Старший лейтенант Четвертаков Борис Олегович
Затевалось типовое массовое ЛТУ полка НПМУ (ночью, в простых метеорологических условиях). Это, как правило, в условиях, когда погода с хорошей видимостью наземных ориентиров и облачностью или отсутствующей, или не мешающей проведению полетов. (ЛТУ – принятое в авиации сокращение, обозначающее летно-тактическое учение, когда вылеты выполняются всем составом полка.)
Вот это НПМУ и сгубило Игоря. Была бы типично «германская погода», все было бы нормально – сидел и смотрел бы он на приборы в кабине. А тут видимость в полете просто безграничная какая-то – видно все буквально до горизонта, где что на земле светится.
При заходе на посадку с прямой с данным посадочным курсом использовался только заход по АРК (автоматический радиокомпас) и командам от группы руководства полетами (ГРП), которая следила за самолетами по экранам систем посадки на вышке руководства.
Так вот, после выхода на посадочный курс своего аэродрома, огни посадочной полосы соседнего аэродрома стали видны слишком хорошо. При этом ранее экипажи их просто не видели, так как видимость световых ориентиров обычно была всегда хуже, чем в эту ночь.
Навигационные приборы в кабине показывали почему-то вообще куда-то в сторону, «на соседнюю галактику». Деваться некуда – летим куда глаза глядят, в прямом смысле слова. Игорь развернул самолет на огни манящего аэродрома… и продолжил полет на соседский аэродром, который тоже летал.
После доклада «Дальний, к посадке готов», РП (руководитель полетов) нашего аэродрома ответил легко и просто: «Посадку разрешаю», и выдал летчику условия на посадке, после чего посмотрел в сторону, откуда должен быть уже виден садящийся самолет, но которого почему- то не было на глиссаде – то есть совсем не было… И вообще, в сторону посадочной полосы никто не летел...
РП запросил: «Контроль высоты», в ответ получил: «150, фара выпущена» – мол, чего, совсем меня не видите? РП, начиная впадать в ступор, сначала выдал в ответ: «По-о-онял», а потом заблажил в микрофон: «Максимал, на второй круг!», позывной в эфир кричит, а в ответ – тишина…
Народ в небе притих, все ждут, где будет яркая вспышка на земле, означающая самое худшее в авиации, то есть придется сбрасываться, как говорится, «на пирожки»… Далее – все, как в детской песне: «Медленно минуты уплывают вдаль, встречи с ними ты уже не жди»… ГРП в состоянии шока, в воздухе еще экипажей 8-10, все как-то тихо сами заходят и садятся.
Тут последовал неожиданный доклад от заходящего экипажа: «Такой-то доложил, что сел на «Металлисте», – то есть, на аэродроме в Лерце, у соседей по нашей дивизии. Ну, слава богу, катастрофа отменяется. Это уже хорошо. Кони и хлопцы – все целы.
Правда, не все в своем стойле, но все равно это радует.
Игорь, заходя визуально на соседний аэродром Лерц с прямой, по провидению, ровно вписался между двух местных экипажей (один из них заходил на посадку, другой – способом разворот 2х180) и построил нормальный заход, правда, световые ориентиры родные пропали, зато появились новые, дюже яркие. Класс!
«Вот это видимость сегодня», – подумал он и полетел дальше. ГРП аэродрома Лерц тоже мышей не ловила в эту летную смену.
Немного был в недоумении ПРП (помощник РП, который контролирует посадку самолетов и находится в начале посадочной полосы) на их аэродроме. Экипаж доложил, что посадке готов, и тут же коснулся ВПП! Ну фиг с ним, и тебе за посадку оценка – 5.
Как только сел, Игорь понял, что данный аэродром – явно не свой, практически вражий! Время было – середина восьмидесятых, летчики в полете не раз слышали чужую болтовню на канале пеленгации (на этом канале можно запросить курс на выбранный аэродром и получить нужное направление для полета).
Сначала Игорь решил: «Включаю ПФ (полный форсаж) и улетаю сразу», правда, керосинки было мало совсем, но тут выбирать не приходилось, потом увидел стоянку самолетов МиГ-27, и душа успокоилась – этот самолет на вооружении ФРГ не состоит.
Рулит Игорь по рулежной дорожке дальше.
Тут его техники МиГовские встречают, показывают, куда заруливать, как становиться у них, и ставят его первым на их стоянке на ЦЗТ.
За Игорем села спарка МиГ-23уб, там старые волки сидели – начальник ВОТП (воздушно-огневой и тактической подготовки) дивизии и начальник ВОТП местного полка. Дивизионный за инструктора сидел в задней кабине и слегка дремал весь полет.
Тут они сели, на стоянку рулят, и удивленному взору дивизионного начальника предстает гордый профиль залетного Су-17м4, вместо знакомого МиГовского!
В обеих кабинах взорвалась граната со сжиженной паникой! Путая кнопки радио и внутренней связи, авиаволки огласили в эфир крики: «Ты …., …., куда ты сел!!!» – «Да я сам ничего не понимаю!!!» – «Давай уносим ноги с этого аэродрома, взлетай прямо с рулежки!!», и так далее.
Видя такой кипиш и явное стремление родной местной спарки слизнуть с родного аэродрома, к ней бросились ее же техники. В кабине решили, что будут брать живьем, а в плен не хотелось.
Спарка рванула к ближайшей рулежной дорожке (РД), которая вела к взлетной полосе. РП пытался их образумить, но было поздно. В задней кабине требовали немедленного, даже вертикального взлета от передней кабины.
Правда, в передней кабине уже поняли, что находятся дома, когда, проруливая по РД мимо стоянки самолетов, увидели родной профиль стоящих на ЦЗТ самолетов МиГ-27 и попытались успокоить заднюю кабину, чтобы она еще сдуру не катапультировалась или не начала отстреливаться из личного табельного оружия типа ПМ.
Полеты резко прекратили в обоих полках. И начался полный и окончательный разбор полетов в двух хозяйствах сразу. При этом в Нейруппине на полетах старшим был заместитель командира дивизии, а в Лерце на полетах старшим был сам командир дивизии, лично участвующий в полетах. Через несколько дней, когда командирский напряг устал стоять, все спустили на тормозах.
В день разбора Сережа Лобков пригнал нашего железного коня обратно в родное стойло – на свой аэродром. В это время проходил разбор, где старший инженер полка клялся всеми святыми, что оборудование на самолете все рабочее, его проверили, и сейчас самолет прилетит. А это летчики мол, сами накосячили и валят на самолет напрасно.
Заходит Серега на разбор для доклада, ему зам комдива: «И что скажешь, командир звена?».
Серега: «Не работает навигация, посадка, АРК не фурычит вообще…»
Такого нечеловеческого рева не слышали даже в джунглях: «Этого ..., инженера ..., это …, инженерное чудо ..., пулей откомандировать в тьмутаракань с формулировкой: «За обман вышестоящего командования, едва не приведший к авиационному происшествию».
Действительно, через двое суток старший инженер полка уехал куда-то в СССР… Наказали возвращением на Родину…
Из Книги "Лётчицкие рассказы". Книга 3. Под общей редакцией Анатолия Сурцукова. Рисунки Владимира Романова.