Что это за место и время, не говоря уже, о чем разговор, Пат решила не уточнять. Кетл ушел в сад, а потом вернулся, но без корзины.
— Мы не будем обедать? — поинтересовалась она.
— Мы возьмем все с собой, — деловито ответил Кетл. — У нас мало времени, надо успеть вернуться до захода Фатаза.
Он прихватил умывальные чаши, сосуды для питья и несколько упаковок консервов.
— У нас будет пикник! — обрадовалась Патрисия, произнеся непонятное Кетлу слово.
(начало - глава 1, глава 2, глава 3, глава 4, глава 5, глава 6, глава 7, глава 8, глава 9, глава 10, глава 11, глава 12, глава 13, глава 14, глава 15, глава 16, глава 17)
Она подхватила пару лежащих на скамье дерюг, облюбованных Увальнем, — Кетл называл их одеялами, — будет что подстелить.
Дор посмотрел недоуменно, но ничего не сказал. Они спустились в сад и сели в куори. Корзина с фруктами — не с теми, которые надо выжимать, а с теми, которые можно есть сразу, — тоже стояла там, как и два длинных закупоренных кувшина.
— Далеко нам лететь? — не выдержала Пат.
— Сперва мы полетим к океану.
— Энергии хватит?
— Фатаз еще высоко, и по дороге еще зарядимся. К тому же, сейчас мы не будем делать лишние круги к женихам.
Патрисия уставилась на него: это что, юмор? Но Кетл был серьезен, как никогда. От этого фраза прозвучала совсем двусмысленно: похоже, дор догадывается, что Пат отказалась от всех троих претендентов.
Памятуя нотацию Гвеаюрига, она села как можно дальше от Кетла, стараясь не задевать его даже локтем, что было не просто в тесном куори. Она уставилась на рукав его одежды — плащ дор отбросил назад.
— Тебе надо постирать рубашку, — заметила она.
Обычно он всегда ходил в свежем и чистом, а сейчас его рубаха была мятой и даже засаленной.
— Да, конечно, — ровно ответил дор.
— Я могу постирать. После дождя у нас будет много воды, верно?
Кетл бросил на нее непонятный взгляд и не ответил. Должно быть, опять какие-то правила — нельзя стирать одежду чужому мужчине. Патрисия поморщилась — все эти разности в традициях еще принесут им нехорошие плоды. Если, конечно, до этого вообще дойдет.
Как и сказал Кетл, они сразу полетели к океану и очень быстро начали снижаться — Пат даже не успела полюбоваться окружающими красотами. Похоже, дор связался со своим приятелем еще на подлете, потому что «подводная лодка» уже начала подниматься на поверхность. Никто оттуда не вышел, зато приглашающе открылся люк — другой, огромный. Не предупреждая, Кетл спустил куори прямо в этот люк, он моментально над ними задраился, и они плавно снижались еще пару минут в полной темноте.
Наконец, куори остановился. Пат осознала, что находится под толщей воды примерно в сотне метрах ниже поверхности, и ей немедленно стало дурно. Она начала задыхаться — теперь она предпочла бы какую угодно высоту.
Однако Кетл, внимательно посмотрев на нее, положил руку ей на плечо. Пульс у нее сразу успокоился, а воздуха оказалось достаточно. Настолько, что она даже успела подумать, что, видать, по лечебным делам дор может к ней прикасаться без опасных для себя последствий.
Они вышли в раскрывшийся проход и оказались в стеклянном конусе, нависавшем над огромным пространством хорошо освещенного помещения. Просканировав их лучами, конус опустил их вниз и растворился в воздухе.
Патрисия огляделась. Клаустрофобия здесь ей точно не грозила. Сверкающий белый зал с высоким потолком, множеством дверей, экранами и приборами непонятного назначения напоминал космопорт. Сначала ей показалось, что вокруг никого нет. Потом она увидела, что по прозрачным коридорам вокруг зала движутся крезы в белоснежных одеяниях, напоминающих одежду дезинфекторов. Другие — в оранжевых костюмах — смотрели с интерактивных экранов со всех сторон, приветственно кланяясь гостям. А их знакомец Соов уже стоял рядом и тоже кланялся.
Креза с дором продолжили свой прямой разговор, не посвящая в него Патрисию. Наконец, их пригласили пройти дальше, и они оказались в большом полом цилиндре, со стен которого на них продолжали взирать то одни, то другие крезы. Каждый из них при этом, видимо, занимался своим делом, находясь в разных местах корабля.
После ночевок в пещере, где воду выпрашивают у скал, возникало странное ощущение, словно она вовсе не на Илии. Дор в своем одеянии рыцаря казался здесь таким неуместным… Зато чувствовал себя как рыба в воде. Даже Патрисии было чему удивиться, а он как будто сто раз это видел.
