(Продолжение)
В первой части нашей истории я рассказал о своих впечатлениях при раскопках кургана андроновской культуры (См. здесь). Напомню, что эти истории я писал не для Дзена а для французской девочки русского происхождения Василисы, по просьбе ее матери писательницы, задумавшей давать ей уроки русской культуры и действии тельности. Я сохранил в тексте обращение к своей единственной ученицы, и привожу эту историю именно в таком виде.
Могила для богатых
Я успел тебе рассказать, Василиса, как мы (наша дружная бригада) очень быстро раскопала могильный курган для бедных людей(представителей, так называемой Андроновской археологической культуры бронзового века, проживавших во втором тысячелетии до нашей эры на юге Западной Сибири). Я бы никогда не сказал про них «бедные люди», если бы нашу бригаду, после раскопок этого кургана не перевезли за четыре километра от палаточного лагеря к следующему кургану, который внешне выглядел повыше и в диаметре оказался значительно поболее того уже, нами раскопанного кургана «для бедных». А это захоронение было из разряда «богатых». То есть налицо оказалось уже наличие зачатков «социально-имущественного расслоения» в обществе «андроновцев».
Во-первых, копать его пришлось дольше и намного глубже, чем наш первый «бедный» курган. Мы копали первый день одну только глину и никаких «могильных пятен» (см. первую часть истории) долго не появлялось. Эти долгожданные пятна появились только к вечеру следующего дня – их оказалось лишь три, и руководитель экспедиции уверенно заявил, что мы нашли погребения очень непростых «андроновцев»! В первом кургане все, найденные нами останки лежали, как бы голыми в грунте (на самом деле их заворачивали в выделанные для повседневной носки, шкуры животных и они полностью истлевали в глине за три с лишним тысячи лет) и ничего, кроме убогих горшков и обязательных наконечников стрел ни в одной из могил бедняков нами найдено не было.
А на новом кургане все выглядело совсем иначе. С первых же, образно выражаясь, «копов» штыковыми лопатами, появились совсем иные признаки. Наиболее симптоматичным из них явилось то, что лично я, прежде чем докопаться до этого пресловутого «могильного пятна» выбросил глины погребов на пять – не меньше, что уже говорило само за себя – соплеменники, наверняка, неспроста хотели спрятать своего умершего уважаемого родственника, как можно глубже.
Погребальный сруб
В общем, дело кончилось тем, что нас троих оставили на этом кургане и каждому руководитель практики поручил по одной древней могиле «состоятельного человека» из «бронзового» века. Когда кончилась глина, и началось дерево – сосновые бревна, я углубился уже метра на два. Мой бригадир сказал мне, что это погребальный сруб и нас, действительно, ждут интересные находки, потому что в срубах, вернее – под срубами (накатом из сосновых бревен) в те времена хоронили только очень влиятельных и состоятельных людей, которые, скорее всего, вполне заслуживали столь уважительного отношения к себе со стороны своих соплеменников.
Вот подумайте – кого могли выбрать в вожди члены первобытного племени охотников, рыболовов и собирателей? Наверняка, только самого сильного, отважного, умного и справедливого человека, счастливо сочетающего в себе все эти великолепные человеческие качества. В тех условиях жизни отношения между людьми были очень «прозрачны и чисты», как родниковая вода, и любой моральный изъян какого-либо, отдельно взятого члена племени моментально оказывался предметом всеобщего обсуждения и последующего осуждения. И, поэтому у откровенного маньяка, садиста, грубияна, явного полудурка не имелось никаких шансов стать вождем или, на худой конец, завоевать хоть какую-либо, самую малую толику уважения со стороны остальных своих соплеменников. Поэтому, более поздние(феодальные) князья, герцоги и графы, цари и короли являлись прямыми потомками вот таких вот, по-настоящему, заслуженных и законно уважаемых древних племенных вождей, чьи конкретные имена не сохранились в писанных анналах мировой истории. То, что в эпоху развитого феодализма на тронах крупнейших европейских держав оказывались самые настоящие дегенераты, то тому служили уже совсем другие причины, не имеющие никакого отношения к славным, но очень далеким предкам этих самых «дегенератов» на троне!
