Мы продолжаем разговор с Мариной Румянцевой, которая после шести лет жизни в Германии приняла решение с мужем и двоими детьми переехать в Беларусь. Решение было принято в непростой для страны год — 2020-й. Год, когда было неимоверное количество вбросов про нашу страну. Попробуем посмотреть на все это со стороны.
— Марина, вы три летних месяца 2020 года провели с детьми в Беларуси. Следили ли вы за политическими событиями в стране? Если да, то как вы оцениваете события августа прошлого года?
— 1 августа 2020-го я возвращалась после отпуска в Беларуси обратно в Германию. Впереди меня ждали две недели строгого домашнего карантина, очередной локдаун, закрытие школ и жесткое разделение общества. Но мои рассказы воспринимались минчанами как байки или страшилки: в белорусских СМИ это никак не отображалось, зато отовсюду в соцсетях шло накручивание негатива против действующей власти Республики Беларусь, что мне было очень сложно понять.
То, что началось после выборов, можно считать типичной стратегией западного черного политического пиара, жертвами которого стали отчасти и простые граждане Беларуси.
— Не было ли страха переезжать в Беларусь после августа?
— Нет, конечно, я же смотрю на ситуацию в мировом масштабе. Гораздо страшнее было оставаться в Германии, стать заложником очередного локдауна или столкнуться с полным закрытием границ.
— Отговаривали ли вас от переезда в страну, где сидит «последний диктатор Европы» и «находится в заложниках» все население? Говорят ли немцы о Беларуси?
— Именно такими штампами рассуждает население Европы, не зная больше ничего о стране и даже часто не догадываясь, где именно она находится. Я даже сталкивалась с таким невежеством, когда считали Украину и Беларусь одним государством.
В конце мая 2021 года после приземления известного самолета в немецких СМИ случился апогей антибелорусской критики. Как только немцы слышали, что я улетаю из Германии в Беларусь, они буквально подпрыгивали на месте от испуга. С теми, кто способен воспринимать что-либо помимо пропаганды из телевизора, я пыталась говорить, задавая вопросы: вам не кажется странным, что образ Беларуси вдруг так активно стал представлен в ваших СМИ? Неужели не заслуживает большего интереса ситуация с банкротством немецких предприятий из-за локдауна? От каких других насущных проблем Германии отвлекается ваше внимание таким образом? К сожалению, только небольшой процент немцев способен выйти из навязанной СМИ парадигмы мышления.
— Правый радикализм — что это? Как он проявляется в Германии и как за него преследуют?
— Любое инакомыслие клеймится в Германии как экстремизм и правый радикализм. Под угрозой запрета находится весь Telegram как площадка распространения неофициальной информации о ситуации по ковиду.
Врачи, высказывающие отличное от официальной точки зрения мнение, лишаются лицензий и получают повестки в суд. Критически настроенные судьи после вынесения решения, защищающего права детей посещать школу без ПЦР-тестов, масочного режима и соблюдения социальной дистанции, отстраняются от должности, а их решение тут же направляется на пересмотр в вышестоящую инстанцию. Участие в митингах и демонстрациях, направленных против мер правительства в отношении COVID-19, стоило работы не одному десятку немецких граждан.
— Пожалуй, не все читатели знают, однако в Германии также проходят акции протеста. Можете ли вы сравнить протесты после выборов в Беларуси и протесты в Германии? Насколько эффективны эти акции в Германии?
— Разница прежде всего в однобоком освещении событий. Если к протестам в Беларуси было приковано все внимание немецких СМИ, то митинги и демонстрации в самой Германии против корона-мер практически не попадали в контекст официальной прессы, хоть они проходили практически каждые выходные с лета прошлого года. Либо же размах этих манифестаций был значительно преуменьшен.
29 августа 2020 года я видела в Берлине демонстрацию за свободу и права человека, где, по разным оценкам, было от 1 до 2 млн участников. Более шести часов продолжалось шествие, в котором участвовали семьи с детьми, одинокие пожилые немцы, люди среднего возраста не только из Германии, но и Австрии, Бельгии, Польши, Чехии. Все улыбались, приветствовали друг друга, обменивались контактами.
На следующий день немецкая пресса заявила, что на демонстрации было всего 37 тысяч участников, и среди них преобладали неонацисты, экстремисты и правые радикалы.
