Из истории музыкальной индустрии
Задолго до зарождения в Петербурге граммофонного дела, в Москве на Петровке уже шла бойкая торговля фонографическими валиками. Владельцем крупнейшего магазина был Рихард Эрнестович Якоб.
Свое дело он начал еще в 1875 году, открыв "Центральный фотографический и оптический склад". Первые фонографы в Белокаменной появились именно в его магазине, там же проводилась и запись валиков, которые продавались по полтора рубля за штуку. Якоб настолько увлекся фонографами, что вскоре они стали одним из основных "фабрикатов" его торговли.
Судя по публикациям того времени, спрос на модную новинку был велик, что позволяло "делать очень крупные обороты". Не обходилось и без трудностей: одной из проблем стал поиск артистов, готовых петь и говорить в "дьявольскую трубу". Но тут Якобу повезло. Однажды к нему обратился никому еще не известный (впоследствии очень популярный) исполнитель комических рассказов Дмитрий Богемский. Он откровенно рассказал симпатичному толстому человеку о том, что страшно нуждается и хотел бы исполнить для фонографа несколько вещей.
Сделали пробу. - Едва я закончил первый рассказ, свою знаменитую "Качку на пароходе" - вспоминал Богемский, - Рихард Якоб весело ударил меня по плечу и сказал: "О, мы с вами сделаем большое дело. Вы для нас подходящий человек, потому что у вас дикция - замечательно ясная, громкая и отчетливая. Вы будете получать по 40 копеек за рассказ". Счастью моему не было предела. Я почувствовал внезапный прилив сил и до закрытия магазина единым духом наговорил еще 20 валиков этого же рассказа. (Каждый валик звучал не более двух-трех минут, и в отличие от грампластинки был оригиналом, поскольку артисту всякий раз приходилось повторять свое чтение заново). Получив 8 рублей гонорара, я вихрем выскочил из магазина и забежал в соседнюю булочную съесть пару пирожков. Затем, сияющий и радостный, помчался домой и застал свою жену, прямо стонавшую от голода. С тех пор мои дела устроились отлично. Действительно, дня не проходило, чтобы он не приносил домой 10-12 рублей, а иногда и того больше. Вскоре Рихард Якоб начал платить ему жалованье - 200 рублей в месяц за определенное количество валиков, но тот всегда "перепевал" и зарабатывал значительно больше.
Кроме Богемского, у Якоба были еще два постоянных артиста: тенор Н.В.Каржевин и баритон М.А.Макс. Их сотрудничество продолжалось два года, затем гонорар всем увеличили, так как Якоб изобрел способ записывать сразу четыре валика. Казалось бы, дело набирает силу и уже можно почивать на лаврах, но тут вдруг появились конкуренты.
На Тверской, в доме Саввинского подворья, известный петербургский предприниматель Ипполит Павлович Рапгоф открыл первый в Москве специальный граммофонный склад и магазин. С огромным интересом Якоб отнесся к появлению граммофона и пластинок, он сразу понял - за ними будущее - а на фабрикуемых им валиках долго не проживешь. Управляющим новым торговым делом, которому И.П.Рапгоф передал свои полномочия, стал Л.Лебель, с ним-то Якоб и заключил договор о сотрудничестве. Но дружба продолжалась недолго - компаньоны не поладили. Якоб вышел из дела, неплохо заработав на этой комбинации. Не остался в накладе и Л.Лебель, его магазин, торгующий импортными граммофонами и пластинками, стал процветать и пользоваться большим успехом у покупателей. Лавры конкурента, представляющего интересы Акционерного общества "Граммофон", не давали покоя Якобу, и он решил бросить вызов этой английской компании, начинающей свои операции в России. Все поражались его бесконечной энергии и трудолюбию. Запись на пластинки приходилось вести кустарным способом, ориентируясь лишь на опыт, приобретенный в работе с фонографом. Высококачественного сырья и машин для прессовки пластинок достать было невозможно - во всем приходилось идти на ощупь.
Английские техники свято берегли тайны своей технологии, поэтому конкурировать с ними было очень непросто. Несмотря на все трудности, в 1903 году в Москве открылась фабрика пластинок русской записи Рихарда Якоба - "Якоб-Рекорд". Журнал "Граммофон и фонограф" отмечал: "Производство не находится на высоте технического совершенства. Однако нельзя не пожелать от души дальнейшего успеха этой новой отрасли отечественного производства". Сначала пластинки выпускались односторонними, но потом фабрика одной из первых не только в России, но и за границей освоила выпуск двухсторонних дисков. Чисто внешне пластинки Р.Якоба были похожи на продукцию Акционерного общества "Граммофон", но конкурировать с ними по качеству записи и своим потребительским свойствам не могли. Масса, из которой прессовались диски, была слишком мягка, что приводило к быстрому износу пластинок. Форматов было всего два: "обыкновенные", по 75 копеек, и "гранд" по 1 руб 50 коп.
