Работа в деревне кипит с раннего утра и до поздней ночи. Чаще, начинается она еще до рассвета. Сунув ноги в коротенькие пимы, на заутрене помолиться у закоптелой от времени иконы, поблагодарить Господа за хлеб насущный, за то, что крыша есть над головой, за здравие домашних, да покаяться в своих грехах, знаемых и незнаемых. Гладко причесав волосы гребнем, отковырнуть чуток топленого сливочного масла, растереть его между ладоней и пригладить ими непокорные волосы. Аккуратно собрать косу под белым ситцевым платком. Сверху, на нехитрое штапельное платье повязать чистенький фартук. Надо подтопить приостывшую за ночь печь, замесить квашню для теста, поставить чугуны в растопленную русскую печку. Один чугунок для щей, поменьше для каши, в третий добавить мяса с картошкой. Пока готовится еда, успеть подоить коровку, процедить свежее молочко, разлить по глиняным крынкам. Одну на стол к завтраку, другие в укромное прохладное место. На большом столе накатать круглых булок. Когда поднявшееся во весь рост тесто, будет готово, на деревянной лопатке посадить будущие караваи в печь. Между дел ждать, когда зарумянится поджаристая корочка, а избу заполнит аромат свежевыпеченного хлеба. Готовые кругляши смазать маслом и укрыть чистой холстинкой, пусть "отдыхают". На освободившееся место в печи ухватом поставить чугун с едой для скотины, чтоб успел к завтрашнему утру остыть.
Мужчины тоже на ногах. То сходить в дровяник, нарубить и принести в запас поленьев для печи. То скотине сена дать, то к саням приладить оторвавшуюся плашку, то почистить дорожки от навалившего за ночь снега. Сходить на колодец да принести в сени пару ведер воды. Курам покидать пшенички да проса, лошадке дать овса, корове подкинуть сена, поросятам отнести с вечера сваренную снедь, состоящую из картошки, комбикорма и овощных обрезков. А уж если в нее добавить головы и хребты от селедки, то поросята в драке за такой деликатес, могут и корыто перевернуть. Почистить в хлеву, накидать свежей соломки, отвезти навоз на деревянных санках на задний двор.
К завтраку будят детишек, ждут пока малышня умоет свои мордашки и усядется в рядок на лавке у окна. Все сидят молча, ждут пока отец первым возьмется за свою ложку. Теперь можно кушать. Каша "рассыпуха", полита ложкой топленого домашнего масла, молоко еще теплое, разлито по кружкам, в руках по ароматному ломтю свежего хлеба. На столе в большой глиняной миске томленая с сахаром калина, а в другой мисочке мед в сотах - неслыханное богатство! Упрашивать никого не надо, слышны позвякивания ложек о края тарелок и постукивания кружек об стол. Настроение сразу в гору. Сна, как и не бывало! Надо одеваться и во двор! Кататься с горки на деревянных салазках, на ледянках и просто так, стоя на ногах или сидя на подогнутой под себя ноге. К обеду вернутся краснощекие и уставшие, в мокрых варежках и штанах, обвешанных ледышками. Станут выгребать снег из носков и валенок, складывая промокшую одежонку поближе к печке для просушки. Будут шумно рассказывать мамке о своих приключениях и успехах в управлении санками и о прочей детской заботе.
По субботам- банный день. Ближе к вечеру, когда все домашние дела переделаны, мужики начинают возить на санях в баню воду с колодца, заполняя большой железный бак, установленный на печке-каменке. Бак этот запросто вмещает в себя ведер восемь-десять воды.
Рядом, в углу, стоит большая кадка для холодной воды. Ее тоже надо залить доверху. Пока возят воду, в бане растапливается печь. Постепенно на ней раскаляются камни, в баке нагревается вода, ледяной холод замещается теплом и ароматами трав. В большом ушате крутым кипятком запариваются березовые веники и пучки заготовленных летом душистых трав- душицы, зверобоя, ромашки, иван-чая. В этом же ушате размокают мочалки для мытья. Жар поднимается кверху, туда, где ближе к потолку, устроен полок. Температура вверху становится невыносимой, для этого лежат войлочные шапки. Оденешь такую и голове жар не страшен. На лавках стоят деревянные ушаты поменьше, предназначенные для мытья. По деревянному полу, еще тянет холодком. На нем лежат плотно сбитые деревянные решетки, по которым ходят босыми ногами. Для стока воды в полу есть небольшое углубление. Свет, как правило, проникает через маленькое низенькое окошечко. Иногда в ход идет старенькая керосиновая лампа.
