Я все время боюсь впасть в осуждение, когда размышляю о каких-то жутких, с моей точки зрения, и непонятных мне вещах. Мне хочется размахивать белым флагом или, как сейчас модно говорить, белым пальто, и утверждать, что вот я бы точно никогда и ни за что… На самом деле кто знает, чтобы было бы со мной, если бы жизнь ставила мне другие задачи и поставила в иные, может быть, более жесткие условия ? Ответ мне не известен.
Маленькие сероплиточные пятиэтажки нашего крохотного гарнизона были средоточием всей жизни военной части. Их было две - два пятиэтажных дома. Пара кирпичных двухэтажек были не в счет. Они были больше похожи на частные дома с высокими потолками, в них всегда скрипели ступени, а квартиры были какими-то очень основательными. Кирпич – он и в Африке кирпич.
Почему-то с этими домами у меня прочно закрепились ассоциации, что именно такие строили пленные немцы. Очевидно, это тоже было наследие моего детства, в котором именно такие истории мы слышали из уст взрослых о почти таких же домах. Для дома это была почти похвала – значит он простоит очень долго и никогда не развалится.
Но горит, как известно, все. Был бы повод.
Суета в то утро, а вернее, полдень, начала влезать в окна нашей квартиры непонятным шумом. Кричали дети, под окном было громко и людно. Очень скоро стало понятно, что где-то что-то горит. Еще быстрее выяснилось, что горим, оказывается, мы сами, вернее наш дом. Столбы густого черного дыма повалили из соседнего с нашим подъезда. Что делать – было совсем не понятно, и мы с детьми бегали от одного окна к другому – пытаясь сориентироваться в ситуации и быстро принять какое-то единственно верное решение, которого, наверное, не было.
Машина пожарной части приехала не сразу. Но приехав, оказалась совсем бесполезной. Она бестолково крутилась вокруг дома, пытаясь найти удобное место для тушения. Пожарные никак не могли приноровиться, почему-то их прислали без специальных кислородных масок, а в дом уже невозможно было войти – вся лестница была в дыму. Через окна попасть тоже не получалось. Квартира была закрыта, хозяев дома не было.
Через пятнадцать минут бесплодных попыток машина просто уехала обратно. Кто-то сказал, что вызвали наряд МЧС. Но до нашего глухого села ему еще нужно было добраться.
Вся часть высыпала на улицу. Благо в части были противогазы. Большинство из них оказались, правда, дырявыми. Ребята выскакивали из горящего подъезда обратно, задыхаясь и снимая их на ходу. Воду таскали ведрами. Обливались сначала сами, чтобы одежда была мокрой насквозь – так можно было выдержать рядом с открытым огнем хотя бы пару минут. Да больше и не было – запас у противогазов был на пять минут максимум.
Мы прилипли к окну и считали эти долбанные минуты. Дети видели, что папа забежал внутрь. Успеет ли выбежать?
На балконе четвертого этажа сутуло сидел сосед в инвалидном кресле. У него не было ни одного шанса выскользнуть из этого дома, поэтому он беспомощно вжался в угол и старался втягивать с силой в себя свежий воздух с улицы.
На крыше истошно кричала женщина, только выписавшаяся из роддома. Ее вытянули, обвязав тряпками, с пятого – последнего этажа и теперь потихоньку поднимали наверх ее ребенка в мягкой переноске от коляски.
Горел третий этаж и квартира семьи С. Семьи многодетной и сложной. Так, наверное, будет сказать правильнее всего. Мать все время пила и ходила по бомжатным притонам. Редко ее видели трезвой. Ее муж служил в части, чередуя периоды запоя с периодами усердной службы и ухода за пятью детьми. Все знали, что, если на пальто у детей есть пуговицы, значит их пришил папа после того, как они оторвались. Папа же постирал носки и погладил рубашки.
Дети эти почти всегда были на улице, и почти всегда одни. Трепетно приглядывая друг за другом, как самая настоящая и совсем взрослая семья. У них была какая-то особая, кукольная красота. Нет, конечно, все дети умилительно красивы и вызывают у нас эмоции. Но у этих было что-то такое в самом лице. Самая младшая - девочка – с огромными большими глазами и светлыми волосенками, как будто только что сошла с витрины магазина игрушек. Ее средний брат – мальчик семи лет, выглядел излишне серьезно. Как будто печать ответственности все время лежала на его лице. Он водил младших в сад и, что вполне очевидно, за ними присматривал. Я так и помню их, ходящих по гарнизону за ручки, когда мать выгоняла их на улицу, даже в дождь, потому что они ей мешали делать домашние дела (ну ей так почему-то казалось, что они мешали).
К дому, наконец, подкатила машина МЧС, уже с противогазами, шлангами и лестницами. За ней в узком проезде припарковалась скорая. Подошла апатичная и отрешенная мать семейства. Ее спросили, есть ли кто-нибудь дома. Она ответила – нет, дома никого нет.
Все остальное разворачивалось перед моими глазами как немое кино. Какое-то совершенно дурное и неправильное. Вот вынесли одни носилки, за ними другие. Два небольших детских тельца были накрыты куртками, ручки свисали с носилок и безжизненно болтались. Маленькая куколка с большими глазами уже была мертва. Мальчика еще некоторое время пытались откачать в скорой. Но безуспешно.
Их семилетний брат стоял рядом в отчаянии закрывая лицо руками, топая ногой и что-то крича в сторону матери.
Прибежали соседи по нашему, второму, подъезду. Сказали, что пожар стихает, и нам нет смысла эвакуироваться, хотя соседний прогорел почти до самой крыши. Что С. ушла к своим запойным друзьям, оставив дома двоих самых младших детей и включенную плитку с открытой спиралью. И что, если бы пожарные знали, что дома кто-то есть, они бы, возможно, успели их спасти.
Жизнь перемалывает судьбы и перескакивает на новые уровни, порой, стремительнее, чем мы можем это осознать. Оставшиеся в живых дети пару недель жили у нашей учительницы по литературе. Она долго удивлялась их скромности и умению есть сухие макароны без добавок, подлив и кетчупа. Потихоньку квартиру восстановили. А через год С. родила снова еще одного ребенка. И потом еще одного. Видимо, чтобы заполнить пустующее место в семье. А скорее всего просто потому, что не умела жить иначе и не знала как.
Читайте другие главы "Дальневосточных записок"
Мои книги живут здесь
А еще я жду вас на своем канале Youtube