Директор
Директором он школьным был
И православный класс открыл.
Об этом долго он мечтал
И, наконец, пробил, прожал.
Но нелегко далось оно, -
Он в Ставропольском крайоно
Достал пяти отделов штат -
Начальников и всех подряд.
И с Церковью наладил связь:
У батюшки едва нашлась
Свободных парочка часов,
Когда прийти он в класс готов.
Семинаристов подключил,
Сам все улаживал, звонил,
Упрашивал и объяснял
И даже взятку раз давал
Он в министерстве…. Уж пришлось,
Но вот все, наконец, далось.
И батюшка, как он просил,
Класс для занятий освятил.
А в этот сборный пятый класс
Чуть не элита собралась.
То, что пробил он нелегко,
Известно стало широко.
Детей священников едва
Не четверть в классе том была,
И прихожан, порой крутых,
И дочка мэра среди них.
В День знаний, как сентябрь настал,
Молебен класс тот открывал.
Святой Софии посвящен,
И там, среди святых икон
Был образ, что директор в класс
Из Софрино привез в заказ –
Софии-мученицы и
Надежды, Веры и Любви.
Чтоб в вере стойкости пример
Был – этого хотел.
И к мученицам тем не раз
В молитве обращал свой класс.
Так вскоре вечер был в честь них –
Настал день памяти святых.
Инсценировку класс давал
И драму в лицах показал.
Был изверг-император злой,
Кто от Христа любой ценой
Хотел Софию отвернуть –
В язычество ее вернуть.
И трое дочерей ее –
Надежда, Вера и Любовь,
Их император выводил
И на глазах ее «казнил».
И как от горя умерла,
Там, где могила их была…
Директор тронут был до слез
И напоследок произнес:
- Вот, дети, это нам пример,
Как и сейчас средь разных вер
Свою нам веру сохранить
И верным ей до смерти быть.
Подумайте-то каково –
Дитя смерть видеть своего?
А всех троих?.. И смерть люта!
И не отречься от Христа!..
В ученьи первый год летел,
И посреди учебных дел
Всех праздников церковных круг
Ритмично заполнял досуг.
Введение и Рождество,
Крещение Христа, Его
Сретение и Благовест
И Пасхи светлой следом весть.
И часто до каникул чуть
Все вместе отправлялись в путь
В паломничества по местам
Святым, большим монастырям.
Так, вскоре под Покрова дни
В Дивеев ездили они.
В монастыре всеместно чтим
Святой их принял Серафим.
Ну, а на Рождество зимой
Паломничества путь иной:
Им в Лавре – Сергиев Посад –
Был преподобный Сергий рад.
Вот так и подошла весна,
Природа вырвалась из сна.
«Пора расправить перья крыл», -
Директор снова их решил.
На этот раз путь недалек.
Под всех каникул краткий срок
Их в новом храме в центр Минвод
Святитель Феодосий ждет.
Автобус быстро их домчал.
Священник у ворот встречал, -
Под Литургии поздней ход
Тек к Феодосию народ.
Все приложились из детей…
Их в трапезную иерей,
Как служба кончилась, завел, -
Обед там был накрыт на стол.
И после трапезных бесед,
Благословили напослед.
И вот всех в Ставрополь стрелой
Назад автобус мчит домой.
На круге, где притормозил,
Стекло вдруг выстрел раздробил.
Водитель, хоть и ранен сам,
Сумел нажать по тормозам.
Директор вниз сорвал ребят.
Снаружи – выстрелы и мат:
Мол, «открывайте дверь в салон,
Иначе всех внутри взорвем!..»
Пришлось тогда им дверь открыть.
Шофер с потери крови нить
Сознания уже терял.
Директор кнопку сам нажал.
Внутрь трое сразу ворвались.
Один из автомата ввысь
Прошил по потолку салон,
И – мат на детский крик вдогон.
Еще один, главарь, видать,
Велел всем на сиденья встать.
Чеченцы!.. Новый их теракт, -
Пришлось захват признать за факт.
Часов уж пять той драмы ход…
Переговоры штаб ведет,
А террористы без вестей
Все злей становятся и злей.
- Вас скоро будем резать всех!.. –
Сказал главарь под злобный смех.
И дети – в тихий вой и плач…
- Заткнитесь!.. – прошипел палач.
- Молитесь, дети!.. – на испуг
Детей сказал директор вслух. -
Молитесь, детушки мои!
Господь спасет нас по любви…
Главарь перекосился весь…
- Свинья, помолишься мне здесь!..
Ногой директора сбил дол
И выволок в проход на пол.
- Господь, спаси нас всех, Христос!.. –
Тот снова тихо произнес.
- Да ты, козел, Ису опять,
Кяфир, мне будешь поминать!?..
Директору главу задрал
И крестик с цепочкой сорвал.
- Плюй!.. Отрекайся на Ису!
Не то башку тебе снесу!..
Он крест к лицу его поднес
И ткнул с размаха прямо в нос.
- Давай, козел вонючий!.. Ну!.. –
И руку вывернул ему.
Директор вдруг заговорил –
Глух и надтреснут голос был –
Под детский ужас и столбняк
Слова проваливались как:
- Прощайте, детушки мои!..
Крепите в дух сердца свои…
Мужайтесь, дети, до венца, -
Жизнь ведь не ведает конца.
Припомните Софию-мать…
Ее детей, чтоб устоять…
Прощайте!.. Я уже иду
От вас ко Господу Христу…
- Ну, мразь!.. – палач в сердцах сказал,
Из ножен вытащив кинжал.
- Сейчас хлебнешь свою ты кровь!
Башку отдельно приготовь!..
Директору, став на полу,
Задрал до хруста он главу,
Рванув его за клок волос,
И к кадыку кинжал поднес…
Вдруг с краю визг сорвался в плач.
Туда метнул глаза палач…
Марьянка, дочка мэра, там
Зашлась, дав волю в страх слезам.
Палач директора пустил
И девочку рукой схватил.
- До трех, кяфир, считаю я,
И голова ее – твоя!..
Марьянку он схватил за нос
И к шее ей кинжал поднес…
- Смотри, свинья, считаю… Раз!..
Ты сам убьешь ее сейчас!..
Директор замер, как застыл,
Лицом асфальтно-серый был…
Марьянка, залилась, стеня:
- Не режьте, дяденька, меня!..
- Два!.. – искривился боевик,
Задрав ей горло в жуткий хрип.
Она уже и не рвалась…
- Мамуля!.. Мамочка!.. – зашлась.
- Я отрекаюсь! Эй, смотри!.. –
Директор тут сказал под три.
Нагнулся низко на присест
И плюнул на лежащий крест.
- Я отрекаюсь от Христа!.. –
Был голос глух как хруст холста.
- Я отрекаюсь и плюю…
Отдай ее жизнь за мою!..
Директор это произнес
С надрывным хрипом через нос.
Глаза – провала два пустых,
Отчаянье светилось в них…
Вдруг легкий звон и тихий чмок –
То пуля палачу в висок.
Он рухнул, выронив кинжал,
Марьянку распластав, прижал.
Потом был скоротечный штурм,
И смерть еще бандитам двум, -
Спецназ бой аккуратный дал –
Никто с детей не пострадал.
Они вернулись вскоре в класс…
А вот директор, как угас.
Ходил он сам не свой, молчал
И вдруг совсем из глаз пропал.
Куда – не знамо…. Говорят,
Что года три тому назад
Заметил кто-то на ските
Похожего в монастыре…
