Я учился в 9-10 классах без школьной программы, я видел крах хорошей школы, я сдал ЕГЭ. И вот что я думаю про изменения в школьном образовании.
Благие начинания: что хорошего несут перемены?
Я сторонник тех, кто призывает оставить школу в покое. Или ввести трехлетний мораторий на любые изменения. То есть, после нововведения нужна пауза в три года, чтобы школьники и учителя привыкли. Потому что постоянные новшества мешают учиться. Например, когда я был в девятом классе, то я сдавал обязательное Итоговое Собеседование. Вместо того, чтобы готовиться к олимпиадам и пробовать силы, я был вынужден готовиться к чему-то непонятному. Учителя не смогли внятно описать то, что будет, так как сами не знали, как будет реализован новый этап ОГЭ.
В официальных источниках указывают, что введение собеседования – часть реализации «Концепции преподавания русского языка и литературы». Этот документ разработала комиссия, которой руководил С. Е. Нарышкин (на тот момент – председатель Госдумы). В 2016 году документ утвердили в Правительстве. Предложение включить в государственную итоговую аттестацию оценку владения устной речью было прямо так и сформулировано в этом документе. Воплощать идею в жизнь начали сразу, в том же 2016 году. Еще два года ушло на эксперименты, и в 2019 году наконец ввели Итоговое Собеседование. Но с условием, что оно не будет влиять на аттестат в год введения. То есть, первым сдающим оно не помешало никак.
Понадобилось вводить новый экзамен из-за того, что выпускники не умели говорить грамотно и красиво.
Косноязычие, скудный словарный запас, полное непонимание правил речевого этикета – ужас, который подкрался незаметно. И эту проблему срочно нужно было разрешить. Решили как и всегда – в тестовой форме. С одной стороны, задания стали доступны каждому ученику, а с другой стороны, очередной тест никак не решил появившихся проблем.
Заданий на собеседовании всего четыре: прочитать научно-популярный текст о выдающемся соотечественнике, пересказать этот текст с добавлением цитаты, описать картинку и ответить на вопросы. Проверяли экзамен знакомые учителя в родных стенах. Требования к пункту приема экзамена простые: всего-то нужен микрофон и два учителя – один экзаменатор-собеседник, а второй – учитель русского и литературы, он же проверяет речь ученика.
Казалось бы, инициатива в кои-то веки адекватная! Но не все так радужно. Во-первых, читать и пересказывать предстоит примитивный текст. Если уж учить ребенка читать и произносить звуки родной речи, то учить по красивым текстам Лермонтова, Чехова, Пришвина. Но никак не по какому-то кастрату без намека на литературность. Более того, ученик должен уметь понимать прочитанное. Иначе пересказать текст не получится. Но как человек научится понимать сложные тексты, если ему экзамен буквально на блюдечке преподносит так называемые «микротемы»?
«Микротема» — это концентрированный смысл каждого абзаца текста. Их всего четыре, и их нужно указать при пересказе. То есть, рассказать про каждый абзац, раскрывая его содержание. При пересказе также нужно вставить цитату из текста. Когда я готовился, мне было очевидно, какую именно цитату брать. Это или самое начало второго абзаца, или какая-то другая цепляющая фраза.
Единственная реальная сложность – описание фотографии и рассуждение на заданную тему. Но опять же, не нужно что-то думать или о чем-то рассуждать. Все проще. Нужно лишь заготовить несколько универсальных фраз, чуть-чуть историй из жизни - и все сдано.
Это не проверка умения говорить красиво. Итоговое Собеседование – очередной тест, не более. Оно ничему не учит и ничего в голове не структурирует. Школьный экзамен не должен быть беспредельно объективным и отчужденным от жизни. Он должен уложить в голове знания в правильном порядке. А система попаданий в критерии этого не дает.
Но, несмотря на всю клишированность, Собеседование – это хорошо. Девятиклассники должны научиться говорить по-русски хотя бы связно. Вот только этому они должны учиться не у текстов-кастратов, которые иногда поражают безграмотностью и канцеляризмом. Детей должны учить тексты классиков и мастеров слова. Только тогда, когда дети научатся цитировать красивые емкие цитаты и говорить как их любимые книжные герои, мы сможем победить эпидемию безграмотности. Но до тех пор, пока у нас будут пытаться победить последствия тестов тестами, дети не будут хотеть учиться и не будут говорить грамотно.
Вторым благим начинанием, которое я пережил, стало Итоговое Сочинение. Оно построено по пяти тематическим блокам, в рамках которых даются разнообразные темы. К каждому тематическому блоку есть литература для подготовки. Там могут быть серьезные произведения, как, например, «Война и мир», или такие образчики литературы как Алексиевич или Солженицын. Детей принудили читать – это здорово. Но все остальное – маразм.
