Первый выход на лётную смену для нас оказался холостым. Не удалось нам полетать: полк решал свою задачу после переучивания. Лётчикам надо было потренироваться в атаках наземной цели управляемой ракетой класса «воздух-земля». Они летали, а мы наблюдали за лётной жизнью. Это тоже — опыт. Плавное вхождение в строй. Слушаем радиообмен, привыкаем к голосам РП и своих командиров в эфире. Электроника немного изменяет голоса. А их надо знать, чтобы чётко выделять из потока звуков в эфире голос своего командира. Это важно в полёте. Мы это знаем.
Полёты на полигон — событие в истребительном полку эмоциональное. Сколько ахов и охов после полёта, сколько переживаний, сколько рассказов про полёт! Это тоже — наш опыт. Он непроизвольно выпадает тонким слоем осадка на подкорке и будет востребован обязательно. В своё время. Мы тоже подойдём к этому этапу. Полетим пускать УР «воздух-земля», а в голове уже будет некоторое количество образцов действий. Пока чужих, но потом к ним добавятся и свои.
Сразу после полётов командиром полка проводится разбор полётов с лётным составом и группой руководства полётами. Короткий, по горячим следам. Он сидит за столом и, заглядывая в свою тетрадочку, которую я видел у него на полигоне, коротко проходит по всем заходам на полигоне. Кому-то говорит односложно: «нормально», и переходит к следующему залёту. А кому-то посвящает одну-две минуты анализа действий.
В целом, лётная смена своих целей достигла. Чего не скажешь про наши лейтенантские цели на эту смену.
Наконец, приходит день, когда и я поднимаюсь в воздух на спарке МиГ-23УБ. Были две смены перед Новым годом, 27 и 28 декабря. На них меня загрузили по полной: сделал 7 вывозных полётов. А крайний раз летал до этого аж 8 сентября. Почти 4 месяца не поднимался в воздух в кабине истребителя. Следующая смена у меня была 8 января, где я сделал вывозной полёт в зону на простой пилотаж, в зону под шторкой и два круга. А вылетел на новом типе самолёта по кругу уже 10 января, после провозки на спарке в зону и по кругу.
Свершилось! Ещё один тип в моём списке освоенных самолетов. Статистика для кругозора: 13 вывозных полётов и налёт 2 часа 47 мин. Вылетел на четвёртую лётную смену. Это всё по Лётной книжке. Другие могли быстрей вылететь и за меньшее количество вывозных полётов. Если бы лётные смены были регулярными. А не с десятидневными перерывами.
В памяти не осталось никаких воспоминаний об этом первом самостоятельном вылете на самолёте третьего поколения. Прошёл штатно, буднично. Строго по схеме полёта. В воздухе сильно от МиГ-21-го не отличался. Ой, да какой там у меня опыт? Чтобы заметить какие-то нюансы в поведении самолёта. На выравнивании явно летучей, чем 21-й. Там посадку без СПС я называл управляемым падением на бетонку. А здесь надо скорость держать по Инструкции. Если подойдёшь на повышенной, то не усадишь его. Хоть тормозной парашют выпускай. Видел и такое. Позволял самолёт это делать. Стреловидность во взлётно-посадочной конфигурации 16 градусов. Планер! Требовал более размашистых движений РУС по крену на этой стреловидности крыла.
В январе после 10 числа было ещё пять смен. Но боевой мне достался только 22 января. За три оставшихся смены января добил свои 10 самостоятельных кругов. Февраль ушёл на то, чтобы проскочить зоны на простой пилотаж и полёты по маршруту. 28 февраля слетал парой на групповую слётанность со своим первым ведущим.
Ну, а что мы делали между полётами, когда образовывался разрыв в сменах? Дел было много. Не на всё готовое в полку мы прибыли. Учебная база в новом здании только начинала оформляться. За каждой эскадрильей был закреплён класс, который надо было отделать и оформить. Тогда в моду вошла отделка стен панелями из ДСП. Стены были уже закрыты панелями, а нам досталось рисовать стенды-схемы.
Над огромной распашной классной доской из стекла надо было нарисовать ВПП во всей дневной красе, т. е. с разметкой, и с ночным оборудованием. Все огни должны были гореть, а также мигать, каким положено мигать. Цвет? Конечно, должен соответствовать стандартному оформлению! Справа от доски надо было изобразить район полётов с учебными маршрутами и запасными аэродромами с их данными. Планировалось каждый аэродром обозначить лампочкой, которая должна давать световой сигнал ДПРС. То бишь, две буквы азбукой Морзе.
А ещё должна быть изображена кабина МиГ-23М. Мечтали сделать действующими все световые табло. Причём, должен быть переключатель, который мог имитировать загорание табло в конкретном особом случае.
А ещё….
Товарищи! А что вы хотите? Лётчики ведь — инженеры! Ой, только не надо про «минус»!
Да и на аэродроме электронного добра можно было на свалке набрать или у связистов выпросить. А Кулибиных среди пилотов хватало.
Планов было — громадьё!
