Думали − человек!
И умереть заставили.
Умер теперь, навек.
− Плачьте о мертвом ангеле!
Он на закате дня
Пел красоту вечернюю.
Три восковых огня
Треплются, лицемерные.
Шли от него лучи −
Жаркие струны пó снегу!
Три восковых свечи −
Солнцу-то! Светоносному!
О поглядите, кáк
Веки ввалились темные!
О поглядите, как
Крылья его поломаны!
Черный читает чтец,
Крестятся руки праздные…
− Мертвый лежит певец
И воскресенье празднует.
7 августа 1921 года исполнилось 100 лет со дня смерти великого русского поэта Александра Блока. Прошло сто лет с того дня, как закатилось солнце русской поэзии. «Я, вспоминая многие подробности тогдашних наших встреч и бесед, прихожу к убеждению, что с самого начала 1920 года его силы стал подтачивать какой-то загадочный, неизлечимый недуг, который и свел его так скоро в могилу. Мы видели его глубокую скорбь и не понимали, что это скорбь умирающего», − вспоминал о последних годах жизни Блока К.И. Чуковский. Возможно, «недугом» Блока, помимо болезни сердца, голода, цинги, было отсутствие «тайной свободы», «отсутствие воздуха»: «Покой и воля. Они необходимы поэту для освобождения гармонии. Но покой и волю тоже отнимают. Не внешний покой, а творческий. Не ребяческую волю, не свободу либеральничать, а творческую волю − тайную свободу. И поэт умирает, потому что дышать ему уже нечем; жизнь потеряла смысл». Со смертью Блока и его великого современника Н.С. Гумилева наступил конец прекрасной эпохи Серебряного века. Однако, как писал Блок в той же – цитированной выше – статье «О назначении поэта», «мы умираем, а искусство остается». Остался свет, осталась волшебная, чарующая, пьянящая поэзия Блока. «Каждое его стихотворение было полно многократными эхами, перекличками внутренних звуков, внутренних рифм, полурифм, рифмоидов. Каждый звук будил в его уме множество родственных отзвуков, которые словно жаждали возможно дольше остаться в стихе, то замирая, то возникая опять. Это опьянение звуками было главное условие его творчества» (К.И. Чуковский).
Поздней осенью из гавани
От заметённой снегом земли
В предназначенное плаванье
Идут тяжелые корабли.
В чёрном небе означается
Над водой подъемный кран,
И один фонарь качается
На оснежённом берегу.
И матрос, на борт не принятый,
Идёт, шатаясь, сквозь буран.
Всё потеряно, всё выпито!
Довольно − больше не могу…
А берег опустелой гавани
Уж первый лёгкий снег занёс…
В самом чистом, в самом нежном саване
Сладко ли спать тебе, матрос?
14 ноября 1909
