Как известно, когда Салтыкова-Щедрина попросили в двух словах охарактеризовать Россию, он придумал ставшее крылатым выражение «Дураки и дороги», а когда кто-то засомневался, что сатирик сможет отразить суть России всего в одном слове, великий писатель нашёл другое определение: «Воруют!»
Думаю, что, если бы передо мной тоже стояла задача максимально кратко передать вам, что я чувствовал, таксуя во время самоизоляции в 2020 году, я уложил бы данную тематическую информацию в одно слово: «Мандраж!»
Итак, год две тысячи двадцатый: информационный бум по поводу шагающей по планете эпидемии короновируса - максимально пессимистический, новости о заболевших и умерших от ковида переполняют медийные носители, президент объявляет о введении в России режима самоизоляции.
Однако до Горно-Алтайска вирус тогда ещё не добрался. Но это был лишь вопрос времени, поскольку «с лёгкой руки» тележурналистов из-за отсутствия заболевших Горный Алтай объявили регионом, менее всего подверженным пандемии, и сюда со всех концов страны устремились люди, желавшие переждать буйство болезни, совместив самоизоляцию с туристическим отдыхом на природе. Сотрудники автоинспекции на таможенном посту Чуйского тракта перекрыли доступ для въезда машин в Республику, но особо смекалистые автотуристы легко находили объездные пути, поскольку некоторые прорвавшиеся через кордон водители тут же выкладывали в сети Интернет инструкции, какими дорогами миновать посты.
Владельцам турбаз под страхом штрафов было запрещено размещать туристов, но частники легко шли на риск, сдавая все имеющиеся домики. А кто-то из богатых столичных гостей и вовсе пользовался нетрадиционным ходом: они покупали в деревнях недорогие избушки (я сышал, что вплоть от шестидесяти тысяч рублей) и жили там, приводя в восторг местных жителей тем, что у них внезапно появились клиенты на сбыт молока, творога, мёда и иных съестных продуктов.
***
Мы так часто ждём чего-нибудь необычного, нового. Кардинальных изменений, глубоких трансформаций. Ждём с надеждой. И вдруг конкретно наступает новое время! Появляются новые ощущения, а ты им, похоже, совсем не рад.
Вместе с новостью, что нам всем грозит эпидемия нового опасного вируса, пришло новое, свежее и обострённое восприятие жизни. И мне, как таксисту, это очень даже хорошо стало заметно.
Совершенно по-другому, например, я стал воспринимать, когда в моей машине пассажир чихнёт или закашляет. После таких клиентов я был готов проветривать салон автомобиля, протирать ручки и руки, и мог иногда даже перекреститься.
Когда-то я считал, что лучше, чем поездка с пассажирами в аэропорт или из аэропорта для таксиста не может быть ничего, а теперь, провожая взглядом исчезающий с экрана электронного устройства денежный «аэропортовский» заказ, ловил себя на крамольной мысли «Слава Богу, что я не в аэропорту!»
И мне было уже не так, как прежде, радостно, если в машине оказывались приезжие. Хоть туристы, хоть командировочные.
Два мужика под шафе, жестами останавив меня около сауны, сказали:
- Это мы, мы вызывали такси до гостиницы.
И потом, уже усевшись на заднее сиденье и проехав примерно пару километров, спросили:
- А сколько будет стоить, если ты провезёшь нас по ночному Горно-Алтайску и расскажешь об его достопримечательностях? А то мы уже очень давно в Горно-Алтайске не были…
- Насколько давно? – интересуюсь я.
- Да уж, наверное, лет тридцать…
- А вы откуда?
- Издалека.
И такой зловещий холодок пробегает по телу от, казалось бы, вполне безобидного (по крайней мере ранее) обычного слова «издалека»…
Несмотря на колоссальную информационную панику в мире, пока заболевание не накинулось на Горный Алтай, большинство моих клиентов не придавало этой болезни особого значения, а объявленный правительством карантин считало необязательным и создающим излишние проблемы.
Но продуктами и товарами первой необходимости закупались все! С таким количеством необходимых к перевозке из магазинов по домам продуктов питания таксисты обычно сталкиваются только пару раз в году – под Новый год и на Пасху. И тут нарисовался новый повод – самоизоляция. Продовольствие стало пользоваться особым спросом, ещё и потому, что все были в курсе жёсткого ограничения передвижения граждан в странах, ставших очагами эпидемии, а также в курсе ограничений там работы многих магазинов.