Из-под пола выдвинулись две белые скамьи, а из стены появился небольшой экран-голограмма. Пат давно хотела сменить на такой свой устаревший сенсорвизор, так что этим фокусом ее было не удивить. Она приободрилась, почувствовав себя как дома.
— Приступим, Соов, — кивнул Кетл.
Некоторое время ничего не происходило, и Пат недоуменно смотрела на то, как дор молча пялится в пустой экран — наверное, не знает, как им пользоваться, но почему креза так терпеливо ждет, вместо того, чтобы объяснить? Наконец, Кетл пошевелился, а креза кивнул. Пустой экран засветился.
— Сейчас, Паттл Исия, ты услышишь все, что происходило сегодня на Лайдере. Потому что и тебе, и креза необходимо будет сделать свой выбор.
Паттл с изумлением увидела на экране знакомый пейзаж — поляну для Лайдера, окруженную пиками гор. Вот глава совета Теаюриг, вот вредный Бокчерриг, добрый Кеунвен… Только самого Кетла нигде не видно. Наверное, он и сделал эту запись, хотя она ни разу не видела у него ничего похожего на коммуникатор.
— Чем ты снимал? — успела спросить она, разглядывая знакомые лица.
— Ты видишь все моими глазами, Паттл Исия. Я только передал все, что видел и слышал, и креза записал это.
— То есть как — передал?
— Не волнуйся, здесь все точно. Это извлечено из моей памяти напрямую, а не через мой разум, который мог откорректировать истину, преломляя ее через мое субъективное восприятие. Просто я положил эти воспоминания не в общую память илле, а только сюда, но принцип тот же. Я делюсь ими, используя прямой разговор, а технология креза позволяет извлечь это и записать.
— Видишь, дор Кетлерен, наши технологии все-таки пригодились, — усмехнулся креза. — Не лишние они для илле, нет, не лишние.
— Не лишние, но и не главные, — возразил Кетл. — Стоит зайти далеко на этом пути, и уже не вернешься.
— Между прочим, такой способ записи придумал один очень молодой, но умный илле, — ухмыльнулся Соов, — значит, тогда ему это казалось важным, хе-хью.
— Да, казалось, — впервые за долгое время дор улыбнулся. — Только тогда я был, как ты сказал, совсем юным, и боялся, что общие знания могут пропасть, вот и придумал, как их записывать. Не так уж часто это пригождалось, Соов. Но сейчас действительно пригодится. Однако не стоит терять времени. Смотрите.
***
«Хорошо, это решено, — произнес Теаюриг. — Лайдер поручает Газбелту произвести нужные настройки, а дору Кетлерену обеспечить поставку энергии и топлива от креза. С этим ясно».
— Останови, — приказал дор. — Соов, досмотри остальное один и возвращайся. Землянка досмотрит после. Это важно.
Креза послушно встал и вышел.
— Что было дальше? — тут же начала потрясенная Патрисия. — Что за «второе русло»?
— Ты узнаешь, но сейчас это неважно.
— Но почему ты ничего не рассказал мне? Почему сначала не спросил у меня, чего хочу я?
— Потому что я знаю, чего ты хочешь, — непонимающе пожал плечами Кетл. — Ты сама сказала об этом Новокуэену. Он спросил тебя на прошлом Лайдере, что бы ты сочла благом для себя лично. И ты ответила, что это свобода и возможность покинуть горы. Но в тот момент это казалось невозможным. Ты говорила мне, что чувствуешь себя в плену. Теперь корни изменились, но мне необходимо было узнать у Лайдера, существуют ли иные препятствия. Ты все слышала про технические возможности и опасности. Этого достаточно, чтобы отрастить новые ветки.
— А если… если изменились не только корни… — пробормотала Патрисия. — Если… если мои ветки теперь растут в другую сторону?
— Разве тебе понравились женихи, Паттл Исия? Или ты надеешься, что подойдут другие? — прищурился Кетл. — Я видел, что ты уже испытываешь огонь… что ты любишь другого. Ты слышала, как мы обсуждали это сейчас на Лайдере. Прости, что не спросил у тебя разрешения говорить о твоих цветах, но мне пришлось это сделать. И я слышал сейчас, как ты говорила Гвеаюригу, что любишь Стара. Ты не знаешь, конечно, что решит Стар, ведь он до сих пор ждет Яли Нел. Но даже если он не ответит на твой огонь, или вы вовсе не встретитесь, ты все равно обретешь свободу. Ты сможешь найти себе мужа среди землян, пусть и спустя время, когда твой огонь к Стару погаснет.
Она растерянно наблюдала за ним — он говорил спокойно и размеренно. Конечно, он мастер прятать эмоции. Но ведь, кроме цвета, существуют еще и глаза, и мимика. И — никаких признаков ревности. Значит, ему плевать.