Никакого ощутимого отклика эти протесты не возымели, правительство закручивало гайки на протяжении всего года. Какие-то послабления начались к лету. Но думающие люди понимают, что это всего лишь временная передышка и предвыборный популизм.
— Беларусь и Россия пошли по другому пути и в плане локдаунов, и обязательности вакцинации. Как вы думаете, это слабость или, наоборот, доверие к народу, который сам делает свой выбор?
— Всего несколько стран в мире пошли по этому пути — без обрушения экономики и клинического запугивания населения. К сожалению, сегодня в России усиливаются медицинское давление и ограничения. Я надеюсь, этого не случится в Беларуси.
Решение проблемы я вижу в пропаганде здорового образа жизни, укреплении системы здравоохранения, разработке более действенных протоколов лечения, но ни в коем случае не в запугивании населения, бессмысленном тестировании людей без симптомов и медицинском терроре.
— Многие говорят, что нас заперли. Однако в Европе взаперти население содержится еще дольше. Как люди реагируют на это? Насколько велико осознание того, что отобрана свобода?
— Я не совсем понимаю, про какие запреты говорят в Беларуси. Про недавние ограничения перемещения по миру? Но ведь это общая тенденция в рамках глобалистского переустройства мира. Россия и Беларусь испытывают на себе лишь часть всей «новой реальности». Можно только надеяться, что мы сможем защитить свой суверенитет и независимость, а множество красивейших мест России и Беларуси с радостью ждут своих туристов.
Прожить более года в условиях, когда ты порой не имел права выйти из дому не далее ближайшего супермаркета, не имел права встречаться с друзьями и членами семьи, когда не работали школы и какие-либо детские кружки, и даже детские площадки были обмотаны сигнальной лентой — вот это было психологически весьма непросто. Приходилось сочетать хоум-офис, выполнение школьных заданий, присмотр за младшими детьми и все остальное.
Это ограничение свободы усугублялось тем, что ты пребывал в полной неизвестности, когда все это закончится и закончится ли в принципе. Ведь второй локдаун, начавшийся с 1 ноября 2020 года, продлевался каждые две-три недели вплоть до июня 2021 года. Но и сейчас там не сняты все ограничения, а режим чрезвычайного положения продлен до сентября. Однако и это не будет финальным освобождением, ибо уже сейчас немецкая пресса пестрит новостями про новые штаммы, последствия и грядущие запреты.
При этом режим локдауна в Германии базируется на совершенно абстрактной величине — на количестве положительных тестов в данном регионе. Однако думающие люди уже давно разобрались, что ПЦР-тесты не являются средством для диагностики инфекции, поскольку они дают только данные о наличии или отсутствии определенной ДНК (!), и до этого активно использовались, например, только в криминалистике. Эти тесты не говорят о наличии вируса, способного к редупликации, и о так называемой вирусной нагрузке. Количеством положительно протестированных очень легко манипулировать, проводя больше или меньше тестов. Были периоды, когда в Германии проводилось до полутора миллионов тестов в неделю. Приняв за себестоимость одного теста хотя бы пять евро, можно понять, что как минимум 7,5 млн евро в неделю уходило попросту впустую.
Если бы все средства, потраченные на колоссальную пропаганду, электронные приложения и массовое тестирование людей без симптомов, были направлены на поддержку системы здравоохранения, строительство новых отделений и больниц, тогда можно было бы говорить о заботе государства о населении. А когда человека с травмой отказываются принять в больницу при отсутствии ПЦР-теста или вакцинации, это уже не про заботу и спасение.
— Не считаете ли вы, что возложить ответственность за соблюдение противоковидных мер, за свое здоровье на самих граждан — это нормально. А вот устроить тотальный контроль — просто попытка государства манипулировать людьми?
— Нет, это не попустительство, а стратегия, направленная на установление еще более жесткого контроля за всеми сферами жизни. Идеальная модель, на которую, не скрывая, опирается немецкое правительство, — китайская рейтинговая система, где каждый поступок гражданина оценивается в баллах, из которых складываются правовые возможности в стране.
С самого начала пандемии в немецком обществе транслировалась идеология солидарности (надеть маску, сидеть дома и спасти условную бабушку в доме престарелых), а также навязывалось чувство вины тем, кто продолжал заниматься спортом, путешествовать, встречаться с родными и друзьями. Шло принуждение к использованию электронных приложений по отслеживанию контактов и передвижения. В любом заведении, куда бы вы ни пришли, вам настоятельно рекомендовали либо скачать приложение, либо оставить свои данные в письменном виде. Даже если вы зашли за мороженым.