- Закупаемся, потому что наш народ и войну пережил, и период дефицита продуктов. Это не паника. Не ажиотаж. Так диктует действовать нам наш жизненный опыт, – эмоционально высказалась моя пассажирка лет семидесяти пяти. – Вот у меня соседка мешок муки купила, да мешок гречки. К карантину подготовилась… Я тоже покупала бы продукты мешками, вот только денег столько нету.
С фразой насчёт денег я незамедлительно согласился, поскольку она была зеркальна и моей ситуации: чтобы приобрести хоть какие-то продукты про запас, мне приходилось выходить на работу в такси, несмотря на любые опасности возможного заражения.
Однако большинство людей в это время, как назло, перестали ездить в такси: как по причине боязни инфицирования, так и по причинам элементарного отсутствия денежных средств, потраченных на те же продукты. Двухчасовое ожидание сторублевого заказа стало у горно-алтайских таксистов практически нормой.
И вот я в очередной раз набираюсь терпения и непреклонно жду своего пассажира, понимая, что стратегический запас продуктов дома всё-таки насущно необходим. И дожидаюсь. В машину садится задорная девушка без маски и иных средств гигиенической защиты.
- Короновируса не боитесь? – спрашиваю я.
- Да, ерунда всё - этот ваш короновирус: вот у меня друзья недавно из Китая вернулись, мы вчера с ними встречались. Так они говорят, что нет в Китае никакой эпидемии, и никаких больных они там совсем не видели.
Тут я осёкся и притих. Даже спорить стало не о чем – «есть или нет в Китае короновирус», когда ясно видишь перед глазами столь короткую цепочку передачи этой заразы: китайцы – потом наши туристы, посетившие Китай - и вот она, рядом, девушка-пассажирка - и здравствуй, мнимый короновирус.
Я даже онемел от неожиданности. Не то, чтобы я так сильно боялся смерти или болезни, но не хотел бы принести инфекцию в свой дом и стать причиной нездоровья близких мне людей.
В-общем, зафиксировал я в себе эту мысль, обозначил для себя становящуюся очевидной реальность заражения, однако тем не менее продолжил работать.
И был снова поражен открытием: оказывается, совсем по-другому стали восприниматься мной и заказы, пунктами назначения или отправления в которых фигурировала «больница». А как назло других заказов в эти дни практически не было. Что ж, пришлось, отбрасывая страхи, откатать парочку «больничных» вызовов.
И тут щекотание моих нервов перешло на новый этап – вызовы такси стали поступать из инфекционной больницы. Везя кого-то из инфекционки, между делом я узнал, что в городе уже создан штаб по борьбе с короновирусом, что многие врачи подписали согласие на то, что в случае появления опасной инфекции в Горно-Алтайске и поступления первого же больного в местную больницу, они обязуются не возвращаться домой в течение аж четырёх месяцев.
Стемнело. Люди, слава Богу, перестали вызывать такси «до больницы». Впрочем люди вообще перестали вызывать такси. Я сходил в магазин и истратил свой скудный заработок на продукты, с которыми можно будет пережить хотя бы несколько дней карантина: крупы, мука, подсолнечное масло. Вернулся в машину и просидел в ней целый час.
***
Если вы когда-нибудь захотите выработать в себе железное терпение, идите работать в такси! И я обещаю вам, что в первые пять лет вы расшатаете свои нервы до состояния настоящего психопата – зато в последующие годы будете ожидать заказов в спокойствии и умиротворении, свойственным разве что индийскому йогину.
Итак, я, как опытный таксист, достаточно легко выждал час, но накинулся на очередной заказ эмоционально, как щука на блесну: двести рублей за поездку – в условиях пассажирокризиса заработок выглядел особо привлекательным. Ну, наконец-то!
- Ну, наконец-то! – я было подумал, что женщина, выдохнувшая эту фразу с заднего сиденья в мой затылок, имела в виду четырёхминутное ожидание такси, но нет:
- Наконец-то! Наконец-то меня выпустили из-под карантина! Две недели дома! Не выйти: ни погулять, ни за продуктами! И ведь в любое время, в любое время дня или даже ночи приходят полицейские, чтобы проверить, соблюдаю ли я условия домашнего ареста. Я уж им говорю, дома у меня ни хлеба, ни молока – вы же ко мне идёте, так хоть не с пустыми руками приходите! А они в ответ только улыбаются…
Пассажирка говорила без остановки – как пьёт воду человек, вышедший из пустыни к благодатному источнику. Двухнедельный карантин и дефицит общения сделали её такой разговорчивой, что можно было узнать все подробности произошедшего, даже не задавая ни одного вопроса.
