Сейчас лето, и Сидни Рейли вот-вот исполнится 16. Она также уверена, что стоит на пороге какого-то неопределимого “этого”, чего-то большого, что поможет ей пересечь таинственный мост от девичества к женственности. Как она говорит: “Я не знала точно, что это было, просто что-то большое, что-то, что изменит все.” Но Сидни не уверена, как она собирается найти или испытать “Это” теперь, когда она вынуждена провести лето вдали от всех своих друзей в Сиэтле.
Вместо этого она должна провести лето со своей матерью, некогда знаменитой кинозвездой Лайлой Шор, в ее роскошном особняке в эксклюзивном районе Си-Клифф в Сан-Франциско. Сидни измучена драматичной жизнью Лилы и чрезмерным образом жизни; она особенно раздражена, когда встречает жуткого Джейка, последнего в кажущейся бесконечной череде красавцев Лилы.
Но Сидни влюбляется в Сан—Франциско, и если есть что-то, что можно сказать о непостоянном материнстве Лилы, так это то, что у Сидни есть большая свобода исследовать город самостоятельно-именно так она встречает Никко и начинает отношения, которые неожиданно изменят всю их жизнь навсегда.
В некотором смысле, Девушка, без рамки читается как настоящий криминальный роман, с выдержками из списка доказательств уголовного процесса, которые открывают каждую главу. Повествование Сидни от первого лица также наводит на мысль, что сама книга является ее свидетельством о подготовке к ужасному преступлению. На самом деле в центре романа находится преступление (на самом деле не одно), но самые интересные элементы истории Сиднея более церебральны и эмоциональны.
Опыт Сидни в Сан—Франциско-с Джейком, со строителем по соседству с особняком, с ее лучшей подругой из дома, даже с пожилыми завсегдатаями близлежащего нудистского пляжа—помогает ей создать новое и иногда тревожное ощущение того, что значит быть женщиной в мире: это часто означает, что на нее смотрят, но не видят. Этот интроспективный роман предлагает проницательное исследование путешествия молодой женщины, но не к изменяющему жизнь “ОНО”, которое она себе представляла, а к с трудом завоеванному пониманию стойких противоречий, которые все еще управляют тем, как воспринимаются женщины, особенно когда кажется, что на них смотрят глаза всего мира.