Господи, как же она запуталась… теперь и Кетл поверил этой лжи про Стара. Вот и Кеунвен в этом почти убежден, и весь Лайдер… Конечно, она и правда привязана к Стару, и лететь к нему она все равно собиралась — обещала ведь. Ладно, оставим Стара за скобками, в конце концов, речь сейчас не об этом. Она всегда успеет разоблачить собственное вранье.
— Поэтому ты должна решить сейчас главное, — вторил ее мыслям дор, — решишься ли ты на этот полет, или он кажется тебе опасным — а он и правда, опасен. Ты слышала, что говорил Тобоусир. Тебе предстоит выбрать между свободой и безопасностью. Я не смогу сделать этот выбор за тебя. Я возражал Тобоусиру, но не потому, что решил за тебя эту задачу, а чтобы найти все возможные пути ее разрешения. Ты же сама должна найти свой ответ. Но я даю тебе эту возможность — выбирать. Теперь я могу тебе ее дать.
— Ты, а не Лайдер? — подозрительно спросила Пат. — Так что в итоге сказал Теаюриг?
— Ты узнаешь. В двух словах — Теаюриг против, и Лайдер не хочет тебя отпускать. Они по-прежнему желают тебя использовать, и это их основная ветвь, хотя они и прикрывают ее другими. Но я буду выполнять волю Сил, а не Лайдера. И Кеунвен со мной согласен. Осталось узнать мнение креза.
— Ты собираешься идти против всех?! — поразилась она. — А Лайдер об этом знает?
— Пока нет. Но если креза согласятся с моим планом, то узнает. Это будет прямой путь. Мне не придется никого обманывать.
Пат во все глаза смотрела на него. Кетл помрачнел, но вид у него был самый решительный.
Итак, вот тебе и подарочек. Он подарил ей выбор. Выбор.
Что может быть хуже? До этого момента ей было намного легче. Она могла думать только о Кетле, но теперь… видимо, это станет настоящим испытанием ее чувств. Свобода! Возможность снова жить так, как она хочет, летать, перемещаться… создать нормальный дом, а не ночевать чуть ли не на полу, на вершине горы, как в гнезде орла, а еще — снова работать, жить как раньше… как все нормальные люди! В то время как здесь ее ждет почти стопроцентная гибель — вместе с остатками илян.
Преследователи с Земли ее не пугали — эта угроза казалось далекой и нереальной. Вселенная огромна, можно выбрать любую далекую планету, не земную колонию, а любую приличную цивилизацию. Конечно, Илия прекрасна, но чего стоит ее красота, если она стала твоей тюрьмой, если ее нельзя сменить на другую красоту или даже на уродство?
Вопрос в другом: Кетл. Сможет ли она бросить его, потерять навсегда ради свободы? Или наоборот, остаться здесь навсегда ради него, упустив единственный шанс улететь? И зависит ли это от того, любит ли он ее или нет?
Кетл, который ее не любит… она хотела бы убежать от него навсегда! Или нет? А покинуть Кетла, зная, что он еще сможет ее полюбить? Но, если и сможет, не найдет ли препятствия в иллийских традициях, в воле Сил или, чего уж там скрывать… гм… в собственной физиологии?
Дор предложил ей задачу, в которой не хватает исходных данных. Стара она уже вынесла за скобки. Но Кетл, как главное неизвестное, оставался в самом центре уравнения.
— Покажи мне, что было дальше, — упрямо повторила она.
— Хорошо, но сначала ты должна ответить мне на вопрос: что является благом лично для тебя. Ответь, как ты тогда ответила Новокуэену, но с учетом новых корней и всех своих новых веток. Что ты решишь для себя, не для илле, и не для Стара?
— И… не для тебя? — невинным голосом добавила она.
На секунду его лицо перестало быть невозмутимым, но только на секунду.
— И не для меня, разумеется, — спокойно подтвердил он.
— А что будет с тобой, если ты нарушишь волю Лайдера?
— Я же сказал, ты не должна сейчас думать про это. Ответь мне про свое благо. Это еще не окончательное решение. Это не взвешивание опасностей. Это только твой ответ, чего бы ты хотела для себя.
— Хорошо, но скажи, тебя ведь накажут? Ты станешь преступником?
— Наказание для илле, совершившему не-благо, назначают Силы без помощи других илян. Такой разумный лишается Дара. Но я действую по воле Сил, и Кеунвен чувствует так же, а он индиго.
— А если преступник опасен для остальных? — не сдержала неуместного любопытства Пат. — У вас существуют изоляция?
— Для таких существует. Не опасайся за меня, Паттл Исия, мой поступок осудят, но главное, чтобы я сам не осудил себя за бездействие. Итак, каков твой ответ?
Неожиданно за спиной у дора вновь появился креза.
— Прости меня, дор Кетлерен, — торопливо начал он, — погода резко ухудшилась, и Фатаз почти скрылся. Вам нужно возвращаться домой. Мы добавили энергии в ваш куори, но он может не выдержать черной бури.
