(Продолжение)
* * *
Не стоит забывать, что существует еще одна часть жизни у 13-летнего человека. Эта часть занимает первую половину дня. С утра и до обеда Алексей Новых ходит в свой «8-й Б» школы № 35. внешне все дни похожи; все монотонно, одинаково, плоско…. И у меня нет достоверных сведений о том, о чем думает наш герой на уроках. Может Вы подскажете?
* * *
…Крутящиеся на ножках высокие столики, обитые алюминиевым листом, на них – пока еще довольно бесформенные объекты из сырой черно-зеленой глины, которая считается «белой». У каждого столика есть и хозяин: отдельно взятый юный художник; в данном случае – скульптор.
Да – идет урок скульптуры.
- …И помните, что ни в коем случае нельзя оставлять в глине пустоты, – акцентировала внимание Ирина Анатольевна, - надо не замазывать дыры, а разминать глину; иначе, когда ваше изделие будет закаливаться в печи – образуется так называемая «пневматическая граната». Сама взорвется, и работы ваших товарищей разнесет вдребезги к чертовой бабушке.
- Ха-ха! – громко произнес остряк Серега, потирая руки и хитро косясь, - Сейчас я всем устрою западло-о…
Реплика вызвала смех.
- А можно еще глины?
_ Разумеется, - Ирина Анатольевна, подошла к аппарату, похожему на большую мясорубку, насыпала в отверстие сверху сухой серо-коричневой массы, прокрутила ручку – после чего из раструба полезла влажная толстенная черно-зеленая колбаса.
Алексей ваял какую-то модернистскую вазу, и не мог не попробовать вылепить Ее облик – барельефом, прямо на вазе самой. Он помнил, что есть ямочки на щеках. И глаза какие-то особенные… И вроде получилось даже… По ощущениям… Так увлекся, что противоположный бок изделия начал подсыхать. Когда Леха крутанул столик, узрел две трещины, сложившиеся, в его бурном воображении в число «15».
* * *
…Лишь через полторы недели наш герой узнал, как Ее зовут, и то случайно – преподаватель назвал Ее по имени.
Наташа.
* * *
«Подойти к ней, что ли… Ну? Так и буду «воздыхать», как кретин? Или действовать надо? Что? Это я робкий такой? Или выпендриваюсь? Ничего подобного – не робкий я, отнюдь. Нет, не подойду. Если судьбе угодно, чтобы она ответила мне взаимностью – так и будет, независимо от моей воли. Если я ей интересен – интерес проявится сам собой; а навязываться, обращать на себя внимание глупыми «приколами», как это делают все (Серега перед Олькой чуть ли не на голове стоит, клоун) – я не собираюсь. А если она вдруг (ну, вдруг?) ждет, от меня первого шага – пусть все же сделает этот шаг сама. А если не сделает – значит, не настолько сильно я Ей нужен, как Она мне. Тогда тем более – навязываться не буду. А все эти стереотипы, что «мужчина должен подойти первым» - пусть остаются в прошлом, двадцатом столетии. И не надо говорить мне, что, мол, «чувства развиваются при общении». Это «развитие чувств», как говорится – «притянуто за уши»: должны же мужчина и женщина в принципе быть вместе? Вот и оправдывают свои отношения тем, что якобы «любовь возникла позже»…У меня ж искра вспыхнула сразу, а если у нее – и вовсе не вспыхнула, так и говорить не о чем…» - так рассуждал юный дурачок, максималист, не ведающий иных граней кроме правой и левой. Максималист поглядывал на Даму Сердца своего, и размазывал по палитре ультрамариновую акварель.
Это был вновь урок живописи: «добивали» начатый в первый учебный день этюд.
В конце занятия предполагался, по традиции, финальный «разбор полетов»: когда работы раскладывают вдоль стены вряд, а преподаватель рассматривает их и делает замечания. Но сегодня Виктор Аркадьевич куда-то торопился, - поэтому процедуру перенесли на другой день.
* * *
Поздно вечером, находясь в своей комнате, Леха как-то мимоходом глянул в темное окно, за которым желтел, освящая двор большой добрый фонарь. Мимолётное счастье сладко и резко укололо сердце, заставило взлететь… а потом куда-то быстро ушло и не восстанавливалось больше. Показалось Алексею на доли секунды, что его ждет великое головокружительное счастье. И что точка поворотная где-то здесь. Но тут же ощущение сменилось разочарованием: стало ясно, что ничего «этого» не будет точно. «Я спугнул счастье мыслью своей смелой», - подумал Новых, - «Раз я подумал об этом, значит оно, по закону подлости, не случится, не реализуется. А будет тоска, рутина и серость. В жизни всегда происходит только то, о чем не думаешь. А то, о чем думаешь – не случается. «Как хорошее, так и плохое. Я так в раннем детстве плохие сны «отпугивал»: подумал, что может мне приснится – и оно не снилось».
* * *
А вот и новый день: он посвящен уроку композиции. Ведет урок тот же Виктор Аркадьевич. Объявлена новая тема, очень интересная. Лехе Новых всегда нравились уроки композиции – там есть простор для фантазии. От академизма, конечно, не отойдешь – школа все-таки, но: ни тебе обязательных «утюгов», ни яблок из папье-маше.
Итак, объявлена тема, вернее жанр. Жанр исторический.
