…..- Ты чего такой хмурый, Лех? – женщина ласково погладила руку мужчины и прислонилась щекой к его плечу.
- Ох, Мария, Мария, - высвободив руку, мужчина обнял жену. – Если б ты знала, как мне не хочется брать на себя эту миссию.
- Не хочется, так не бери, - женщина опять погладила руку мужа.
- Легко сказать, не бери. Мне уже всю плешь проели эти деятели из Федерации.
- Лех, я, конечно, женщина и мало что понимаю в политике. Но, мне кажется, они хотят просто с твоей помощью решить свои вопросы, заметь, не польские, а свои.
- Дорогая моя, - мужчина поцеловал женщину в лоб, - твоя интуиция меня ни разу ещё не подводила. Спасибо тебе. Мне тоже кажется, что они пекутся не о Польше. Но я не могу понять их мотивов. Зачем им нужно, чтобы мы поссорились с Россией?
- Лех, это проклятие постоянно висит над нашей Родиной. Мы, два славянских народа почему-то всегда враждуем? Не повторяй ошибок предков, не начинай новую вражду с Россией! Семьдесят лет мы жили в мире, Лех! И что, всё забыть?
- Дорогая, я всё понимаю, - мужчина поморщился, - но что я могу поделать? Если я сейчас откажусь, они просто убьют меня. И тебя заодно, - он сжал плечо жены.
- Они всё равно убьют нас, но чуть позже, - прошептала женщина, ткнувшись лицом в рубашку мужа. – Пойми, ты им нужен, чтобы стать козлом отпущения. И всё, дорогой!
- Им я буду и так, и так, - мужчина горестно вздохнул.
- Внуки проклянут нас, Лех!
- Или я стану польским “Нероном”.
- Можно? – к супругам подошли две женщины и, не дождавшись ответа, присели напротив.
- Мы приготовили вашу речь, господин президент, - одна протянула стопку бумаг.
– Почитайте, время ещё есть. Может, что своё добавите? - она улыбнулась, отводя глаза, в которых мелькнуло явное презрение к собеседнику.
-Тереза, зачем вам это? – мужчина, прищурившись, впился взглядом в женщину.
- Как зачем? – она чуть растерялась. Но тут же справилась с собой. – Вы опять за своё? По-моему, этот вопрос мы давно уже решили?
- Господин президент, невинная кровь полумиллиона польских граждан вопит об отмщении! – воскликнула вторая женщина.
- Габриэла, о каком мщении вы говорите? – президент страдальчески поморщился. – Вы что, хотите объявить России войну?
- Ну, нет, конечно, но пусть она возместит, хотя бы, убытки, - смутилась женщина.
- Какие убытки, кому?
- Пусть заплатят за смерть польских граждан нашей Федерации, к примеру, - насупилась Тереза, переглянувшись с подругой.
- И сколько вы хотите с них истребовать? – испуганно вскрикнула Мария.
- Ну, мы этот вопрос пока не уточняли, - замялась Тереза, - но с учётом прошедшего времени, нынешней инфляции, можно быстро посчитать.
- Я подозреваю, что цифра будет “скромной”, - саркастически хмыкнул президент, убирая руку с плеч жены, и откидываясь на спинку дивана.
- Ну, если полмиллиона умножить на …, - закатила кверху глаза Габриэла.
- Какие полмиллиона, вы с ума сошли? – побагровел президент, - их и пятнадцати тысяч не было там. Это даже наша комиссия признала.
- Ну, ладно, ладно, что вы так горячитесь, - всплеснула руками Тереза, - полмиллиона, пятнадцать тысяч, какая разница, суть не в этом.
- А в чём? – насторожилась Мария.
- В том, чтобы поставить на колени эту проклятую Россию, - гневно воскликнула Тереза.
- Тереза, а что вам Россия плохого сделала? – изумился президент.
- Что она мне сделала плохого? Вы ещё спрашиваете? – женщина нервно задёргала руками, не зная, куда их деть. – Она отобрала все наши имения здесь, под Смоленском. И не у меня, кстати, одной, заметьте.
- Тереза, Тереза, но это ведь русские земли? – усмехнулся президент.
- Это сейчас они русские. А когда-то принадлежали великому государству Польскому.
- Ну, загнули, - замахал руками мужчина, - это уже давно в прошлом.
- Это может для вас в прошлом, а для таких, как я, это настоящее.
- Господин президент, Смоленск не может нас принять, - к беседующим подошёл командующий ВВС Польши. – Там садится туман.
