Теперь о «кнуте» - давайте рассмотрим наказания, применяемые в коллективе. Здесь более длинная и тернистая история их постепенной выработки до более менее адекватной формы.
Хорошо помню первые несколько лет работы, когда в Лагере друзей не существовало никаких наказаний. Как тяжело тогда было! К концу дня иногда настолько выжимались все силы, что несколько часов уходило на восстановление и «приход» в себя. Особенно трудно было в середине смены. К этому времени ребята уже осваивались, проходила первоначальная робость, завязывались персональные контакты, возникал интерес друг к другу и.… И все это часто в ущерб коллективной работе и ограниченным управленческим возможностям организатора.
Говоришь – кричишь, а тебя мало кто слышит, увлеченный необычными возможностями установление новых контактов и дружеских отношений. Работа ведущих проходила с таким напряжением и перегрузками, что вскоре стало понятным – надо что-то делать. Надо вводить противовес «прянику», иначе организатор будет со временем просто «съеден».
Вот они, три последовательные формы «кнута», сменявшие друг друга в попытках выработать эффективную систему наказаний, сдерживающих развитие всех негативных тенденций коллективной жизни и облегчающих работу организатора:
- «остракизм»;
- «красный свисток»;
- «штрафные баллы»;
- «черные дыры».
Первоначально основной упор был сделан на «сознательность» самих ребят, которые тоже «страдали» от невозможности нормального ведения организатором всех процедур из-за разболтанной дисциплины.
Сначала я давал ребятам историческую справку о том, что такое остракизм. Что в древней Греции в некоторых ее городах-полисах существовал обычай изгнания наиболее «опасных» граждан, тех, кто нарушали демократические законы и подозревались в стремлении к захвату власти и тирании. Этот обычай и назывался остракизмом, когда на «остраках» - глиняных черепках - писалось имя наиболее «опасного» гражданина, и если чье-либо имя набирало более половины голосов, то этот гражданин изгонялся из полиса.
Я говорил о том, что нечто подобное будет происходить и у нас. После огонька я раздавал всем бумажки и предлагал подумать, кто же больше всего мешал нам в течение дня, от кого страдала коллективная работа, кто действительно был «опасен» для успешного прохождения лагерной жизни.
Каждый (я настаивал на этом) писал чье-то имя, и листки все собирались. Затем наступала процедура оглашения результатов. Каждый листок вынимался, имя, написанное на нем, зачитывалось и откладывалось в отдельную стопку, если таковых имен было несколько.
Так и устанавливалось имя, собравшее наибольшее количество голосов. Этот человек подвергался «остракизму», он должен был пропустить следующий день в Лагере друзей. Правда, тут были варианты, иногда за первый «максимум» голосов давалось предупреждение, а если это повторялось во второй раз – то тогда человек «изгонялся» на один день из лагеря. Еще один вариант: человек, собравший наибольшее количество голосов, «изгонялся» сразу, а все, кто были упомянуты, получали «предупреждение». Три предупреждения тоже приводили к «остракизму» - «изгнанию» из лагеря на один день.
Сама процедура проведения остракизма была довольно впечатлительна. Медленное чтение бумажек, наглядный рост стопок тех или иных имен – это, конечно, выглядело внушительно, но у этой системы был один и очень существенный недостаток – отложенный характер наказания. То есть, кто-то мог «куражиться» и мешать целый день, и только в конце «оного» можно было призвать его к ответу, да и то - не факт. Я иногда с удивлением обнаруживал, что по результатам остракизма изгнанию должен был подвергнуться далеко не главный нарушитель. Это был некий «саботаж» со стороны самих ребят, которые часто писали имя не того, кто действительно больше всех мешал (лично им он, может быть, и не мешал), а имя того, кто просто им не нравился по каким-либо причинам.
Кроме этого, вызывает сомнение и подспудная нравственная подоплека этой процедуры. Насколько правоверно заставлять ребят «сдавать» одного из своих товарищей, пусть и нарушителя каких-то общественных норм и «шила» в одном месте для организатора? Хотя для самих получивших предупреждение – это хорошая возможность задуматься над своим поведением и получить импульс к самовоспитанию:
«Я думаю, что меня не рады видеть в лагере из-за того, что слишком много балуюсь, шучу, выкрикиваю с места. Я еще не выполнял несколько законов: закон игры, закон дела. Я обещаю исправиться». Алеша.