- Я же, когда из Индии, с отдыха, прилетела, домой приехала, у меня температура поднялась до тридцати девяти градусов. Ну, всё, думаю – короновирус! Позвонила в больницу – мне говорят: «приезжайте завтра, сдавайте анализы». Я утром уж собралась ехать, но услышала, как по телевизору говорят: «в случае заболевания оставайтесь дома, вызывайте врачей на дом». Тогда я опять позвонила в больницу. Ответили: «Ладно. Ждите машину». Полдня ждала, пока приедут. Отвезли меня в больницу, взяли анализы. Ещё результатов анализов не дождалась, а везде в новостях на следующий день уже слышу: «первая заболевшая короновирусом в Горно-Алтайске!», и обо мне говорят. Это что ж за врачебная тайна такая у наших медиков?
- Так, значит, это про вас в газете писали? – спрашиваю я, поддерживая разговор, но чувствуя, что в данный момент с удовольствием бы вышел из машины, потому что услышал уже гораздо больше, чем нужно для мандража.
- Конечно про меня. Я и есть та самая «звезда Алтая». Вот только непонятно мне: если бы я действительно была бы инфицированной… Я ведь домой из Новосибирска в машине с другими людьми ехала. Мы и покушать останавливались, и в туалет сходить. Это скольких бы я заразить успела бы? Странное всё-таки у нас государство – кучу денег готово на показушные меры профилактики потратить, а реальную угрозу распространения вируса при этом никто не перекрывает.
- Что ж вы в такое опасное время в Индию полетели? – задаю я очевидный вопрос, на который получаю не менее очевидный ответ:
- Так путёвки-то и билеты были уже куплены. Как не лететь? Я вот знаю, что на днях, уже даже после того, как я вернулась, наши врачи в Таиланд полетели. Потому что деньги ни за путёвки, ни за билеты никто не возвращает…
О, наконец-то! Наконец-то я высадил небольнуюкороновирусом женщину с закупленными ей поздним вечером продуктами… Да, пожалуй, это был самый апогей моего таксования в эпоху распространения вируса. Или апогей наступит, когда я повезу реально инфицированного человека? Стоит ли этого ждать, или пора уже отсиживаться дома?
Но на следующее утро я вновь выехал на смену. Несмотря на объявленный режим самоизоляции в городе шарилось довольно много народу. С первым же пассажиром – работницей медицинского учреждения - мы естественно заговорили о короновирусе:
- А, представляете? – Элитная турбаза «Алтай Резорт» сейчас просто забита москвичами, богатыми москвичами. Так, говорят, что руководство турбазы запрещает персоналу носить защитные маски, чтобы их постояльцы не испытывали ни малейшего дискомфорта и не видели бы даже малейшего намёка на угрозу короновирусной инфекции. А, между тем, у одной из столичных туристок, поднялась высокая температура. Говорят, приехавшая «Скорая» даже отказывалась везти её в город, поскольку у врачей скорой не было необходимых индивидуальных средств защиты. Вроде бы в итоге, туристку всё же отправили в больницу с водителем скорой помощи, одев на того простую медицинскую маску. Представляете?
«Да уж, - подумалось мне, - профессия водителя в сегодняшнее время становится всё более опасной». Но вновь я терпеливо ждал заказа. На этот раз ждать пришлось целых два с половиной часа – сказалось, что в режиме самоизоляции большинство людей всё-таки сидели дома. Я тоже начал подумывать о дороге домой, и, как на заказ – выпал заказ как раз в сторону дома. Судьба!
Подъезхав к месту вызова такси – к общежитию медицинского колледжа, я увидел необычное столпотворение: стоянка до отказа была забита машинами, студенты, как муравьи, хаотично носили какие-то мелкие вещи – рюкзачки, пакеты, коробочки, составляя их на крыльцо или закидывая в багажники различных автомобилей – от проржавевших «Жигулей» до блестящих «Лэнд Круизеров».
Первая мысль о том, что в общежитии кто-нибудь заболел, и в целях предотвращения распространения инфекции, студентов эвакуируют.
И что? За очередные сто рублей я, что ли, опять попал в эпицентр короновируса?
Однако студентка, погрузившая свой нехитрый скарб в багажник моей машины, разъяснила мне ситуацию:
- Нас выселяют из общежития, потому что теперь здесь будут жить врачи.
- А вы знаете, что после поступления в стационар первого больного врачи будут жить здесь, как минимум, четыре месяца? Похоже, что в этом учебном году вы в общежитие больше не вернётесь.
- Может быть и так, - соглашается девушка, - но у нас уже и так, только дистанционное обучение.
Я завершил поездку, и, выгружая вещи, решил, что на сей день разного рода экстрима и эмоционального напряжения с меня уже явно достаточно. Пора на самоизоляцию!