Кетл помрачнел.
— Но я должна досмотреть запись!
Пат решила не представлять, что такое черное буря — дор наверняка справится.
— Я перенес ее на носитель, — Соов протянул Кетлу крохотную коробочку. — И еще, ты хочешь знать наше решение, ибо мы прослушали ваш Лайдер. Так вот, дор Кетлерен. Креза совершили много такого, за что им пришлось расплачиваться. Те крезы, что остались внизу, продолжают служить вашей крови. Но у тех, кто ушли со мной, свой лайдер. Мы служим илле, пока те служат Силам. Но когда илле начинают служить самим себе, креза служат только индиго. Ты хочешь помочь землянке-индиго, дор Кетлерен, и Кеунвен тоже за тебя. Вот здесь…
Соове обернулся — в этот момент в «цилиндр» вошел еще один креза. В руках он держал черный шарик размером с футбольный мяч.
— Здесь топливо для капсулы, все, что мы смогли собрать. Мы передаем его не Лайдеру и не Теаюригу, а лично тебе. Используй его, как нужно для индиго.
— А энергия? — спросил Кетл.
— Мы передадим ее перед стартом, но только если ты или Кеунвен дадут нам знак.
Соов помолчал.
— Илле были столь безупречны, что слишком уверились в своей безупречности и подменили ее основу. Они положили в нее самих себя, но так не бывает. Креза не были безупречны, но расплачиваясь за свою вину, стали другими. Верное русло не всегда идет прямо. Похоже, илле тоже придется пройти через трудный путь.
— Моя бабушка говорила, за одного битого двух небитых дают, — перевела Пат.
Оба собеседника глянули на нее непонимающе.
— То же самое, только коротко, — буркнула она.
— Ты стал мудрым, Соов, — кивнул Кетл. — Благодарю тебя и прощай.
Креза проводил их до самого куори.
— Дор Кетлерен, — обратился он негромко, — что бы ни случилось, ты всегда можешь найти убежище здесь. Но…
Он осекся, бросив взгляд на землянку, и добавил ему что-то мысленно.
Кетл нахмурился, но креза невесело улыбнулся и, поклонившись им, скрылся.
Глава 7. Выбор индиго
Черная буря полностью оправдала свое название. Фатаз полностью скрылся, а над океаном нависло черное небо — так низко, что, казалось, можно дотронуться. Только несколько лучей пробивались сквозь эту толщу из-за горизонта, но впереди — в горах, уже совсем стемнело. Дождя пока не было, но ветер дул такой сильный, что сносил куори обратно в океан, заваливая его на бок. Даже неподъемная тонна воды внизу постепенно сдвигалась одной тяжелой, толстой волной.
Лицо у Кетла стало еще строже, он больше не разговаривал, прилагая все усилия, чтобы удержать куори. Наверное, он ожидал от землянки истерики подобно той, что Пат устроила в первый день, но она почему-то не испугалась. Стихия казалась сейчас ей на руку — в ее голове разыгралась собственная буря. И ее обуяла паника совсем другого рода.
Что ей делать? Она может улететь отсюда навсегда! Но сможет ли она улететь отсюда навсегда?
Кетл пойдет против всех и подарит ей свободу. Он готов расстаться с ней, отдать мальчишке Стару. Впрочем, парень ни в чем не виноват и понятия не имеет, что его женили на тетеньке с Земли. Бедняга все еще ждет свою мать и невесту. А ведь Пат обещала ему…
Стар… Пора раскрыть скобки и снова впустить его в уравнение. Если Патрисия не воспользуется этим шансом, Стар навечно останется в неизвестности. Что он будет делать дальше? Надо лететь. Довести дело до конца, вернуть Стара к его соплеменникам. Но как же… как она будет жить без Кетла? Даже если б он смог полететь с ней, его бы не выпустили, без дора они тут не выживут. Благодаря ему существует купол, благодаря ему они получают воду, еду и лечение.
Пусть лучше к сыну летит Кеунвен! А она останется. Они с Кетлом будут вместе летать вокруг гор, к океану, купаться в волшебном озере… пока земляне окончательно не сотрут их с лица Илии. Пат бросила косой взгляд на напряженное лицо дора — он уже почти довел куори до скал и теперь пытался преодолеть сопротивление воздуха и подняться выше. Кетл… а чего хочет он? Она ему надоела, он готов с ней расстаться? И зачем ей тогда… Стоп. Патрисия поняла, что мысли ее ходят по кругу.
Да и не только мысли — куори понесло, развернуло сначала горизонтально, а потом… потом Пат несколько секунд не могла понять, где черное небо, а где черно-зеленая вода, все поменялось местами, а потом еще и еще раз, но что-то удерживало ее в кресле, не давая удариться об потолок. Куори перестал крутиться, завис вниз головой, потом еще раз резко перевернулся, и Пат смогла осознать, что ее ноги, как им и полагается, снова внизу. Вот только перед глазами не должно быть скалы — так близко.