«Я не знаю, почему я получил предупреждение. Может быть, я обидел кого-то или назвал плохо или не попросил прощения. Может, я кому-то сделал плохо или в шутку сказал, а этот человек принял всерьез. Если я смогу узнать, кто этот человек, я обязательно попрошу прощения». Женя.
Это из объяснительных получивших предупреждение.
Кстати, коллеги, Вас не удивляет сама необходимость такой жесткой процедуры и изгнания некоторых участников лагеря? Как они тогда туда попадают, если оказываются такими злостными нарушителями? Сейчас уже по прошествии многих лет я действительно вижу, что первоначально в составе Лагеря друзей был гораздо больший процент «случайных» детей, чем сейчас. Видимо, должна была сложиться и процедура выборов, и своеобразная «аура» лагеря, которые сами стали сами «отфильтровывать» ребят, не созданных для коллективной жизни. А первоначально, действительно вопрос стоял очень остро.
Продолжая мучительно размышлять о необходимости и целесообразности существования такой формы наказания как остракизм, я предложил ребятам домашнее задание на эту тему: «Что я думаю об остракизме?» Вот несколько выдержек:
«Я думаю, что остракизм не нужен. Потому что лично мне обидно за друзей, которых обвиняют в том, за что они не виноваты. Мне их жалко. Если можно было, я хотел бы не проводить этого лишний раз на огоньках. Это совершенно никому не нужно». Вадим.
«Я думаю, что остракизм нужно проводить не каждый день. Не каждый же день есть человек, который не выполняет правила. Может, первую неделю могут не помнить правила, но вторую неделю, по-моему, уже все научатся и не будут совершать ошибки. А писать на человека, который просто тебе сначала не понравился, тем самым ему вредить, думаю, не стоит». Аня.
«Мне кажется, что все это надо отменить. Потому что есть люди, которые знают друг друга до лагеря актива. И может быть, у них есть свои счета, а мстят тут. Или по прихоти пацанов, захотелось им написать – они и написали (просто так)». Маша.
«Я думаю, что остракизм нужно проводить. С помощью его люди узнают, кто опасен для общества. А человек, который был выбран большинством голосов – стал опасен для общества. Ему дается возможность задуматься, что он сделал плохо». Ира.
«Я считаю, что остракизм все-таки нужен, как это ни неприятно. А нужен он для того, чтобы между нами все было ясно, и те, кого посчитают «опасными» для нашего лагеря, исправились и подумали над своими ошибками. Тогда, возможно, мы добьемся взаимопонимания и подружимся. Но мне кажется, что этих людей ни в коем случае не следует изгонять из лагеря и настраивать на то, что они уже ни с кем не подружатся и ни на что не годятся. Наоборот, им надо помогать и относиться к ним так же, как к другим». Юля.
«Я думаю, что остракизм – это слишком жестоко, особенно, когда нужно выбирать из хороших людей. Зачем в лагерь брали таких людей, на которых приходится писать остракизм? Вы скажете: «Для перевоспитания». Неужели это нельзя сделать как-то по-другому? Почему мы должны быть, как палачи?». Олеся.
Последнее – как крик души, но в целом мнения противоречивы.
Однако вернемся к истории применения наказаний.
Итак, недостаточная эффективность процедуры остракизма заставила искать новые формы «кнута». И такой формой стал так называемый «красный свисток». Маятник качнулся в другую сторону, и если остракизм – пример отложенного наказания, то «красный свисток» – это «моментальная разборка».
Что это такое? В случае явного нарушения кем-либо законов дружбы, ведущий останавливает работу лагеря, давая продолжительный свисток, который синестически – своей продолжительностью – вызывает чувство тревоги и как бы окрашен в красный цвет.
