Мы продолжаем публикацию статей, основанных на дневниках Григория Прокофьевича Головченко. Военный период, описанный в них, открывается январем 1942 года. Предыдущую часть вы можете прочитать здесь.
«Сотрудники стратегической разведки (я, конечно, имею в виду Советскую), как правило, не прибегают к оружию, ибо выстрел разведчика ставит точку на его пребывании в том месте, районе, городе и т.п., где он вынужден был применить оружие. Старые опытные разведчики всегда нас учили: сигналов, следов и фактов после себя не оставлять. Это непременное правило, ну а что делать, если обстоятельства складываются так, что другого выхода нет, тогда как? А вот так.
Смотри, что важнее. Применить оружие, самому уйти и другого спасти (имея в виду подчинённого или начальника) или погибнуть самому, но спасти дело? Только всегда нужно иметь в виду, что времени на оценку обстановки и принятие решения всегда крайне мало, иногда малые секунды. К сожалению, и у меня произошёл случай, при котором пришлось выстрелом решать этот всегда сложный вопрос в разведке.
У нас в Минске был хороший разведчик, но у него не клеилось со связью, и мне пришлось отправиться к нему для налаживания связи. На конспиратке мы с ним встречались три ночи. Всё проработали, всё утрясли, осталось только проверить, как он усвоил места и подходы к тайничкам. Вот мы с ним и отправились в путь по разрушенным бомбами улицам Минска.
Всё шло самым отличным образом. Разведчик очень хорошо ориентировался в лабиринте развалин и быстро находил места тайничков. Но вот на одном из маршрутов к нам прицепился "хвост". Работал он очень грубо, и мы его быстро обнаружили, но избавиться от него, т.е. оторваться, в тех условиях не представлялось никакой возможности. Я решаю ускорить елико возможно шаг, дойти до поворота, мой напарник скрывается во всю мощь, а я должен ликвидировать нахала. Быстро дошли до поворота, и я говорю своему напарнику:
- Митя, скройся, через 20 дней дай о себе знать, за это время постарайся не высовываться и не появляйся на месте происшествия, чёрт его знает, а вдруг я промажу, а он ведь тебя видел, узнает сволочь. Ну, с богом.
- Начальник, а как же вы?
- Скорей! Живо, я постараюсь не промазать. Ну!
За поворотом Митя так стреканул, что его могла догнать только пуля, но я не дал возможности вражине стрелять по Мите. За поворотом я прижался к стене, снял с предохранителя пистолет и стал ждать врага. Трудно сказать, сколько прошло времени до его появления, может быть несколько секунд, а может минут, но мне показалось очень долго. Но вот и он пыхтит, к счастью, тяжёлый боров оказался, и только он повернул за угол разваленного дома, я навел ему пистолет в грудь и выстрелил. Он рухнул головой к моим ногам. Я выстрелил ещё раз в спину и бежать.
Скрылся я довольно быстро, медлить нельзя, в противоположных от места происшествия развалинах домов. Затем быстро перебежал пустырь и попал в другой лабиринт развалин. Дальше бежать уже нельзя, нужно затаиться на время. К счастью, вблизи оказался подвал (кочегарка) большого разрушенного дома, вот я туда и нырнул и приготовился ждать ночи, а время происшествия было около часу дня. Поначалу было ничего, довольно тепло в моей берлоге, но со временем всё тепло, образовавшееся в результате бега и возбуждения, улетучилось, и я начал мерзнуть. Вспомнил, как в книжках об узниках тюрем читал, что они грелись физическими упражнениями, ну и я воспользовался этим опытом. Ох и долгими мне показались эти часы от часу дня до часу ночи. И правду говорят, что самые длинные часы - это часы ожидания.
Но вот уже ночь, пора убираться из этого импровизированного убежища, в котором было темно, холодно и чем-то отвратительно воняло. Потихоньку выбрался наружу, осмотрелся и давай скользить от одного укрытия к другому, благо этих укрытий на моём пути хватало. Долго я плутал по бесконечным ночным развалинам Минска, ну вот и конец моим мучениям, я в поле. До конца ночи по заснеженному полю я прошагал 38 километров, дошёл до очередной конспиративной квартиры (абсолютно надёжной - наш радист). Успел только хозяину сказать: «Доброе утро, со мной всё в порядке, я без хвоста, а об остальном расскажу потом». Даже не позавтракал, хотя не ел я ничего уже более суток, завалился спать и проснулся только после 18 часового беспрерывного сна.
Когда я проснулся, то был вечер, и я полагал, что это вечер того же дня, но оказалось, что уже следующего дня. Вот как устал! Когда я вернулся к себе "домой", то очень долго и нудно доказывал, почему я пристрелил преследовавшего нас шпика. Оно понятно: этим выстрелом я поставил точку на моих посещениях Минска. Правда, между нами говоря, я втайне был рад этому, так как я там основательно наследил. В числе этих следов и встреча с Лукашом, и этот выстрел, в общем, надо было на этом кончать.
Когда мне пришлось объяснять моему начальству неизбежность ликвидации шпика, то мне было противопоставлено очень много всяких "если бы". Я, кстати, вспомнил о том, что история не терпит сослагательных наклонений, "если бы" не могло быть уже потому, что случилось то, что должно было случиться. В кабинете на чистом плане города можно разыгрывать сколько угодно вариантов, но когда человек, находясь в стане врага, сделал то, что успел сообразить, и остался жив, и не провалил разведчика, значит, это и было то единственное, что нужно было сделать, и никаких "если бы". Вот так!
Примечание: Таких "походов" у меня было восемь. То, что не попался - повезло. Я не Зорге и не Штирлиц, а простой смертный!».
Продолжение следует…
Подписывайтесь на наш канал, чтобы не пропустить продолжение, ставьте лайки, и вы узнаете много интересных фактов об истории из первых уст.
Любое использование (полное или частичное) материалов данной публикации возможно только с разрешения администратора канала «На волне памяти»!
Мнения авторов могут не совпадать с официальной позицией и позицией редакторов
#история #мемуары #Григорий Головченко #воспоминания #ВОВ #Великая Отечественная война #война