В конце прошлого учебного года уроки композиции были посвящены историко-бытовым темам. Чего только не было представлено: от скучающих римских теток у фонтана до суровых солдат в плащ-палатках, месящих грязь по дорогам Второй мировой войны. Сам же Леха изобразил двух звонарей, раскачивающих огромный колокол, а чуть вглубь картины – некий монах задумчиво глядящий куда-то. С колокольни открывалась панорама средневекового русского города.
Сейчас наш герой хотел реализовать свою давнюю мечту. Рабочее название – «Победа тирании над демократией». Финал битвы при Кортенуове, 1237 год. Император Фридрих II Гогенштауфен, победитель – на коне, в окружении свиты; а пред ним боевая повозка кароччо, запряженная слоном, к которой приковывают подеста Милана Пьетро Тьеполо, для того, чтоб с позором провезти поверженного врага по улицам города Кремоны.
На этом уроке была и Наташа.
Парень был не в форме: душа тряслась, как желе. Лехе казалось, что Наташа иногда на него смотрит, но встретиться с ней взглядом не решался.
Уроку композиции посвящено не одно занятие, а десяток. Работы-то серьезные. Сначала делали эскизы. Определялись с композицией и цветовыми пятнами. Пока еще все работы – «пирог ни с чем».
А в конце – обещанный преподавателем «разбор полетов» по предыдущему занятию.
……
- Ну что это, Новых? – ругался Виктор Аркадьевич. – Что с драпировкой-то? – что за число «пятнадцать» у тебя в складках вырисовывается?
Работы разложены и «разбор полетов» начался. Ох и досталось Алексею. За спиной парня хихикали зло и язвительно шутили – ядовитые художественные девчонки. Было очень обидно.
…По окончании занятия, шумная толпа гремела стойками да планшетами, перенося инвентарь в тот, угол, откуда взяли. Леха чувствовал себя, как оплеванный. Он всегда спокойно относился к критике, но, сегодня на «разборе полетов» присутствовала Наташа.
…Выходя, на свежий воздух, где вновь – гул автотранспорта, бесконечное движение пешеходов и шелест тополиной листвы, Алексей Новых остановился, будто разрядом тока полоснуло в затылок.
- Да ладно, не переживай. «Меня ругают – значит, я существую», - раздался приятный голос, заставивший обернуться.
Это была Она.
Поравнявшись с парнем, добавила:
- Пару лет назад на уроке живописи меня так подняли на смех, что плакать хотелось, - как сказал один немец, «Все, что нас не убивает – делает нас…»
- Смешнее, - добавил Леха, с удовольствием наблюдая вдруг возникшую очаровательную улыбку на Ее губах.
…………..
…Алексей Новых не верил, что так бывает.
Шли к автобусной остановке и разговаривали…
Оказывается, Она еще иговорит! Да еще как!
…………..
Подошел «мутный» 90-й автобус, Наташа произнесла:
- Ну, пока! – помахала ручкой и исчезла в засасываемой автобусом толпе.
Сегодняшнее, число – 15-е; его Леха запомнит надолго. И в далеком будущем – именно оно станет самым важным в биографии нашего героя.
* * *
Опять завтра.
Ангельские крылья будто выросли у Новых: так он славно чувствовал себя сегодня.
На уроке композиции, как я и предупреждал, продолжилась тема исторического жанра.
В непрозрачном пакете, что рядом с рабочим местом Лехи, лежит завернутая в газету «Аргументы и фрукты» бордовая роза.
Воспользовавшись, кратким временным отсутствием преподавателя, наш герой покинул свой кусок ватмана с начинающей воплощаться в жизнь «Битвой при Кортенуове», и осторожно прошмыгнул за спинами одноклассников.
- Если не секрет, что за сюжет у тебя? – скороговоркой произнес Алексей почти шепотом, глядя через плечо Натальи.
- Это событие еще не произошло, - ответила девушка, кладя осторожный мазок лимонно-желтого цвета.
Пауза.
У Алексея перехватило дыхание. Так близко Ее лица он еще никогда не видел. Глаза… и незнакомо-головокружительный запах какой-то «взрослой» парфюмерии.
- А почему… не… произошло… - очень сипло проговорил Леха, - тема-то историческая…
- Историческая, - согласилась девушка, - но мне, в виде исключения, можно ворошить не только прошлое, но и будущее, - добавила она, - я, чай, аттестат уже на руках имею, а ты иди и делай – что задали, молодой человек.
Смеющиеся глаза заставили сердце парня колотится так, будто выскочит оно сейчас.
- …И родила она сына мужеского пола, которому надлежит пасти все народы посохом железным; и было восхищено дитя ее к Богу и к престолу Его… И даны ему были уста, говорящие великое и богохульное, и дана ему была власть действовать сорок два месяца. И открыл он уста свои для хулы на Бога, хулить имя Его и скинию Его, и живущих на небе. И дано ему было пойти войною на святых и победить их, и дана ему была власть над всяким коленом, и народом, и языком и племенем. И поклонятся ему все живущие на земле, которых имена не написаны в книге жизни у Агнца, закланного от сотворения мира…
«Зачем она цитирует Апокалипсис?» - подумал Леха и вернулся на свое рабочее место.
…С превеликим нетерпением наш герой ждал перерыва: очень часто поглядывал на пакет – ему казалось, что роза вот-вот завянет… прямо сейчас…
Зачем-то засунул руку в пакет, пощупал колючий стебель… Проверял, что ли?
Нервно оторвал от газеты кусок, повертел в руках, засунул в карман.
(Продолжение следует)