Работа лагеря останавливается, все садятся в круг, а виновник, вызвавший «красный свисток», садится в центр круга. Организатор объясняет причины подачи им «красного свистка» и предлагает высказаться всем желающим. В особо важных случаях высказывается каждый со своим видением происшедшего и предложением наказания для виновного. В конце концов, принимается какое-то коллективное решение. Оно может быть разным – от оправдания и обязательства извиниться до того же самого временного изгнания.
Достоинство этой процедуры в ее действии, что называется «по горячим следам». Но и недостатки тоже очевидны. Подобные «разборки», как правило, достаточно продолжительны по времени и надолго выбивают коллектив из рабочего состояния. Кроме этого неопределенность наказаний часто оказывает расхолаживающее влияние на потенциальных нарушителей, да и ребята, особенно в еще несложившейся атмосфере коллективных ценностей, склонны оправдывать своих товарищей. Организатор, конечно, может единолично наложить наказание, но такое «самоуправство» не способствует развитию коллективизма и привитию его ценностей каждому участнику лагеря.
В общем, поиск адекватного «кнута» был продолжен. И третья попытка, кажется, оказалась наиболее адекватной.
В течение нескольких лет сложилась система так называемых «штрафных баллов». Давайте ее рассмотрим поподробнее.
Система «штрафных баллов» - это тот «кнут», который сочетает в себе достоинства моментального и отложенного наказания. Штрафной балл присваивается за существенное нарушение законов дружбы. Присваивать их могут два человека – ДК и ведущий организатор. Присвоение штрафного балла не останавливает текущий процесс работы лагеря. Давший его должен только кратко сформулировать, за что он присвоил этот балл. С этого момента начинается персональный зачет штрафных баллов.
Реальная ответственность наступает при наборе трех, шести и девяти баллов. Три балла – первая контрольная цифра. Набравший это количество становится «отверженным» и выбывает из работы лагеря на полчаса. В это время с ним никто не имеет права общаться. Это время ему дается на осмысление своего поведения и написание «объяснительной». В ней он должен дать объяснение всем полученным штрафным баллам – за что он их получил и, главное, какие недостатки его личности и характера проявились в его поведении.
Специально для отбывания наказания у нас в углу сцены установлена ширма, за которую и отправляется отверженный. Там стоит стул и место, где можно притулиться и написать свою объяснительную. Тут некая педагогическая изюминка. Отверженный слышит все, что происходит в это время в Лагере друзей, но выключен из его работы. Это стимулирует внутреннюю работу по самопознанию собственных недостатков.
По истечении установленного времени «отверженный» приглашается в круг и в перерыве между какими-то делами и процедурами зачитывает свою объяснительную. Объяснительная нужна для того, чтобы каждый отверженный мог задуматься и проанализировать, за что он получил эти баллы и объяснить, какие недостатки в собственном поведении и характере стали причиной их назначения. Здесь по идее должна реализовываться не только сдерживающая, но также познавательно-самоспитывающая функция наказания. На практике, конечно, все это реализуется с разной степенью глубины и эффективности:
«Первый балл я получил за неправильное ношение галстука. Получил по заслугам. Второй балл получил за то, что плюнул Юле в лицо, и прошу у Юли прощения. А за что я получил третий балл, не знаю. P.S. Извините меня за все, даже за то, что написал неровно, т.к. писать стоя, опираясь не гнилой пенек, неудобно». Саша.
«Я … полностью признаю свои штрафные баллы.
Итак, первый балл я получил за излишние разговоры, не буду писать с кем, на палубе общения. Здесь, я считаю, проявилась моя несдержанность. Возможно это и плохая черта характера, но без этого я просто не могу жить.
Второй балл я получил за то, что ударил наш огонек, а, вернее, огарок свечи, ногой. Ну, в этом случае, я даже не знаю, что во мне проявилось, я так хотел затушить огонек, что не рассчитал своих движений.
Третий балл я получил на огоньке за то, что разговаривал, ну, тоже не буду писать, что я разговаривал с Олей. Ну, в этом случае во мне проявилась та же несдержанность, о которой я уже писал…» Юра.
Я не до конца воспроизвел объяснительную Юры, и к ней мы еще вернемся, а пока продолжим рассмотрение процедуры с отверженными.