С июня 2021-го в Евросоюзе слежение и сбор данных вышли на новый уровень. Там вводятся электронные документы по образцу ветеринарного паспорта для посещения любых заведений и перемещения между странами. Так легко и добровольно европейцы отказались от своих прав и свобод, приняв антиковидные ограничения как данность на долгие годы.
— Вы сказали, что белорусы не ценят своей свободы. Что вы имели в виду?
— Я многого не знала об укладе жизни в Европе. Прожив там шесть лет, я осознала, что все сферы жизни прописаны официальными нормами и постановлениями: от высоты травы на газоне до объема дождевой воды, стекающей с вашей крыши. И это без иронии. За все нарушения вам придется платить — и перестраивать, переделывать.
Посещение школы — такая же гражданская обязанность, как и работа. И если вы захотите улететь на день раньше каникул, вас могут остановить в аэропорту и выписать штраф около 1000 евро.
Природные блага — не для простых смертных. Вы не зайдете в лес, не подойдете к воде, большинство мест огорожено и является частной территорией. В выходной нельзя ни шуметь, ни ремонтировать, ни косить газон, а в некоторых домах нельзя даже запускать стиральную машину. Упаси боже закинуть удочку в озеро — для этого надо иметь рыболовное разрешение за круглую сумму. Каждую неделю вам приходят пачки писем из официальных инстанций, на которые вам надо ответить в установленный срок. Есть даже такой вид приработка — домашний секретарь. Тот, кто разбирается с ворохом этой бюрократии. Если, конечно, вы можете себе позволить такую рабочую силу… Или будете сами разбираться со всем. А в конце года вам надо подать налоговую декларацию, заполнить которую самостоятельно практически невозможно. Система налогообложения — пожалуй, самая сложная и самая строгая в мире. И без найма налогового консультанта не обходится ни одна семья. Именно на основе своего опыта я утверждаю, что в Беларуси настоящая свобода.
— Пять плюсов у Беларуси перед Германией?
— Прекрасные открытые люди, добрые, отзывчивые, с душой. Много нетронутой природы: озера, леса, болота, поля и чистый воздух! Малая плотность населения. Качественная еда, свежие овощи и фрукты, хорошие молочные продукты и мясо. Оставшаяся в целом со времен СССР система образования. Все это оценит тот, кто живет в Европе или США.
— Что Беларуси стоит позаимствовать у Германии?
— Хотелось бы видеть то, что было в Германии в доковидный период: всевозможные кафе, магазинчики, салоны. И, конечно, хорошие дороги, развитую систему велосипедных дорожек, оборудованные пляжи.
— Деревня в Германии и Беларуси: какие проблемы стоит решить у нас в первую очередь?
— Я считаю, что городское население будет активнее переезжать на село, на хутора. Это общемировая тенденция, и Беларусь не исключение. Молодые успешные люди постепенно начали понимать, что здоровое питание, чистый воздух, простор — ни с чем не сравнимые богатства и оптимальные условия для воспитания детей.
В Беларуси нужно активнее заниматься пиаром, продвигать сельский туризм, знакомить со страной, она этого заслуживает! Прежде всего для этого нужны достойные дороги и коммуникации, все остальное люди смогут сделать своими руками.
— У вас есть пост про финансы в Германии. Можете рассказать о среднем доходе, а также об обязательных расходах: страховки, аренда жилья и т. д.? Сухой остаток, то есть сколько можно отложить?
— Когда житель России или Беларуси слышит о немецких зарплатах в 2000—3000 евро, у него может создаться впечатление о полной экономической защищенности. Но это не так. Ежемесячное отчисление на аренду жилья, всевозможные обязательные страховки, детский садик и прочее съедают до 90% дохода. Только треть семей имеют свою недвижимость, остальным приходится платить ежемесячно 700—1200 евро. В лучшем случае они идут на оплату 30-летней ипотеки. Многие семьи способны отложить не более 100 евро в месяц.
Работать должны оба родителя. Что при нехватке детсадов и их специфическом графике работы весьма и весьма сложно. Отсюда — жесточайшая экономия. Это когда знакомая семья на приглашение взять их ребенка в парк аттракционов отвечает, что трата в 20 евро не входила в их планы на этот месяц и придется повременить.