И тут, неизвестно откуда, словно ответ, который приснился во сне, ей явилось знакомое имя, хотя она не могла сказать, откуда оно взялось: «Макеллин». Может, это такое ругательство, вспоминать было некогда. Пат обернулась к дору и в ужасе поняла: Кетл без сознания. Голова упала ему на грудь, руки безвольно свисали.
Впереди между скал мелькнула черная вертикальная полоса. Пат инстинктивно поняла, что это, должно быть, проход — либо они попадут туда, либо через мгновение разобьются. Она налегла на дора, добираясь до управления, и резким движением потянула куори вверх, поставив его практически вертикально, а потом дернула влево, в последний момент вписавшись в узкое ущелье.
Тем временем Кетл, к счастью, очнулся, она отпрянула, освобождая ему пространство, и он снова принял управление на себя. Они полетели довольно ровно, так как ветер не проникал в ущелье, и дор даже произнес первые слова:
— У тебя хорошая реакция, Паттл, ты хорошо летаешь. Я заметил это еще тогда, когда ты смогла проникнуть в тайный проход в горах.
— Ты ударился?
— Нет, я потерял слишком много энергии за один раз. В куори ее почти не осталось, и мне пришлось отдать свою.
Пат подняла брови, но переспрашивать не стала — ей все равно никогда не понять, как такое возможно, чтобы человек отдал энергию технике. Она пыталась вспомнить что-то важное, что надо обязательно понять. Какая-то найденная переменная, которую она не учла в расчетах. Ах, да…
Они пролетели примерно половину пути до дома, когда дор вывел куори из ущелья и взял высоко вверх. Чернота и буря остались позади и внизу, и даже отсюда Пат слышала шум сплошного дождя и вой ветра, но там, где они находились сейчас, к ее удивлению, небо оставалось чистым. Вечерний Фатаз все еще садился где-то за тучами над океаном, освещая эту часть неба чистыми вечерними красками. Пат с изумлением взирала на темный клубящийся комок непогоды, бьющийся о скалы уже вдалеке отсюда.
Кокон, вспомнила она. Потрясающе.
А они летели все выше и выше, гораздо выше их пещеры в горах, а потом поднялись на самую вершину мира, иного названия Пат не нашла. Эта вершина казалась недоступной для шума и бури без всякого кокона. Даже ветер тут чудесным образом отсутствовал. Если озеро внизу олицетворяло для Пат понятие «нежность», то здесь легко познавался истинный смысл слова «тишина», причем, пожалуй, с большой буквы «Т».
Воздух не был разряженным, как на Земле на такой высоте, но оказался гораздо свежее и холоднее, чем в пещере Кетла, прояснял мозги и лечил душу.
К тому времени, как они сели и вылезли из куори (дор руки подавать не стал), Пат уже знала и условия задачи, и способ решения, и все ее переменные.
Вот только Кетлу ее ответ, видимо, не понравится.
***
Место, в котором они оказались, выглядело совсем иначе, чем все горные пространства, где Пат побывала раньше — будучи уступами междугорья, те походили на огромные лысины в коронах из скал. А эта гора стояла в одиночестве в центре всего массива, и, хотя в действительности не была самой высокой — Пат никогда раньше не видела ее издали, — ее отдаленность от других производила впечатление венчающей его вершины.
На этой плоской вершине, на ее узком, выступающем, как нос огромного корабля, мысе, они и очутились. Туман окружал гору, и небольшие перистые облака плавали почти под ногами, создавая иллюзию безопасности. Пат, считавшая, что уже привыкла к большой высоте, смотреть вниз сквозь эти облака не смогла и быстро отвернулась.
С трех видимых сторон их окружал обрыв, а впереди площадка расширялась. Туман поднимался вверх, не давая разглядеть всю вершину. Кетл достал из куори корзину, которая даже не рассыпалась при полете, так хорошо он ее укрепил, и направился вглубь, а Патрисия, забрав дерюги, за ним.
По мере продвижения по краям пропасти с обеих сторон воздвигались округлые светлые камни, и, чем дальше, тем выше они становились. В самом конце они выросли до высоты двухэтажного дома и соединились между собой в очень ровную, блестящую толстую скалу, ровным полукругом замыкающую вершину.
Гладкая поверхность стены казалась почти зеркальной и отражала ярко-розовое небо, а сама стена в свою очередь отражалась в шелковой глади озера у своего подножия. Оно было настолько непрозрачным, что раскрашенная закатом скала, казалось, просто упала на него, но не утонула, а осталась лежать на поверхности, сохраняя свой цвет.
То, что озеро ледяное, становилось ясно с первого взгляда. Вокруг него тонкой-тонкой линией блестела серебристая окантовка.