Итак, он зачитывает свою объяснительную, сидя не в общем кругу, а на отдельном, выдвинутом вперед стуле. Теперь ему могут задать вопросы, и после этого, если нет ни у кого возражений, он принимается обратно в круг друзей, пройдя по кругу и прикоснувшись к рукам своих товарищей.
«Ты виноват, но мы тебя прощаем, и в круг друзей обратно возвращаем», - одно время такими словами сопровождался этот ритуал.
Однако штрафные баллы не аннулируются (первоначально был вариант с отменой накопленных штрафных баллов после «отсидки» отверженного), а продолжают накапливаться. Если кто-то набирает еще три штрафных балла, и их общий счет достигает шести, он снова становится «отверженным» и вновь отправляется за ширму, но на это раз уже на целый час. Дальше процедура повторяется – опять объяснительная и ритуал возвращения в круг друзей.
«Первый штрафной балл я получила за опоздание в лагерь. Четвертый и пятый баллы я тоже получила за опоздания. Второй и третий баллы я получила за разговоры и плохое поведение на огоньке. Что касается опозданий, то я буду не я, если не опоздаю. Я понимаю, что это плохо, и таких людей не очень любят, но я просто не могу не опаздывать. Прошу прощения перед всеми, кому мешала в лагере своим поведением и опозданиями». Вероника.
«Я хочу извиниться за свои проступки. Первый и второй балл я получил за отсутствие галстука. Третий я получил за поведение на палубе общения. Четвертый за то, что я испортил два рисунка. А пятый опять на палубе общения. Я думаю, что мне следует поработать над своим поведением. Но мне бывает тяжело себя сдержать, когда кто-то здорово пошутит или сделает что-то смешное…
Иногда мне хочется быть похожим на Вадима и Максима, но не в том, что они обижают людей, а в том, что они могут пошутить в нужный момент, сделать так, что на тебя все обращают внимание.
Я еще раз хочу извиниться за свое отвратительное поведение». Рома.
В случае если кто-то набирает девять штрафных баллов, то он становится «отверженным» уже на целый рабочий день – до его конца. Он приходит только на завтрак, обед и полдник, но и там с ним под страхом получения штрафных баллов запрещается вступать в контакты. Вот такая система.
Работает ли она? Да, работает. Об этом я могу сказать с достаточной степенью уверенности.
Недавно, кстати, по предложению самих лагерников, было введено одно «усовершенствование». Теперь набравший девять баллов не околачивался по близости в ожидании «приемов пищи», а отправлялся на один день на практику. В один из сезонов, когда баллы стали накапливаться с угрожающей быстротой, я поставил недалеко от себя обычную совковую лопату. Так сказать, «для наглядности». И, кажется, это сыграло роль сдерживающего фактора.
О системе присуждения штрафных баллов ребята узнают еще в первый день оргпериода, и это знание сразу становится неким сдерживающим фактором. Организатор особо предупреждает, что за нарушение закона доброты можно присвоить в зависимости от грубости нарушения сразу до трех баллов. И это становится реальным сдерживающим фактором в проявлении всех видов недружелюбия, агрессивности, злобности, так характерных для первоначальных этапов масочного общения.
Конечно, многое зависит от «профессионализма» ведущего. Очень важно чувствовать, на какие нарушения нужно немедленно прореагировать, присвоив штрафные баллы, а какие можно оставить без внимания или ограничиться предупреждением. Также нужно принимать во внимание личность наказываемого, степень его «вменяемости» и лагерный «статус» (первочок, второгодник… и т. д.).
Учет всех этих факторов – дело достаточно сложное, поэтому, разумеется, не сразу система начинала работать достаточно эффективно. Не все ребята, даже те, кто уже не первый год были лагерниками, восприняли ее без внутреннего сопротивления.
Воспроизведу до конца уже цитированную объяснительную Юры:
«И вообще, все эта затея с баллами по-моему превращает наш лагерь в какую-то колонию строгого режима. Может быть, я и не прав. Дисциплину нужно поддерживать, но поддерживать другими способами».