- Но наш самолёт уже сел там? – шедшая мимо женщина, услышав слова генерала, остановилась.
- Наш самолёт успел сесть, Анна, - повернулся к ней генерал, - мы можем не успеть.
- Видите, видите, эти русские опять строят нам козни, - всплеснула руками Анна. – Они отказывают даже в этот трагический день нам.
- Они ни в чём не отказывают, - поморщился генерал, - нам предлагается сесть в Витебске или Минске, и оттуда добраться машинами до мемориала. Вот и всё.
- Это всё? – взвилась слушавшая спор Тереза. – Мы опоздаем на встречу! Нас там ждут патриоты Польши!
- Русским это только и надо, чтобы мы опоздали! – поддержала подругу Габриэла.
- Анджей, попробуйте что-нибудь сделать, - поморщился президент.
- Я - не господь Бог, что я, туман разгоню? – бурча, генерал ушёл.
- Вы что так расшумелись, панове? – к спорящим подошёл Тадеуш. – Помните, Бог не любит шума, все вопросы надо решать спокойно и тихо, - он слащаво улыбнулся.
- Оставьте, генерал, свои иезуитские методы для солдат, - отмахнулась Анна, - тут решается судьба Польши!
- Польши, панночка, без церкви плохо будет, - генерал погрозил женщине пальчиком. – Что у вас произошло?
- Генерал, может, вы повлияете на нашего президента, - нахмурилась Тереза. – Он, видите ли, боится ссориться с Россией.
- Кто боится ссориться с Россией? - к собравшимся подскочил Анджей, - вы, господин президент? – он страдальчески покачал головой. – Я вам уже сто раз говорил, сегодня ещё есть возможность вытереть о Россию ноги. А вот завтра может быть уже поздно.
- Так вам надо просто унизить Россию? – вскидывает возмущённо руки Мария.
- Ну, да! – почти хором отвечают собравшиеся.
- Лех, не делай этого! – Мария умоляюще сцепляет перед собой руки. – Внуки тебе этого не простят!
- Какие внуки, пани Мария!? – завопили вокруг. – История, Польша не простит, если он сегодня не сделает это!
- Нас проклянут, Лех! – раскачивалась жена. Слёзы градом бежали по её щекам.
- Вы станете национальным героем, Лех! – патетически воскликнул Тадеуш.
- Ой, смотрите, что это? – завопила вдруг Габриэла, выставив палец, показывающий на стену салона над головой супругов.
- Матерь Божья, - обернувшийся генерал стал истово креститься, - да это же икона Смоленской Божией Матери, - побелевшими губами прошептал он, падая на колени.
На серой стене салона “висела” икона с изображением матери с младенцем на руках.
В скорбных глазах матери явно читался укор и немая просьба остановиться. Серебристое с золотом сияние чётко выделяло контуры иконы, притягивая к ней взгляд.
- Это опять происки русских, видите!? – завизжала Тереза. – Для них нет ничего святого! Они даже церковь используют для своей выгоды!
- Господин президент, Смоленск сообщает, что туман стал ещё гуще, мы не сможем сесть, - опять подошёл генерал.
- Генерал, делайте что хотите, но мы должны сесть в этом проклятом Смоленске! – вскакивая, завопила Тереза. – Или ваша карьера на этом полёте и закончится!
- Пани не понимает, что такое туман на лётном поле? – сжав губы, процедил генерал.
- Да мне плевать на этот туман и на вас, тупой солдафон! Ты понимаешь, что сейчас решается судьба Польши! Польши! Если тебе это что-то говорит! – Тереза схватила генерала за обшлаг мундира и стала трясти. – Тумана он испугался! Садись немедленно!
- Успокойтесь, пани, - генерал пытался отодрать от себя пальцы женщины, - экипаж и так делает всё возможное.
- Экипаж? – Тереза в ярости отпихнула от себя генерала и ринулась в кабину пилотов.
Генерал, не ожидавший такого действия от хрупкой женщины, не удержавшись, упал, больно стукнувшись о подлокотник кресла.
- Сумасшедшая ведьма, - стиснув зубы, прошептал он, поднимаясь. И, прихрамывая, побежал в кабину лётчиков.
Последнее, что он услышал, был вопль Терезы: - садитесь, ублюдки в Смоленске, или я вам не завидую! - Затем самолёт резко наклонился, и генерал опять оказался на полу. Со стены горестно смотрела “Одигитрия”. По её щеке бежала серебряная слеза.
-Ну, вот и прилетели, - генерал с облегчением закрыл глаза. Страшный удар и всё уничтожающий взрыв он уже не помнил.