Подойдя ближе, Пат поняла, что это не столько озеро, сколько родник. Он бил — нет, скорее тихо вытекал из глубокой горизонтальной расщелины в нижней части стены. Только сейчас Пат поняла, что все это время слышала глубокий, насыщенный звук, его спокойное журчание, ничуть не опровергающее, а наоборот, еще более подчеркивающее понятие «тишина».
Родник ниспадал сначала в малую чашу, чуть больше сосуда для омовения, затем, перетекая через ее края, в другую, размером с хороший круглый стол, а потом уже в водоем идеально ровной формы — чуть удлиненный, и тоже вытянутый в форме корабельного носа. Эта самая большая чаша лежала чуть выше уровня земли, и вода, перетекая под ее край, уходила под нее, куда-то вглубь горы.
Серебристая окантовка оказалась узкой полосой растений — странных, очень скромных цветов. Их узенький сиреневый ствол без малейших листочков венчала крохотная серебряная, вот-вот готовая слететь, капля размером с березовую почку. Не смотря на отсутствие ветра тут, наверху (кстати, а почему он все-таки отсутствует?) стебли чуть заметно шевелились, создавая серебряный блеск — достойный оклад для ледяного чуда.
По форме весь водоем мог бы напомнить огромный декоративный фонтан, не будь это зрелище столь величественно. Кетл и Патрисия одновременно, не сговариваясь, остановились, не доходя до воды, и замерли у самого узкого края озера, наполняясь благодатью этого места, как если бы где-то на Земле вошли с улицы в храм. И так же одновременно посмотрели наверх.
«Есть еще ледяной родник гораздо выше этого жилища. Я не использую эту воду даже для питья…» — вспомнила Пат.
— Это то самое, — сказала она чуть слышно. — Место, где для тебя высокое небо.
***
— Если бы не буря, я никогда бы его не увидела, — сказала землянка.
— Нет, Паттл Исия, я собирался побывать с тобой именно здесь, чтобы наша беседа стала такой же высокой и чистой, как это место. А потом мы должны были вернуться обратно.
— А теперь?
— Теперь у куори не хватит энергии, и я сам должен восстановиться. Раньше, чем взойдет утренний Фатаз, мы улететь не сможем. Прости, но ничто не предвещало черной бури. Однако раз Силам угодно…
— Значит, Силам угодно, чтобы мы остались здесь на ночь? — задумчиво проговорила Паттл. — Как ты думаешь, зачем это им?
— Наверное, наш разговор будет длиннее, чем я предполагал, — сухо ответил Кетл.
Это место всегда приводило его в самое лучшее, умиротворенное состояние, но сейчас ему было тревожно. Что-то пошло не по плану, однако главное не изменилось: Паттл Исия должна дать ответ. Правильный ответ, тот, который подсказывали Силы. А потом им предстоит разговор-расставание. Длинный разговор и расставание навсегда.
Сердце у Кетла сжалось, но он не должен открыть ей свою боль. Другого плана у него в любом случае не было.
— Что ж, значит, у нас будет и обед, и ужин одновременно, — легко произнесла землянка. — Но разве можно здесь принимать пищу… это какое-то святотатство.
— Это будет особая трапеза, Паттл Исия.
— Прощальная, я так понимаю? — прищурилась она.
Кетл не ответил. Он прошел вглубь алькова, поставил корзину ближе к стене, чем к воде, и начал извлекать ее содержимое. Паттл чуть постояла, а потом присоединилась к нему, помогая раскладывать фрукты и расставлять сосуды.
Он наполнил чаши для омовения из нижнего озера, и они с Патлл Иссией умыли руки и лица ледяной водой. Землянка странно смотрела на него, и Кетл едва сдержался, чтобы не поглядеть на ее цвета, но он еще тогда, после своего срыва, решил, что больше не станет этого делать. Он должен слышать и слушать только ее слова, так он постановил.
— Ты сейчас видишь мои цвета? — неожиданно спросила она.
Кетл вздрогнул — она научилась читать его мысли?
— Я не смотрю сейчас…
— Почему? Я не пытаюсь ничего от тебя скрывать.
— А я не хочу и не должен сейчас трактовать ничего, кроме твоих слов. Я верю во все, что ты мне скажешь, Паттл Исия. Скажешь сама.
— Хорошо, дор Кетлерен, — произнесла она так глубоко и твердо, что тревога его почему-то возросла. — Здесь и нельзя сказать ничего, кроме правды. Ты это знал?
— Ты и так никогда не лжешь.
— Неправда, я лгу.
— Я про другое. Про тебя целиком. Ты сама искренность, Паттл Исия, ты ее воплощение.
— Чего не скажешь про тебя, дор, — и она посмотрела на него в упор. — Но не в этом месте. Здесь ты тоже скажешь мне правду. Ты ждешь от меня полной откровенности. Но и ты тоже должен пообещать, что честно ответишь на мои вопросы.