Через неделю он набирает еще три балла и вновь отправляется за ширму. Его объяснительная просто дышит возмущением:
«Я категорически не признаю ни одного полученного мною балла – это все ужас.
Свой первый незаслуженный балл я получил за то, что сказал одно нехорошее слово, но это были всего лишь эмоции и ничего более. Я защищал Россию, и до слов мне не было никакого дела – я не признаю этот балл.
Свой второй незаслуженный балл я получил вчера на огоньке за то, что спорил с Женей. Ну, здесь тоже абсурд. Мы с Женей всегда спорим, и в этом нет ничего плохого, мы с ней спорим, но это так, в шутку. Я тоже не признаю этот балл.
Свой третий незаслуженный балл я получил сейчас за то, что сказал слово «дурость». Это же вполне нормальное слово, я не назвал им конкретного человека, а имел в виду то, что так в мафию не играют. Этот балл я также не признаю.
Я не знаю, действительно не знаю, почему я сижу здесь – это абсолютно несправедливо, но я посижу, хуже мне не будет. Мне все равно, посижу, отдохну часок и все. Здесь на месте отверженного со мной никто не общается, и это очень хорошо, меня хоть никто не трогает, я бы здесь и день просидел, хуже мне не будет. Возможно, я даже хочу посидеть здесь весь день, тогда уж точно мне никто не даст ни одного балла. Я посижу, не буду ни в чем участвовать, никто не будет меня трогать, жалко, что у меня только шесть баллов, а не девять баллов».
А сейчас я воспроизведу просто уникальный документ, случайно попавший мне в руки. Как известно, с «отверженным» нельзя общаться напрямую. Так вот, пока Юра сидел на месте отверженного, с ним была налажена «почтовая связь». Его друг Ваня незаметно переправлял ему листок, с помощью которого они обменивались своими мыслями и впечатлениями. И этот листок почти полностью посвящен штрафным баллам. Его уникальность в полной искренности и свободе от какой-либо автоцензуры:
Ваня: - Ну, что, Юрец, как дела?
Юра: - Да нормально. Здесь лучше, чем в кругу, никто тебе не указывает, что делать, просто сидишь и все. Вот соберу еще два балла и все, больше не приду в лагерь – круто!
Ваня: - Красавчик! Что, правда, не придешь?
Юра: - Естественно, если только соберу. А какой смысл приходить? Конечно, посидеть здесь можно, но не с 8.30 до 16.00 – это чересчур.
Ваня: - Я с тобой полностью согласен. Но все же А.И., я думаю, разрешит пойти в этот день домой, но вообще-то эти баллы, отверженные… Все это аморально в этом лагере!!!
Юра: - Естественно, баллы испортили наш лагерь, превратили его в какой-то дурдом и маразм. Если лагерь раньше был вполне нормальный, то сейчас это какая-то чертовня.
Ваня: - Абсолютно согласен!!! Просто собачье дерьмо! Расскажи еще что-нибудь.
Юра: - А что еще писать? Наблюдать за всем этим просто смешно. Взрослые люди занимаются, не знаю чем. Мне здесь намного лучше. Женя не заставляет меня показывать всякое дерьмо, и вообще здесь меня никто не может ничего заставить».
Так что со штрафными баллами тоже, как и до них с остракизмом, не все однозначно. Хотя лучшего вида «кнута» я пока не вижу, но то, что он в той или иной форме необходим, у меня нет в этом никакого сомнения.
Проблемы возникают и тогда, когда штрафные баллы назначают сами ребята в роли Дежурных Капитанов. Они не сразу начинают понимать, что это не игрушка, которой можно пугать и не «мелочь», которую можно раздавать направо и налево. Но большинство ребят постепенно учатся адекватно применять эту меру по отношению к своим же товарищам.
Чтобы окончательно прояснить ситуацию со штрафными баллами, в конце смены я предложил домашнее задание: «Что я думаю о штрафных баллах?» Ответы убеждают в правильности «основного курса»:
«Штрафные баллы напоминают мне о самых приятных моментах жизни. О Гестапо, Освенциме и фашистской Германии. А если честно, они очень нужны, чтобы поддерживать дисциплину». Вадим.
