Камень больно ударил меня между лопаток. Я вздрогнула от боли.
Я уже знала, кто его бросил. Филька.
Филька был младше меня на год или два. Мелкий, верткий и необычайно агрессивный. С миром он общался только с позиции силы. Подойти, ударить со спины и убежать.
Тех, кто был постарше, Филька боялся. Нападал он в основном на девочек и малышей. В тот раз я смогла его догнать и дать оплеуху. Моя приятельница буквально хватала меня за руки и уговаривала этого не делать.
Была причина. Филькина мать.
Через полчаса она верещала в нашем дворе, требуя покарать бандиток, которые вдвоем набросились на ее ненаглядного мальчика и отлупили его. Филька торжествовал.
Наши с подружкой бабушки знали, о ком идёт речь. И прекрасно понимали, как Филька себя ведёт. Они знали, что мы совершенно, абсолютно ни в чем не виноваты. Но ни одна из них не заткнула голосистую Филькину мать. Почему? Не знаю.
Возможно, не хотели наживать себе врага. Дети-то помирятся, а вот Филькина маманя - злопамятная баба, лучше не драконить.
Филька был ребенок поздний, долгожданный сын. Вымечтанный, вымоленный, выпестованный. И даже уже в сознательном возрасте для мамы (она воспитывала сына одна) он был неразумным дитяткой, которого надо спасать в случае чего.
Он был для нас сущим кошмаром. В трёх или четырех дворах, где он гулял, он постоянно затевал драки, обижал слабых, орал оскорбления и сальные шуточки, издевался. А мать бегала и защищала его.
Знаете, так иногда бывает, и нередко, что хулиган хулиганит только на людях, чтоб самоутвердиться. А с глазу на глаз он вполне приличный человек. Я пыталась поговорить с Филькой без свидетелей, ни к чему хорошему это не привело. Я не буду приводить здесь его слова, слишком гадко они звучали.
Довольно быстро мелкое хулиганство привело к проблемам с законом. За что именно его судили, я не знаю. Знаю, что отбывал один или два срока. Когда он был за колючей проволокой первый раз, умерла его мама. Говорят, она переживала происходящее с сыном очень тяжело. И, знаете, несмотря ни на что, я ей сочувствую.
Ведь она пыталась быть для своего ребенка хорошей матерью. Как умела.
Она слепо безоговорочно верила сыну. А он этим пользовался с малых лет.
Чья это вина? Я не знаю.