Бежать резво, перескакивая через многочисленные рытвины, огибая тут и там торчащие из осыпающегося железобетона штыри, старик не мог.
Максу приходилось постоянно оглядываться и подавать ему руку — и, хотя старик оказался легким как перышко, и затаскивать его на очередную преграду было довольно легко, дышал он так, словно в горле сломался какой-то клапан, и теперь воздух сквозь него сочился с натужным свистом, вынуждая Макса тревожно прислушиваться то к вою сирен позади, то к этому звуку, означающему, что старик, скорее, еще жив.
— Кто их вызвал?! — Макс вскочил на очередной железобетонный блок и подал руку своему попутчику.
Тот криво усмехнулся.
— Ты кого-нибудь встречал по дороге, когда сюда шел? Кого-нибудь видел? Может быть писал кому-то? — Они остановились на небольшом возвышении на полпути к лаборатории. Вокруг росли пышные кусты с каким-то мелкими черными ягодами и старик, недолго думая, сорвал несколько штук, отправив их в рот.
— Это же волчья ягода! — изумился Макс, — вы умрете!
Старик негромко рассмеялся, потом закашлялся.
— Это черная бузина, сынок. Бери, подкрепись.
Макс недоверчиво покосился на блестящие ягодки, но потом все-таки сорвал пару и осторожно попробовал.
— Я встретил… кажется, за мной кто-то следил возле правления. Не знаю точно, кто именно. Кто-то смотрел из-за забора.
Старик кивнул.
— Теперь они с нас не слезут, пока не поймают. Вернее, тебя. Я-то им особо не нужен.
— Меня?
— Ну да. Ты единственный, кто может прекратить всю эту… эпидемию.
— И что со мной будет, когда они… когда они меня поймают?
Старик сплюнул косточки бузины под ноги, губы его окрасились в темно-красный цвет — в лучах заходящего солнца он выглядел как жуткий вампир: кожа да кости, да пара горящих жутковатым пламенем глаз.
Макс поспешил отвести взгляд — ему вдруг стало очень страшно.
Старик прислушался к вою сирен, который то затихал, то вновь нарастал — потом где-то позади они услышали треск ломаемых кустов и голоса.
— Надо отпускать собаку, — услышали они, — так не найдем.
— Потом придется за собакой бегать, — ответил кто-то.
Макс оцепенел и умоляюще посмотрел на старика.
— Ничего хорошего с тобой не сделают. Посадят в подвал, как вашего соседа… это в лучшем случае. — Он взял руку Макса и шепнул: — Идем! Только тихо!
Едва заметной тропинкой они прошли мимо обитого ржавыми листами стали корпуса цеха, юркнули в щель, которую старик тут же закрыл и в полной темноте пошли напрямик — старик чувствовал себя здесь как рыба в воде. Да и вообще, Максу показалось, что после дюжины ягод бузины тот словно обрел второе дыхание.
Они выбрались на другую сторону цеха через такую же щель и тут, уже в сгущающихся сумерках Макс увидел перед собой что-то похожее на прямоугольный резервуар размером с хороший бассейн, наполненный водой.
— Это мое джакузи, — сказал старик шепотом. — Ныряй!
Они поднялись по небольшой лестнице. Старик опустил ноги в воду, а потом соскочил в бассейн полностью — вода оказалась ему по грудь.
— О-ох! Хорошо как!
Макс покачал головой. Ему не хотелось в воду, не хотелось быть мокрым, он принялся снимать кроссовки, но старик поднял руку:
— Целиком. Давай, это собьет собак со следа.
Вдали послышался едва сдерживаемый хрип и лай.
Вода оказалась довольно холодной, но после жаркого дня — чрезвычайно приятной. Макс выдохнул от волны неожиданного холода и, оттолкнувшись ногами от дня, поплыл брассом — с наслаждением загребая под водой широкими круговыми движениями.
Старик на воде оказался куда проворнее, нежели на земле. Он словно обрел второе дыхание — нырнув у одного края бассейна — он исчез и когда Макс начал волноваться и оглядываться, вынырнул у другого края. Лицо его было счастливым, как у ребенка.
— Плыви сюда! — негромко сказал старик, указывая на лестницу.
Лай собак приближался и Макс стал грести энергичнее.
Они выбрались из бассейна, но вопреки ожиданиям Макса, направились не к полуразрушенному корпусу лаборатории.
— Раздевайся, — коротко бросил старик и принялся скидывать с себя лохмотья. Через пару секунд его тощее тело с ужасными шрамами на спине предстало перед Максом.
— Что? Не-ет… я не буду.
— Будешь, — твердо сказал старик и кивнул в сторону цеха. — Сейчас они найдут дыру и рано или поздно будут здесь. Или оставайся тут, а я пошел. Не собираюсь радовать их, сидя в клетке.