В доме в это время тоже идут приготовления. Хозяюшки перестилают все кровати, застилая свежее накрахмаленное белье. Каждому члену семьи складывается отдельная кучка чистого исподнего, полотенце, носки. На изготовку кладут простыни, теплое одеяло и тулупы. На столе пыхтит самовар, стоит крынка с квасом и нехитрая закуска.
Первыми в баню, пока еще не сильный жар, идут мыться женщины с детьми. Бабы в сорочках до полу, ставят на лавку ушаты, наливают ковшами в них холодную и горячую воду, достают мочалки и мыло и начинают мыть ребятишек. Ох как не нравится им, когда едкое мыло попадает в глаза, когда грубая мочалка дерет спину и ноги. Ребятня орет во всю глотку, но сильно не вырывается, зная, что сопротивление бесполезно. Затем их окатывают чистой теплой водой, споласкивают с тела мыло и под конец, поливают чуть прохладной водой. Это означает, что процедура закончена. Волосы скрипят чистотой. В предбаннике сидит кто-нибудь из взрослых. В руках у него простыня и тулуп. Угоревших от жары ребятишек по одному выводят в предбанник, сразу заматывают с головой в простыню и тулуп и бегом несут в дом, где другие руки забирают мальца, выпутывают из мокрой простыни, надевают чистые рубашонки и штанишки и укрывают одеялом в крахмальном свежем пододеяльнике. К тому времени, когда все ребятишки будут вымыты, и уложены спать, домываются женщины. Сняв с себя длиннополые мокрые рубахи, распускают косы, наливают свежей воды и раскрасневшиеся, моют свое разомлевшее белое тело, мылят его и нещадно трут мочалками, а затем ложатся на полок, поддавая парку ковшом воды на каменку, хлещут друг друга вениками, смеются и подшучивают. Визг и смех, доносящийся из бани радует мужиков. Они, приосанившись, ждут в хате, когда придет их очередь мыться. Пока бабы хлещутся в бане, мужчины принимают по рюмке самогона, закусывают крепкими хрустящими солеными огурчиками. Вот двери захлопали, это бабы бегут в дом, накинув на себя рубахи и тулупы, намотав на головы холщовые полотенца. Наспех одетые, окружают самовар, жадно пьют чай с медом и вареньем, а кто и квасок. Как заново родились!
Мужчины последними идут в баню. Жар печи достигает максимума. С мороза влетают они в темный предбанник, бросают на лавке одежонку и валенки, очертя себя крестным знамением, скрываются в белом пару. На раскаленный полок стелют полотенца, напяливают фетровые шапки и, сначала дают всему телу прогреться, а затем, вынимают распаренные веники и ну хлестать себя и друг друга со всех сторон! После рюмки самогона, в духмяном пару, среди аромата березовых веников, горящих углей в печи, травяного настоя, кружится счастливо голова. Кряхтят, сидя на лавках, скоблят мочалками спины и распаренные тела, поливают лицо ледяной водой из ковшика, вышибают из тела хворь и усталость. Обливают разомлевшие плечи водой, усердно мылят голову, уши, бороды. Довольно фыркают от стекающей из ковша воды, а затем выбегают на улицу, посреди звездной морозной ночи, бросаются в глубокий снег, и назад в баню, на полок греть перепуганное тело.
Женщины же, перекрестив спящих детишек, ждут своих мужей в доме. Глаза смыкаются от навалившейся расслабленности и приятной истомы. Вот в сенях послышались грузные шаги - мужчины возвращаются. Разговаривая тихим шепотом, усаживаются за стол. Пьют жадно квас, вытирая полотенцем, катящийся со лба пот. В глазах играет пламя. Бабы ловят недвусмысленные взгляды своих мужей, краснея прячут глаза. Бутылка самогонки, начатая еще перед баней, быстро заканчивается. Крынка с квасом давно стоит пустая. Потихоньку, прихватив за талию своих женушек, парочки расходятся на покой. С легким паром! С легким паром!
Поздно ночью, стоя перед образами, вновь возносится молитва Спасителю в благодарность за то, что прожит еще один дарованный благословенный день, что все здоровы и по возможности счастливы, что не скудеет силушка в теле, нет недостатка в пище, что благословлен род продолжением в детях и внуках. Глядя на отблески свечи перед образами, благодарная слеза течет по щеке. Благодарю тебя, Господи, спаси и сохрани всех нас!
Скидываются перед кроватью валенки и мысли проваливаются в бездонную глубину сна. Одна маленькая жизнь, в виде прожитого дня, благополучно закончилась, чтобы завтра начаться вновь. И никто не знает, какие задачи принесет новый день, но, с Божьей помощью, справимся и с ними.