Эскадрильи соревнуются. У кого на схемах функционал сложнее будет. Командир полка периодически проходит по классам, проверяет ход работ, подстёгивает, подзадоривает. Комэски всячески стимулируют пилотов. То кнутом, то пряником. У нашего комэски всё больше кнут. Все уедут домой, а мы сидим в классе, ковыряемся. Быстро надоело. Запал пропал. Тоска…
Заходит как-то комэск в класс и говорит нам:
- Нужен руководитель политзанятий со срочной службой нашей эскадрильи. Желающие есть?
Я выждал некоторое время, чтобы дать однокашникам возможность заявить о своём желании. Чисто из приличия. Уверен был, что желающих не будет. И когда лицо комэски окончательно скисло, поднял руку. По бровям командира, которые хотели махнуть на затылок, понял, что в его практике это первый случай добровольного взваливания на шею бесплатного ярма. Однако он быстро справился с удивлением, сделал вид, что так бывает каждый год.
По классу пронёсся отчётливый вздох облегчения.
Да, я давно про это думал. Считал, что такой опыт положительно скажется на моих командирских навыках. Сержант, при моём появлении в классе, будет подавать команду «Смирно!», докладывать. Я научусь принимать рапорт, отработаю командный голос. Занятия помогут мне кратко и понятно формулировать мысли, приобрету навыки доходчиво объяснять сложные вещи. Занятий я не боялся. Гуманитарные науки мне давались легко. Учиться мне нравилось, делиться знаниями с другими я любил.
Так я стал руководителем политзанятий со срочной службой.
Вот только про одну деталь я забыл. Срочная служба на 80% состояла из выходцев Средней Азии и Кавказа. Моя твоя не понимай. На первом же семинаре я столкнулся с этой проблемой. Но я же в семье был нянькой. Самый старший. А это, скажу я вам, отпечаток на всю жизнь. Терпимость, ответственность, неотвратимость наказания.
Так что, я не спасовал, справился. Разговорил ребят потихоньку. Не помню, чтобы на итоговых у меня были какие-то проблемы с проверяющими.
Через год я ушёл в другую эскадрилью, бойцам дали другого руководителя политзанятий из пилотов. И как же мне было приятно услышать от замполита эскадрильи, что бойцы жалеют о моём уходе.
А я не жалел. Получил то, что хотел. И уже перерос эту бесплатную должность. Мне хотелось большего.
А пока… Мы сидим в классе и ковыряемся в стенде. Ковыряются те, кто разбирается в электронике, имеет навыки пайки схем. В холодном классе стоит запах канифоли. Мне работы нет. Я могу пером поводить или кистью. Лучше кистью. Почерк у меня… Никакое перо не улучшает. Стою у окна и наблюдаю, как парни заканчивают паять схему. Комэск в канцелярии и в класс глаз не показывает. Мы тоже не ходим в канцелярию проситься домой. У него на это один ответ:
- Что вам дома делать? Жена сразу мусор отправит выносить. Работайте! Кому нет работы, учите Особые случаи в полёте.
Наконец парни навешивают Район полётов на стену рядом с классной доской. Витя Бородаенко решил проверить электронику. Вилка на проводке отсутствует. Поэтому Витя, сидя на корточках, пытается осторожно засунуть оголённые концы провода в розетку. Я решил переменить позу у окна и, опираясь на подоконник, накололся ладонью о шуруп. Машинально схватил злополучный шуруп и запустил его в классную доску. Это совпало по времени с попаданием второго конца провода в розетку. Раздался звук удара мелкого металлического предмета о стекло. Витя упал на пятую точку и закрыл голову руками. Я вообще не связал его падение со своим броском и удивлённо смотрел на него. Парни засмеялись.
Витя обернулся и вычислил меня:
- Ты что? Я думал на меня схема сорвалась! Она знаешь какая тяжёлая! Дурацкая шутка...
Согласен. Неловко получилось. Хотя звук мне напомнил звук электрического разряда. Он же голые провода совал в розетку. Электрик, блин...
Бородаенко потребовал, чтобы я переместился из-за его спины в его поле зрения. Не доверял мне. Парни его поддержали. Послушался. Очень мы измучены этим творчеством, нервные все. Ещё побьют. Стал рядом со схемой.
Витя, недовольно бурча, снова начал совать голые концы проводов в розетку. Схема засияла, как новогодняя ёлка. Витя победно осмотрел компанию и скомандовал:
- Зовите комэску. Пока светится.
Пришёл командир. Полюбовался. Со всех углов класса. Позвал комэску — конкурента. Тот тоже сидел в своей канцелярии, но пилотов давно отпустил. Конкурент мельком осмотрел творение, иронично посмотрел на сияющего хозяина:
- Отпускай своих бедолаг. Поехали домой, я тебя подвезу.
Наш командир засуетился:
- По домам! Сейчас автобус вызову.
И уехал.
Автобус пришёл быстро. Шустро домчал нас, одних в холодном и полупустом салоне, в городок.
Проходя мимо дома комэски, а он жил рядом с КПП, мы увидели его с ведром.
Он шёл от мусорки к своему подъезду. И сделал вид, что нас не видит.