У пластинок Якоба имелась одна характернейшая особенность: на этикетках не значилось имя исполнителя, а указывалось лишь название пьесы или ее номер. Это не нравилось многим покупателям, желавшим приобрести диск с записью голоса конкретного, полюбившегося исполнителя. Несмотря на это пластинки раскупались достаточно быстро: дефицит и низкая стоимость делали на рынке свое дело. Понимая все слабые места своих записей, Р.Якоб всеми силами пытался улучшить качество звучания, познать тайны иностранных механиков. Сумей Якоб найти общий язык с Ребиковым, который работал в С.Петербурге, тогда, возможно, технические способности одного и коммерческие таланты другого позволили бы создать первое русское граммофонное предприятие, но они так и остались конкурентами.
Год поисков и напряженного труда принес некоторые успехи - специалисты отмечали, что пластинки стали звучать несколько лучше. Но и эти скромные достижения рекламировались громко. Граммофонный репертуар Р.Якоба уже к 1904 году насчитывал свыше 6000 номеров записей. Наибольший раздел представляли арии из опер. Особым успехом у публики пользовалась оперетта, перед рупором разыгрывались веселые сценки из "Золотой рыбки", "Гейши". Немало в каталоге насчитывалось и русских песен. В исполнении оркестров записывались марши, вальсы, польки и плясовые. Разнообразный репертуар, хорошо поставленная торговля снискали добрую славу среди покупателей и клиентов. В кругах московских торговцев, банкиров и артистов Р.Якоб пользовался большим уважением и исключительным доверием. Прочная марка фирмы привлекала внимание и крупных заграничных компаний, многие из которых обращались к Р.Якобу с предложениями организовать показ и рекламу своих фабрикатов в России.
Дело постоянно расширялось, в Москве Р.Якобу принадлежали три магазина: на Никитской, Тверсой и Мясницкой, планировалось открытие четвертого. В С.Петербурге на Литейном проспекте, 28 действовало "Главное представительство". Отдавая полностью себя делу, Якоб совсем не думал о здоровье. Смерть настигла его на работе, он умер в расцвете творческих сил "от сердца". После его кончины фактическим владельцем фирмы стала его жена - Ольга Якоб. Будучи женщиной богатой и больше занятой своими личными проблемами, она не очень вникала в финансовые подробности дела, полагая, что с ними вполне может справиться ее сын, еще совсем молодой человек - Павел Рихардович.
Первое время хорошо налаженная работа не вызывала опасений, ближайшим помощником молодого хозяина был Иван Михайлович Сизов, выросший в граммофонном деле и прекрасно его изучивший. Павел Якоб увлекся идеей производства собственных граммофонов. Художник по натуре, он сам рисовал чертежи, по которым в мастерской изготавливали корпуса аппаратов. Необыкновенное по красоте художественное убранство безрупорных граммофонов, выполненных в старорусском стиле, пришлось по нраву публике, особенно в провинции. Пресса отмечала:
"Аппараты сделаны с большим вкусом и представляют собой действительно интересные экземпляры, которыми может гордиться русское производство".
Для расширения деловых операций началась вербовка опытных вояжеров, и был организован специальный оптовый склад по продаже новых граммофонов и пластинок. Молодой хозяин стал активно готовиться к ярмарке, он лично загодя отправился в Нижний Новгород для подготовки торгового зала и кабинета по прослушиванию граммофонных пластинок. Многие клиенты фирмы и сотрудничавшие с ней артисты надеялись, что он, активно включившись в работу, с честью поддержит репутацию старого торгового дела, а может быть и улучшит ее применительно к требованиям капризной клиентуры. Однако надеждам не суждено было сбыться.
Как гром среди ясного неба прозвучало известие о банкротстве, вызвав всеобщее замешательство. Таинственное исчезновение госпожи Ольги Якоб со всеми капиталами еще больше подлило масла в огонь кредиторского гнева. Дело приняло криминальный оттенок. Огромного состояния, оставленного Рихардом Якобом жене, вполне хватило бы для спасения чести фирмы, но она решила скрыться. Упорные поиски исчезнувшей ни к чему не приводили. По Москве ходили самые невероятные слухи: поговаривали о шапке-невидимке, проезжем факире и таинственном моноплане Блерио, в те дни кружившем над Ходынским полем. По этому поводу журнал "Граммофонный мир" саркастически замечал:
"...Как будто в Москве нет людей, которые могут специально этим делом заняться? Попробовала бы эта симпатичная барыня иметь при себе пару нелегальных брошюрок, тогда бы моментально со дна морского достали. А теперь более 50 тысяч кредиторских денег висит в воздухе".
Так печально кончилась попытка организовать в России собственное граммофонное дело, начальными символами которого были труд, честность и благородство.
Александр Тихонов
Так же посетите страницу рубрики на нашем сайте, где вы сможете ознакомится с предыдущими статьями:
📰 http://ргафд.рф/iz-istorii-muzykalnoy-industrii
Об истории и сегодняшнем дне музыкальной индустрии рассказывает в нашей новой рубрике А.В.Тихонов, российский музыкальный журналист, ведущий эксперт в области музыкального рынка, преподаватель.