В этом году представили следующие блоки: «Забвению не подлежит», «Я и другие», «Время перемен», «Разговор с собой» и «Между прошлым и будущим: портрет моего поколения». По ним дали широкие темы. Некоторые представляли собой цитату великого человека, а другие просто суждение на тему.
Мне хорошо, я знаю несколько универсальных современных произведений, которые можно взять для любого из блоков. А еще я умею писать хорошие эссе (прочитайте другие записи канала). А для тех, кто не так хорошо пишет, есть клише и готовые схемы написания сочинения.
Зачем тогда вообще вводить сочинение в школы, если их можно написать по клише? Но, к чести «Итогового Сочинения», для того, чтобы его сдать, нужно напрячься и немного подумать. Оно не совсем полностью сведено к попаданию в критерии. Можно нестандартно раскрыть тему. Нужно действительно думать, что хотел сказать автор цитаты, или о чем представлено суждение. И понять это не так просто.
Какие итоги? Да, есть два хороших экзамена. Они заставляют думать, но не решают главную проблему ЕГЭ и ОГЭ – оторванность экзамена от школы и от жизни. Но и они ничему не учат и не дают структурировать знания в голове. Да, знакомят с школьников с книгами, дают возможность заинтересоваться чтением. Но ничего больше не дают. Однако, сама попытка заставить школьников напрячься и подумать – это прекрасно.
Почему я против?
Если меня спросить про изменения в образовании, то у меня всплывает красноречивая цитата: «Мы не проплаченные, мы ненавидим бесплатно». Оставьте школу в покое! Доломайте страну, доломайте вузы, уничтожьте книги – детей не трогайте. Причина такой острой реакции кроется в жизненном опыте. Потому что эти изменения уж очень сильно мешали жить.
Когда я учился в начальной школе, у меня была достаточно трудная школьная программа. Она называлась «Гармония». И она очень странная. Для того, чтобы учиться по ней, нужно к первому классу уметь хорошо читать, писать, считать (в пределах ста). Более того, в учебнике по русскому языку не пишут детям правила. Ребенок, дескать, умный – сам догадается и напишет. Вся моя начальная школа была войной за дальнейшее образование. Как при этом не погибла тяга к знаниям – уму не постижимо. Наверное, это заслуга учительницы, которая пришла учить детей по призванию еще в далеких восьмидесятых годах. И она не бездумно нам давала какой-то «материал», а учила думать.
В пятом классе я попал на время введения ФГОС. Но так получилось, что денег на новые учебники у школы не оказалось, и я учился по непонятной программе: половина учебников новые, половина старые, а части пособий нет вообще. Но, несмотря на это, учителя в пятом классе у меня тоже были мастера своего дела, всю душу отдававшие детям.
Но шли годы, кадры в школе менялись, менялись учебные программы, ФГОС приобрел цифру 2. А я все так же учился по устаревшей программе. И, когда я перешел в девятый класс, получилось так, что я оказался вынужден учить немецкий язык без учебников. С одной тетрадкой. Дело в том, что старые учебники уже сдали в макулатуру, а новых еще нет. Немецкий – это частный случай. Я с восьмого класса каждое начало года должен был найти рабочую тетрадку к давно устаревшему учебнику, или печатать ее себе самостоятельно.
А в одиннадцатом классе, когда я поменял школу на более приличную (старая совсем за 10 лет потеряла лицо), у меня в расписании стал стоять «родной язык» и «родная литература». Возник немой вопрос: «А русская литература мне чужая?» Учителя сами не знали, что преподавать нам на этих уроках. Кто-то, я слышал, рассказывал о местных уральских поэтах, а кто-то просто вел обычный урок русского.
И после окончания школы я не хочу вернуться ни на миг обратно. Нет ни одного хорошего воспоминания. Я согласен, что учеба – это труд. Но не Сизифов труд, нет. Школа должна давать мне знания и умения. Но по окончании школы я вижу, что все мои навыки и знания дали мне родители. Мне повезло: я сын прекрасного педагога и психолога. Но зачем я тогда ходил в школу? Учился без школьной программы, учился кое-как, потому что уходили или менялись учителя, учился без учебников. Мной не занималась школа. То, что она дала – минимум на фоне всего того, что я могу и знаю.
Зато за время моего обучения сменилось два поколения ФГОС, приняли два новых экзамена, основательно перетряхнули школу. Но эти перемены ничего не дали. Они сделали школу далекой от детей, убрали учителя из процесса экзамена и начали вычищать следы педагогов из процесса обучения. Мне повезло – я застал «осколки былой роскоши» и Учителей с большой буквы.
А что будет с теми, кто сейчас идет в первый класс?