Горя от стыда, Макс принялся снимать одежду. Он аккуратно поставил кроссовки, положил возле них джинсы и любимую майку с эмблемой «NASA». Старик же, недолго думая, сгреб одежду в охапку, схватил ручку люка, который Макс не заметил в темноте — и отправил всю кучу вниз, предварительно хорошенько поелозив ею вокруг да около.
Одну из створок люка он оставил открытой.
— Этот люк ведет в систему подземных коммуникаций комплекса, — сказал он. — Там внизу черт ногу сломит. Даже я боюсь туда спускаться. Пусть теперь ищут. — Он улыбнулся. Там крысы больше, чем их овчарки. Да непростые крысы, а генномодифицированные.
— Генномодифицированные? — повторил Макс эхом.
— Ага. — Старик покачал головой. — Всеми путями здесь пробовали скрестить человеческие гены с другими. В основном, ничего не получалось. Но иногда вылазило такое… что лучше тебе не знать. Крысы, разумеется, как самые распространённые лабораторные животные были на острие экспериментов.
— Там что, — крысы в облике людей? — ужаснулся Макс.
— Нет. Крысы с мозгами людей. Очень умные крысы. Очень злые И очень коварные.
Макс подумал, а потом решился задать вопрос, который его мучил.
— А… а с кем вас скрестили? — он опустил глаза вниз, чтобы не видеть старика в этот момент.
Повисла гнетущая тишина и Макс подумал, что зря он это спросил и что теперь старик попросту бросит его тут — посреди ужасного комплекса, голого, напуганного и совершенного одинокого.
— Меня? — тихо ответил старик.
Голый, он напоминал узника концлагеря, а его глубокие шрамы и зарубцевавшиеся раны словно кричали о той боли и страданиях, которые старику пришлось перенести.
— Мне кололи препарат «Молодость-9», выделенный из генов полярной акулы. Это животное может прожить до пятисот лет.
Он повернулся спиной и немного нагнулся. Макс содрогнулся. То, что раньше он принимал за шрамы, были вовсе не шрамы, а… что-то похожее на жабры, жаберные щели. Выглядело это ужасно.
— Господи, — прошептал Макс. — Боже мой… сколько же вам…
— Лет?
— Да.
Старик ничуть не смутился.
— В том месяце отметил девяносто пять. Ничего особенного. Даже не знаю, действует эта штука или нет, но плавать я очень люблю.
— Я заметил, — откликнулся Макс, пытаясь унять дрожь.
Снова раздался лай и какой-то удар металла по металлу.
— Идем! — старик быстро встал и направился прямиком к жерлу огромной трубы, висящей над бассейном. Откуда-то из травы он достал деревянную лестницу, прилоснил к трубе и они забрались внутрь, потом старик затянул лестницу вверх.
В трубе ощутимо воняло.
— Все это — часть очистных сооружений комплекса, — объяснил он. — Бассейн — это отстойник. Идем, идем быстрее!
Они пошли по теплому металлу навстречу темноте.
Макс уже не пытался анализировать происходящее и просто следовал за стариком. Они шли минут десять, иногда сворачивая то влево, то вправо.
Внезапно старик замер и Макс налетел на него и они чуть не повалились наземь.
— Стой, тут дверца. — Старик нащупал какую-то ручку и распахнул дверцу. — Давай, за мной.
Они спустились вниз, Макс огляделся и увидел несколько приземистых строений.
— Крепись, уже скоро, — тихо сказал старик.
Лай собак куда-то пропал. Тут было тихо, если не считать далекого шума машин и сигналов.
Старик подошел к воротам одного из слоений и поколдовав с замком, открыл его. Макс заглянул внутрь и обомлел — перед ними стояла самая настоящая машина — старый пикап вольво, длинный и просторный, как крокодил.
— Мы… мы куда-то поедем?
Старик глянул на Макса, прошел внутрь помещения, распахнул шкаф и вынул оттуда какой-то сверток.
— Одевайся, — кинул он пакет Максу. — Голых, нас точно быстро возьмут.
Сам он натянул какие-то спортивные штаны, красную майку с дыркой на рукаве и засаленную кепку, мгновенно превратившись в обычного пенсионера-дачника.
Макс обнаружил в пакете довольно сносные вещи, правда очень старые, будто бы им было лет двадцать, а может быть и больше.
— Осталось от тех, кого сюда привозили, — сказал старик. — Здесь им выдавали одинаковую униформу, а это должны были утилизировать, но… как обычно, то ли не успели, то ли что еще.
Старик сел за руль, завел Вольво, мотор которой работал мягко и почти неслышно.
— Ну что, красотка, — он положил руки на руль, — прокатимся немного?
Макс уселся рядом с водителем. Сердце его гулко стучало.
Они выехали из гаража, затем старик закрыл двери и, не включая фар, машина неслышно покатилась по темной, едва заметной дорожке.
Зарево города, которое расстилалось вдали, всегда казалось Максу волнующим и зовущим. Теперь оно выглядело чужим, пугающим и смертельно опасным. Старик выехал на шоссе и направил машину прямо в его чрево.