Свет, цвет и иллюзия воздуха так занимали Архипа Ивановича Куинджи, что с точки зрения канонов композиции многие его работы выглядят странно: большую часть холста занимает небо (как источник света и цвета), а все остальное существует на картине будто бы только для того, чтобы обозначить бесконечность и глубину этого самого неба.
В 1878 г. на Всемирной выставке в Париже была представлена картина Архипа Куинджи «Украинская ночь». «Куинджи, - писали французские критики, - бесспорно, самый интересный между молодыми русскими живописцами. Оригинальная национальность чувствуется у него еще более, чем у других».
Картина «Закат солнца в лесу» (или «Щель», как прозвали ее критики), представленная на VI выставке передвижников в том же 1878 г. вновь вызвала бурю откликов. Живописец И. Крамской писал о ней: «Его "Лес" имеет много сказочного, даже какую-то поэзию…». Сказочное - это загадочный мир тайны, который мы не можем осознать. Эффект непонимания Крамской пытается объяснить тем, что Куинджи подходит к делу с научных позиций, подбирая специальные краски, отвечающие последнему слову науки о цвете.
Но, возможно, не столько стиль самого Куинджи непонятен зрителю, сколько непривычен для нашего обыденного, рационалистического и утилитарного восприятия сам лес, дух которого мастерски передается художником. В этом смысле творчество Куинджи можно определить как сказочный или романтический реализм, а самого художника как волшебника, умеющего вдохнуть жизнь в мертвое изображение.
В 1880 г. в Петербурге в доме Общества поощрения художеств на Большой Морской открылась необычайная выставка, ставшая настоящей сенсацией. На ней была представлена всего одна картина – «Лунная ночь на Днепре» Куинджи, и с самого начала вокруг нее возникло множество историй. Уже в процессе работы над картиной художник показывал ее публике - по воскресеньям на два часа он открывал двери своей студии для всех желающих. Говорили, что из желающих увидеть незавершенное полотно на улице выстраивались очереди.
Картина была продана еще до того, как была представлена публике - ее приобрел великий князь Константин Константинович за огромную сумму в 5 тыс. рублей. Представлена она тоже была весьма оригинально, так как являлась единственной картиной на выставке. Ажиотаж вокруг нее был невероятный. Куинджи экспонировал "Лунную ночь" в темном зале, единственная лампа была направлена только на картину, максимально усиливая эффект свечения.
Публика пыталась раскрыть секрет художника. Основных версий было три: либо Куинджи использует особые секретные краски, либо он продал душу дьяволу, либо картина подсвечивается еще одним спрятанным источником света. Но никакого секрета там, разумеется, не было, а был просто талантище и невероятное чутье, какая-то подсознательная способность находить и применять такие оттенки цвета, к которым человеческое зрение наиболее восприимчиво.
Куинджи действительно много экспериментировал с составом красок. Коллеги по цеху опасались, что со временем эффект настоящего света исчезнет, а Иван Крамской абсолютно серьезно требовал составления на этот случай протокола, в котором будет зафиксирован тот необыкновенный эффект, который производила картина при создании.
Один из самых авторитетных художников той эпохи И.Е. Репин так писал о феноменальном даре Куинджи: "Интересно хорошенько бы рассмотреть в лупу, из каких красок составлен этот свет; кажется, и красок нет. Просто дьявольщина какая-то! Разумеется, успех Куинджи заключается только в его гениальности; увлекала в его искусстве введенная им в живопись поэзия".
Однажды Куинджи, преподававший в Академии художеств, пригласил в класс своего приятеля - Дмитрия Менделеева. И тот принес прибор, позволяющий оценить чувствительность глаза к цветовым оттенкам. Прибор показал, что художник сильно опережает по этому показателю своих молодых студентов. Другими словами, он видел иначе не столько в плане творческой позиции, а в самом буквальном физиологическом смысле.
Мастерство Куинджи в передаче лунного света - результат огромной работы художника, длительных поисков. Его мастерская была в первую очередь лабораторией исследователя. Он много экспериментировал, изучал законы действия дополнительных цветов, отыскивая верный тон, сверял его с цветовыми отношениями в самой природе. Упорным, настойчивым трудом достигал мастер виртуозного владения цветом, той композиционной простоты, которые отличают его лучшие работы.
Многие художники теряли покой, пытаясь повторить его палитру, достичь той достоверности, с которой Куинджи рисовал тени и свет. Говоря о картине «Украинская ночь», И. Крамской писал в письме И.Е. Репину: «Я - совершенный дурак перед этой картиной. Я вижу, что самый свет на белой избе так верен, что моему глазу так же утомительно смотреть на него, как на живую действительность: через пять минут у меня глазу больно, я отворачиваюсь, закрываю глаза и не хочу больше смотреть».
После создания «Лунной ночи на Днепре» на пике своей славы художник вдруг перестал выставлять свои работы на суд публики. На долгие годы его единственными зрителями стали только Господь и жена Вера. Друзья не понимали причин, волновались. Сам же Куинджи объяснял это так: «Художнику надо выступать на выставках, пока у него, как у певца, голос есть. А как только голос спадет, надо уходить, не показываться, чтобы не осмеяли. Вот я стал Архипом Ивановичем, всем известным, ну это хорошо, а потом увидел, что больше так не сумею сделать, что голос как будто стал спадать».
Путешествуя по Европе, Архип Куинджи познакомился с работами французских импрессионистов. Он относился к ним без восторга, считая русских художников гораздо выше по уровню исполнения, хотя позже, в картинах и эскизах снежных зим, он использовал, трансформируя, некоторые приемы импрессионизма. Но принципиальное отличие заключается в том, что импрессионисты передавали сиюминутность красоты природы, а Куинджи, наоборот, выражал глубинную суть природы, ее сокровенный и вселенский смысл.
«Если художественное дарование настолько слабо, что его надо ставить под стеклянный колпак, а иначе оно погибнет, то туда ему и дорога!» - так художник выразил свое отношение к таланту. Он остановился, когда посчитал, что его дар начал ослабевать. Но, к счастью, он не перестал писать картины, и после его смерти осталось большое творческое наследие, которое было оценено современниками в полмиллиона рублей!
В настоящее время работы Куинджи разбросаны по многим художественным музеям нашей страны, большая часть из них сосредоточены в Третьяковской галерее и Русском музее. Но для меня подлинным открытием стала маленькая картина «Розовое облако», которая находится в Музее изобразительных искусств Великого Новгорода. Несмотря на ее миниатюрные размеры, она производит не меньшее впечатление, чем хорошо известные полотна художника. Мне не удалось найти изображение этой работы в интернете, но, возможно, это и к лучшему. Картины великого мастера света нужно видеть воочию, чтобы всем своим существом ощутить энергию жизни, которая и является главным секретом его творчества.