— Разве я обманывал тебя ранее, Паттл Исия?
— Но иногда, когда ты не хочешь отвечать, ты все-таки молчишь. А я хочу, чтобы ты пообещал мне ответить на любой мой вопрос. Иначе наш самый важный разговор не будет иметь смысла.
Они говорили очень тихо, но каждое слово здесь становилось весомым и точным. Кетл никогда и ни с кем здесь не разговаривал, он даже не был уверен, знает ли кто еще об этом месте.
Он медлил с ответом. Ему вдруг показалось, что она, а не он, видит его цвета, слышит его мысли… Но этого быть не могло, он теперь настороже. Она попадает в цель, но, как всегда, случайно. Главного она никогда не узнает, ни в этом, ни в другом месте Вселенной. И самого опасного вопроса не задаст. А значит, он ничем не рискует.
— Хорошо, я обещаю, — решительно кивнул он.
— Для начала ты хотел показать мне, что было дальше на Лайдере, — спокойно произнесла она.
Нет, что-то тут не то, Паттл Исия поражала его сейчас. Никогда она не вела себя так раньше, никогда так не смотрела…
— Да, но прежде ты должна дать ответ, что является благом для тебя. Ты слышала креза — они дадут энергию только мне. И топливо здесь, у меня. Кеунвен возьмет капсулу, без энергии она никому не нужна, и Теаюриг это знает. У него не останется выбора. Я говорю тебе это только для того, чтобы ты поняла: это сделать возможно и — ты слышала мое мнение — нужно. Силы на нашей стороне. Я только жду твоего ответа, чтобы исполнить их волю.
— Их воля совпадет с моим ответом?
— Конечно. Их воля — помочь тебе.
— А если мой ответ не совпадет с тем, что ты считаешь Их волей?
Кетл молча смотрел на нее в тревожном ожидании. Паттл взяла сосуд с вечерним напитком и сделала глоток.
— Считаю? — напряженно спросил он.
— Но ведь ты не знаешь наверняка.
— Так считает и Кеунвен, а он индиго.
— Потому что речь идет не о самом Кеунвене, и не о тебе. Для вас этот выбор правильный — вы его сделали ради меня. Однако я тоже индиго, дор, я теперь понимаю, что это значит, и я тоже выбираю правильно. И мой выбор иной: я не могу думать лишь о себе.
— Что… что ты хочешь сказать? — уставился на нее Кетл. — Ты жертвуешь собой ради интересов илле? Найдешь себе нелюбимого мужа, родишь для илле ребенка и останешься здесь навсегда? Даже зная, что Силы от тебя этого не требуют?
— Нет, Кетл… — устало вздохнула она. — Я не такой герой, чтобы сделать из себя инкубатор для маленьких илян. Я догадываюсь, что сказал Теаюриг, и понимаю, что он хочет использовать меня. И он, и другие… их цель лежит на поверхности. Я думаю, что они прикрывают эту цель благим делом. Но я-то не прикрываю. Я на самом деле знаю, ради чего я останусь здесь. Не ради продолжения вашего рода. Не потому, что боюсь красных людей или полета на Оксандру. Я хотела бы помочь Стару, но это можно сделать и другими руками. Прости, я не буду больше интриговать. Тот илле, Макеллин, который теряет свой цвет из-за разлуки с женой. Я знаю как дважды два четыре… что лететь должен он.
Она сделала упреждающий знак, хотя он даже не попытался что-то сказать.
— Топлива хватит только на два полета. Если полечу я или кто-то другой, найдет ли он Стара? Вернется ли Стар и сможет ли захватить еще топлива с Оксандры? Все это неизвестно. Скорее всего, Макеллину никогда отсюда не выбраться. Два человека страдают от разлуки… Возможно, его жене не под силу жить одной... А я? Меня никто нигде не ждет.
— Но ты не виновата в ошибке Макеллина!
— Я знаю. Знаю, что вы правы, спасая меня. Но я буду виновата, если стану спасать себя такой ценой. Я не смогу жить и наслаждаться свободой, зная, что обрекла этих несчастных на мучения, пусть они и сваляли дурака… Хотя как сказать… по крайней мере, его жена, уж прости, что наступаю на твоих раненых птиц, еще жива.
Она выдохнула.
— Вот. Все. Теперь ты знаешь, чего я хочу для себя. Да, я хотела бы свободы… возможно… при некоторых условиях, возможно, что и нет… но сейчас это не важно и ничего не меняет. Да, собственно, ты и подарил мне сейчас эту свободу. Свободу выбирать. И я выбрала, лично для себя, как ты и просил. Потому что, знаешь, все-таки гораздо больше я хочу жить со спокойной совестью… как-то так…
Он вспомнил прощальные слова креза. «Но она не полетит», — сказал Соов. А Кетл-то был уверен, что знает землянку лучше… И все-таки он не собирался так быстро сдаваться. Он должен убедить ее… и особенно потому, что мысль о том, что она останется, такая сладкая и искусительная, снова подняла свою подлую голову.
