Сигнал о возгорании поступил на пульт пожарной части в половине первого ночи. Бригада добралась до места за пятнадцать минут, но квартира успела полностью выгореть. Но бывалых огнеборцев удивило не это. Огонь, уничтоживший за считанные минуты сорок квадратов, не перекинулся дальше, а потух словно сам собой. Такое в их практике произошло впервые. Счастливая случайность или что-то другое? Облачившись в противогазы, пожарники выломали железную дверь и с неохотой зашли в чёрные недра квартиры, насыщенные едкими запахами. Они не без основания ожидали продолжения необъяснимых вещей. По сути, все люди, чья работа сопряжена со смертью, суеверны.
В гостиной на остатках дивана сидели два обуглившихся трупа. Ситуация странная. Неужели так напились, что синхронно отрубились и задохнулись? Верилось с трудом, но факт – вещь упрямая. Никто из пострадавших не попытался выбраться, как будто огонь молниеносно убил их, или они уже были мертвы… Пожарные матюгнулись и позвонили в полицию. Определённо они могли сказать лишь две вещи: этот вызов им не нравился, и очаг возгорания находился в гостиной.
Полицейские приехали оперативно и, осмотрев предполагаемое место преступления, установили, что видимых травм на телах пострадавших нет, а если улики и были, то их уничтожил огонь. Всё выглядело подозрительно, и дело явно с душком, но, если эксперты ничего не найдут, то всё спишут на несчастный случай.
-//-
Виталий задремал лишь под утро, так и не дождавшись Людмилу. Он успел возненавидеть вежливый, холодный голос оператора, твердивший: «телефон аппарата выключен или находится вне зоны действия сети». Виталий старался верить в объяснения жены о сверхурочной работе, важном проекте и необходимости потерпеть, но недостойная ревность упрямо вгрызалась в сердце. «Ну, что ты глупости придумываешь, – говорила Людмила, отмахиваясь от его недовольства. – Зато потом за границу рванём и отдохнём как люди».
Они поженились десять лет назад. Виталий сразу влюбился в огненно-рыжую красавицу с шикарной фигурой и лёгким, жизнерадостным характером. Людмила порхала над реальностью как бабочка, а он старался сделать всё, чтобы её крылья не опалили неприятности и невзгоды. Виталий вкалывал на заводе, не чурался халтуры и всегда старался помогать жене по дому. Когда девять лет назад родился Максимка, он бегал на молочную кухню и подменялся на работе, если сын болел. Людмила же делала карьеру в проектом институте, утверждая, что не может посвятить себя только пелёнкам и борщам. Виталий и сам не хотел, чтобы яркая супруга превратилась в невзрачную, вечно недовольную домохозяйку. Он не раз наблюдал такие метаморфозы с жёнами друзей.
– Пап! – раздалось над самым ухом, вырывая Виталия из сновидений. – Где мама? Мне скоро в школу идти, а я не позавтракал.
Он с трудом разлепил глаза и посмотрел на недовольного Максима. В его сознании, ещё не отошедшим от сна, с трудом выстраивалась логическая цепочка: Люда не пришла, сыну надо в школу, еду никто не приготовил.
– Макс, ты уже большой, сам сделай бутерброд, – сказал Виталий, переворачиваясь на другой бок. – Мне сегодня во вторую смену, а я почти не спал.
Сын недовольно фыркнул и ушёл. Хлопнула дверца холодильника, засвистел чайник. Виталий улыбнулся: «Справился». Думать о том, где пропадает жена, не хотелось, наоборот, имея возможность, он стёр бы из воспоминаний последнюю ночь. «Я её люблю и верю, – повторил Виталий словно мантру. – Она поздно освободилась, на такси решила не тратиться и осталась ночевать на диванчике в кабинете, а сотовый, как назло, разрядился».
Виталий провалился в беспокойный сон и даже не слышал, как за Максимом хлопнула железная дверь. Ему привиделся покойный отец, стоящий в огромном ангаре. Он осуждающе качал головой и показывал на дальнюю дверь, из которой лился желтоватый свет. Виталий подошёл, открыл её и увидел свой цех, непривычно пустынный и полуразрушенный. Внезапно всё заволокло абсолютной мглой, и он плавал в ней, словно в реке…
Зазвонил телефон, Виталий нашарил на тумбочки сотовый и хриплым ото сна голосом гаркнул:
– Слушаю.
