистане в 2001-м году и в Ираке в 2003-м году – он терпел неудачу.
Откровенно говоря, для большинства незападных стран демократия не является естественной конечной точкой. В тех странах, где демократия была успешно насаждена, таких как Япония или Германия после Второй мировой войны, прусская и самурайская культуры воинов были полностью искоренены союзниками. После холодной войны Россию не постигло такое поражение. Такое полное поражение не было навязано ни Афганистану, ни Ираку, если на то пошло.
Учитывая, что Соединенные Штаты не смогут добиваться безоговорочной капитуляции от КПК в будущей китайско-американской войне, маловероятно, что демократия может быть навязана в древнем государстве, таком как Китай, у которого нет абсолютно никакой истории или опыта в области демократии. Более того, если внутренний коллапс произойдет без вмешательства со стороны Запада, вполне вероятно, что на смену КПК придет другой высокоцентрализованный режим.
Западные элиты должны строить политику, основанную на этой реальности, а не на фантазиях о том, что Китай превратится в мирную демократию.
БРЭНДОН ДЖ. ВАЙХЕРТ