Кружки, секции, музыкальная школа стоят тоже очень прилично, и, как правило, обучение весьма низкого уровня.
Есть и пособия на детей, которые выглядят на первый взгляд внушительно — 200 евро. Однако даже за сад в сельской местности нам надо было отдавать 310 евро. Вот вам и немецкая защищенность.
— Сколько стоит поставить на ноги ребенка, если платить за высшее образование?
— Учиться в вузе формально можно за 300 евро в семестр, если вы живете в университетском городе и готовы находиться довольно долго с вашим соседом под одной крышей. Общежитие или комната в коммунальной квартире обойдется примерно в 250—400 евро в месяц. А еще еда и расходы на книги. Практически все студенты подрабатывают официантами (в долокдаунное время) или курьерами (сейчас).
— Какая продолжительность декретного отпуска в Германии? Сколько стоит няня?
— В течение года за вами сохраняется ваше рабочее место и 75% зарплаты. Потом вы обязаны выйти на работу. Многие женщины выходят уже через три- четыре месяца, так как не хватает денег для ежемесячных платежей. Есть хороший вариант частного мини-садика на дому, так называемая «дневная мама», когда часть оплаты берет на себя государство. Но не все могут получить место, или же их не устраивают условия. Обычно это только четыре-пять часов в день. Няня-почасовик стоит от 10 евро. И это скорей всего будет девушка-студентка без опыта и педагогических способностей.
— Сейчас у нас активно вербуют медицинский персонал для работы в Германии. Как вы думаете, почему? Стоит ли того релокейт?
— В Германии сложилась странная ситуация с медицинскими кадрами. С одной стороны, там не хватает как профессиональных врачей, так и младшего медицинского персонала. Но при этом в разгар пандемии, если верить СМИ, десятки тысяч медиков переводятся на сокращенный рабочий день, а клиники закрываются. Это еще один алогизм, развенчивающий миф о «самой страшной эпидемии всех времен и народов». Данные о закрытых клиниках даже проникали в официальные источники, но никак не комментировались властями. Поэтому я совершенно не знаю, стоит ли ехать в Германию даже ради престижной работы, ибо все, что там сейчас происходит, вызывает больше вопросов, чем ответов.
— 18 ноября прошлого года был принят резонансный закон для Германии. Почему именно в тот момент было заявлено, что немцы потеряли Германию? Чем этот закон уничтожает права человека?
— Этот закон закрепил на законодательном уровне все те ограничения, которые были якобы временно введены с начала пандемии. Основы основ свободного государства — неприкосновенность тела, жилища и частной собственности — отныне имеют в Германии ограниченный характер. Это значит, согласно предписанию ведомства по здравоохранению в ваш дом могут зайти полицейские и санитары и насильно вас протестировать на предмет «опасного заболевания», и все идет к тому, что скоро разрешат и прививать любым экспериментальным препаратом, получившим допуск в массы по ускоренной программе ввиду «чрезвычайного положения».
Дети тоже не защищены от медицинского вмешательства в школе и детсаду. По сути, новый инфекционный закон поставлен выше Основного Закона и конституционных прав граждан.
Весной 2021 года закон был еще более расширен: теперь для введения комендантского часа, запрета на контакты и перемещение даже по стране не требуется заседания глав земель и канцлера. Парламент не участвовал в принятии этих решений с самого начала. Строгие ограничения вводятся автоматически, по щелчку, при повышении количества положительно протестированных за последние семь дней. А как мы помним, манипулировать этой величиной очень просто, проводя больше или меньше ПЦР-тестов.
Таким образом, население Германии оказалось в ловушке медицинского фашизма, и на данный момент нет значимых рычагов, чтобы как-то на это повлиять.
— Будущее ваших детей вы видите в Беларуси?
— Да, конечно. Надеюсь, со временем в стране не произойдет глобальных перемен.
— Беларусь — это страна для жизни?
— Тут есть все условия для спокойной, размеренной, здоровой жизни.
— С чем ассоциируется у вас Беларусь? С каким стихотворением?
— С «Калыханкай» из детства… Пела ее своим детям и в Петербурге, и в Германии…
— Если кто-то захочет с вами пообщаться, где можно вас почитать?
— Я веду блог в инстаграме @reading_with_marina. Там я публикую информацию о ситуации в Германии, нашем обустройстве в Беларуси и отвечаю на интересующие вопросы.
Андрей Красовский
Автор фото: из открытых интернет-источников и личного архива героев