– Привет, дорогой. Ты всё ещё спишь, – жизнерадостно прощебетала Людмила. – А я только часик вздремнула, столько исправлений прислали, что я всю ночь у компьютера просидела. И сотовый сдох… Как дома дела? Максимка ушёл в школу?
Виталий сухо ответил, что он тоже не спал, ожидая её, а сын сам приготовил себе завтрак.
– Ой, ну что ты опять! – расстроено протянула она. – Ты же знаешь, у нас, преимущественно, дамский коллектив.
– Вот именно, что преимущественно, – проворчал Виталий.
– Любимый, мне так нравится, когда ты ревнуешь, – рассмеялась Людмила. – Давай сегодня устроим романтический ужин.
Обида отступала, и Виталий потихоньку оттаивал:
– Посмотрим. Ты главное не задерживайся.
– До встречи, любимый, – нежно проворковала она.
Виталий улыбался, когда перед привычными гудками услышал мужской голос: «С кем это ты, зайка, сюсюкаешься?».
– Что за… – ошарашено пробормотал он и тут же перезвонил: – Люда, кто там с тобой? И не смей врать!
– Боже мой, ты достал со своими подозрениями! Тебе послышалось или какие-то помехи на линии. Я в кабинете одна. Если не веришь, приезжай!
Он в сердцах плюнул и бросил трубку. На душе стало совсем паршиво. Виталий поднялся с кровати, открыл сервант, достал бутылку коньяка, открытую с Нового года, и опрокинул в себя сначала рюмку, потом ещё одну. Горло обожгло, из глаз брызнули слёзы, но легче не стало. Невыносимо представлять Людмилу в объятиях другого. Он готов сознательно обманываться, чтобы сохранить ощущение счастья, живущее в сердце.
– Она моя! – громко сказал Виталий, выпивая очередную порцию коньяка.
С одной стороны, ему нравилось, с каким восхищением и желанием смотрят на Людмилу некоторые мужчины и знать, что она выбрала его. С другой стороны, мысль о неверности жены разрывала ему душу.
– Людка, не предаст.
Его захмелевшее сознание отображало ситуацию намного позитивнее. Виталий решил вновь позвонить жене и просто поболтать, но, взглянув на дисплей телефона, обомлел, до начала смены оставалось два часа. Он рванул в душ, настрогал себе бутербродов с сыром, наспех съел и понёсся на трамвайную остановку, где в киоске купил мятную жвачку. Если унюхают запах алкоголя, то к работе не допустят.
Виталию повезло, он переступил порог проходной завода минута в минуту. Получить выговор от начальства и лишиться премии ему совершенно не хотелось. Тем более, они с Людмилой договорились, она копит на летний отпуск, а он на новую мебель в гостиную.
– Ты где ходишь? – возмутился напарник Инокентий, встречая его около первого цеха. – Начальник сегодня не в духе, рвёт и мечет. Поступил новый заказ, и, как обычно, сроки горят. А прокатный стан всё ещё не отремонтирован. Сам понимаешь, за такое без премии оставить могут.
Виталий раздосадовано поморщился:
– Придётся как-то ускоряться. Надоел уже этот станок, никак нормально не запускается.
Время приближалось к обеду. Инокентий во время работы успевал рассказывать о своих семейных делах, рассуждать о политике и делиться впечатлениями об очередных технических новшествах. Виталий почти не слушал его, думая о своём, и на автомате выполняя знакомые манипуляции.
– Отойди, включаю, – крикнул Инокентий.
Виталий кивнул, мыслями витая далеко отсюда: «Неужели Люда мне изменяет? Если да, то как давно? Что мне тогда делать? Может, я просто параною?». На секунду он потерял концентрацию, пошатнулся и, чтобы удержаться положил руку на станок… Боль чудовищная, неимоверная почти лишила его сознания. Он закричал и стал дёргаться, пытаясь освободить правую руку, попавшую в механизм, а затем провалился в темноту…