«Думаю, что если человек поучит 3, 6, 9 (3 – 30 минут, 6 – 1ч., 9 – весь день), то он должен быть в полной изоляции, например в пустом классе. Потому что, когда человек сидит за ширмой, то он все слышит и старается привлечь внимание». Мурат.
«Штрафные баллы по своей сути неплохая мера наказания. И поначалу в лагере все ее как таковую и воспринимали. Но с течением времени «друзья», «актив», стали проще относиться к баллам. И сейчас многим все равно, получают они баллы или нет, а те, кто получают 3 и больше штрафных баллов, считают, что за 30 минут или за 1 час можно отдохнуть от всего. Почти никого сейчас в лагере не напугаешь баллами.
Чтобы все серьезней относились к любым методам наказания, можно штрафные баллы заменить чем-нибудь. Например, «стулом позора», когда провинившийся человек садится на стул в центр круга, и все ему высказывают, что думают о его поступках, а он должен оправдаться». Женя.
«Ничего плохого о штрафных баллах сказать не могу. Вполне разумное наказание. Сидеть за ширмой не самое страшное, вот стоящая лопата пострашнее будет. Поэтому и не хочу получить свой третий штрафной балл. Но все же баллы справедливое наказание». Таня.
И последняя по времени трансформация штрафных санкций – в «черные дыры». Собственно замена тут только терминологическая: «черные дыры» - это те же штрафные баллы, только названные по-другому, как говорится «ближе к легенде». В самом деле, если поощрения – это «звезды», то наказания вполне логично назвать «черными дырами», которые есть астрономическая противоположность звездам. Умирая, звезда превращается в черную дыру… Это к тому, чтобы наши звезды такая судьба не ожидала, и «черные дыры» не получались ни от взрослых ведущих, ни от сменных должностных лиц из самих участников лагеря.
Кстати, по моим наблюдениям, время, когда ребята начинают адекватно воспринимать наказания от своих же друзей без каких-либо обид или претензий, говорит о той степени зрелости коллективных отношений, которая соответствует этапу «алого паруса».
Можно проследить логику применения штрафных санкций по отношению ко всем этапам развития коллектива. Тут есть интересные нюансы.
На этапе «песчаной россыпи» и даже при переходе к «мягкой глине» нужно весьма осторожно применять их только за самые серьезные нарушения закона доброты. Дело в том, что поле коллективных ценностей еще не сформировано, ребята еще не приняли их в свои души, поэтому наказания часто, что называется «провисают», - они не получают адекватного восприятия в сознании наказуемых. Организатор выглядит в их глазах этаким «террористом», а сами санкции вызывают возмущение или панический страх.
Но по мере укрепления коллективных ценностей на этапе «мерцающего маяка» и «алого паруса», опираясь на сознательное понимание многими ребятами необходимости их защиты, руководитель может смело оперировать штрафными санкциями. Это, так сказать, расцвет «санкционной» деятельности. Именно на этом этапе организатор может постепенно добиваться адекватности «принятия» наказаний не только от себя, но и от самих ребят, выполняющих руководящие функции.
На этапе «горящего факела» происходит еще один диалектический скачок. Он просто удивителен. Наказания становятся не нужны. Они начинают восприниматься как нонсенс, как некая досадная «отрыжка» прошлых и оставленных далеко позади этапов развития коллектива. Сознательность абсолютной абсолютного большинства всех ребят настолько высока, что наказание, как и на самых низших этапах развития коллектива, может быть воспринято как личное оскорбление. «Неужели нельзя было просто сказать? Я что, разве не понял бы?» - примерно так можно озвучить восприятие ставшего неуместным наказания.
Это не значит, что в «горящем факеле» нарушения вообще невозможны. Они могут быть. Но просто ребята уже стали другие. А значит, отпали все «карающие» и «устрашающие» и «предупреждающие» функции наказания. Не кого уже карать и устрашать по принципу «чтобы другим не повадно было». Достаточно сказать слово или обсудить в кругу, и все становится на свои места.
Но, коллеги, Вы понимаете, что до такой идиллии лежит «долгая дорога в дюнах»…
(продолжение следует... здесь)
начало - здесь