— Я понимаю твои слова, Паттл Исия, — сдержанно начал он. — Но ты видишь не все русла сразу. Мне очень страшно за твою судьбу здесь. Я даже не говорю о том времени, когда рухнет кокон, ибо Лайдер не хочет в это верить, и создает ложную связь между твоим браком и нашей защитой. Лайдер пошел по кривому пути, а на этом пути не бывает остановок. Если илле не вернутся в истинное русло против течения своих желаний, река не-блага подхватит их. Я хорошо понимаю Теаюрига. Отпуская Макеллина, он не сможет узнать, будет ли у него потомство. Он уже выходит из возраста огня, и его цвета так долго угасали… А Теаюригу нужны гарантии, поэтому они будут удерживать тебя и принудят выйти замуж и родить. Возможно, что принудят по-настоящему, если будут опасаться, что ты выйдешь из детородного возраста. И я не смогу тебя защитить. Вот на какое не-благо мы можем обречь себя, спасая Макеллина. Согласись, что это худшее зло.
— И поэтому ты хочешь избавиться от меня? — вырвалось у землянки, добавив боли в душе Кетла.
Сейчас она стала прежней, смотрела обиженно, словно ребенок.
— Скажи, Паттл Исия, — грустно произнес Кетл, — ты хотела бы избавиться от своего ригаза? Но ведь ты не станешь привязывать его в пещере и удерживать возле себя, если знаешь, что ему нужно улететь к своим родичам?
— Спасибо за сравнение! — Паттл даже отвернулась от него. — Значит, я для тебя что-то вроде домашнего питомца? С ним было забавно, но если и улетит — не страшно.
— Это в целом неточный образ, но для того, что я хотел донести до тебя, он точен, — возразил Кетл, не понимая, что ее так обижает.
— Ладно, забудь, — резко произнесла она. — Я ведь понимаю… оставшись здесь, я… я не смогу жить у тебя. Я это осознаю. Я знаю, что ты… Гвеаюриг сказал мне, что ты испытываешь неудобства от… от моего пребывания рядом. Он сказал, что видел это.
Она подняла на него вызывающий, но почему-то и виноватый одновременно взгляд.
— Он видел не это, — нахмурился Кетл. — Он еще молод и неправильно трактует цвета.
Надо было срочно перевести разговор в другое русло, иначе придется признаться, что ее слова о Старе…
Стар! Кетл вовремя вспомнил про него. Вот что ее убедит.
— Но скажи мне, Паттл, а как же Стар? Макеллин вряд ли станет его искать.
— Я сама поговорю с Макеллином — это будет условием для его свободы. Надеюсь, его цвета не настолько испорчены, чтобы он не сдержал слово. Стар все узнает и сможет вернуться сюда.
— Но если он не сможет найти Стара… Макеллин так слаб, его зов может не сработать. А ты смогла бы, я знаю. У вас с ним прямая связь, и твои чувства… они обязательно приведут тебя к нему.
— Мои чувства? Что ты знаешь об этом? Откуда ты это взял? Стар ждет свою невесту, а я…
— Ты любишь его, ты сказала об этом Гвеаюригу, но я знал и раньше. Что, если вы никогда не встретитесь?
— Ты подслушивал! — с досадой выговорила она.
— Нет, я просто слышал.
— А мои цвета ты видел в тот момент?
— Нет, Паттл Исия, но я видел их раньше.
— Ну понятно.
Она вскочила и ушла от него — далеко, обошла ледяную чашу кругом, постояла на другой стороне, глядя на него через зеркальную поверхность. Кетл недоумевал, что стало причиной ее гнева, но терпеливо ждал. Силы правы — им предстоит долгая ночь.
Они сами послали ему эту ночь, чтобы убедить Паттл Исию, что для нее благо, или понять это вместе с ней. Благо для нее и только лишь для нее, а не для илле, Стара, и уж точно не для него, Кетла. Для него ничего уже больше не будет, что бы она не решила.
Он знал, что вряд ли когда-нибудь восстановится. Если она улетит, его будет съедать тоска, а если останется — ревность. Если вернется Стар — то к Стару. Или к кому-то еще, если она сама захочет выйти замуж. Со временем его энергии станет не хватать, и он не сможет приносить пользу илле. Кому-то другому придется поддерживать кокон, ибо его время истекло.
Продолжение - глава 19.
(начало - глава 1, глава 2, глава 3, глава 4, глава 5, глава 6, глава 7, глава 8, глава 9, глава 10, глава 11, глава 12, глава 13, глава 14, глава 15, глава 16, глава 17)
художница Елена Юшина