Первобытные вожди, вне всякого сомнения, являлись достойнейшими людьми той далекой, экологически чистой, красивой и яркой, но очень суровой эпохи в «дописьменной» истории человеческого общества.
На пятиметровой глубине
Я швырял и швырял (теперь уже совковой, а – не штыковой лопатой), сосновые гнилушки, в которые превратились за три с половиной тысячи лет без кислорода, некогда могучие сосновые бревна. Кстати, эти гнилушки, попадая на свежий воздух и под лучи солнца на открытом пространстве, сразу же начинали громко и беспрестанно потрескивать, словно бы радуясь своему неожиданному освобождению из тысячелетнего безкислородного подземного плена могильного холода и беспросветной тьмы.
Я углубился метров на пять – нисколько не преувеличиваю, Василиса! На дне древней могилы было ощутимо холодно, как в леднике и я натурально дрожал и мерз, так как был одет в спортивные трусы и футболку (на улице все эти дни стояла жара под тридцать пять градусов, как и положено в этих краях в середине июля). И было на дне этой могилы времен «бронзового» века не только холодно, но и страшно тихо, как и положено для могилы (беспрестанное потрескивание сосновых гнилушек лишь подчеркивало безнадежную «глубину» этой древней «могильной тишины» – я попал не на пять метров «вглубь», а – «на три с половиной тысячи лет назад», Василиса! И лишь легкомысленный неиссякаемый оптимизм, характерный для любого восемнадцатилетнего современного человека, не давал мне в полной мере ощутить все «торжество момента» самого настоящего «прикосновения» к прошедшим тысячелетиям, крохотную частицу которых я только что выкопал из этой безымянной могилы... «Писатель-фантаст», живущий внутри меня вновь, кажется, победил, также «живущего» во мне, историка. Но я ничего не могу с собой поделать!... Однако, все же, дадим слово «историку»…
Яркое ядовито зеленое вещество
Я присел на корточки, когда увидел, что слой, превратившихся в гнилушки, сосновых бревен наконец-то мною пройден (около трех метров составляла толщина этого «наката» из бревен – кстати, до ближайшего соснового бора от этого места было несколько десятков километров; удивляться тут нечему – ландшафт здесь три с половиной тысячи лет назад был совсем иным) и, внимательно приглядевшись, увидел, как будто, слой кем-то и зачем-то насыпанной извести и – что-то еще, не совсем понятное и уместное, на первый взгляд – какой-то цветной мелкий мусор. Ближе всех я увидел гнилушку, к поверхности которой прилип яркий ядовито-зеленый кусочек какого-то вещества, в общем – чего-то для меня непонятного (неопределенной субстанции неясной природы).
Явление бригадира Газенкампфа
На краю раскопа тут, словно почувствовав необходимость вмешаться, материализовался «бригадир», Вова Газенкампф (см. первую часть) и, увидев, что я тут без него «надыбал», сразу предупреждающе крикнул мне:
- Осторожнее, Леша! Ничего тут без меня не трогай!
С этими словами он быстро спустился вниз и, присев рядом со мной, сразу взял пальцами кусочек этой зелено-ядовитой субстанции, растер пальцами «зелень», представлявшую собой ничто иное, как двуокись меди и я увидел, как тускло блеснуло самое настоящее золото – «бригадир» держал в руке кусочек золотой фольги сантиметра три длиной и в пол-сантиметра шириной.
- Типичные для погребений «андроновской» знати украшения, представляющие собой сплав золотой фольги и меди! – объяснил он мне, задумчиво продолжая попеременно глядеть то на золотую пластинку, то – на меня.
Я не выдержал его молчаливого проницательного взгляда и прямо спросил у «бригадира»:
- А, что ты так, Вова, на меня смотришь?!
Он мне не менее прямо ответил:
- Смотри, Леша – не дай Бог ты тайно что-нибудь присвоишь из этой могилы, то тебя замучает «дух историзма» и ты подохнешь страшной смертью, какой умирают «черные» гробокопатели!
Пересказываю тебе, Василиса все, как было, ничего не приукрашивая, так как времена тогда были суровые советские – разгар Брежневской «эпохи застоя»! Все настроение мне этот «бригадир» Вова Газенкампф испортил, даже несмотря на то, что был мне настоящим другом, и никуда он больше не отлучался до тех пор, пока мы с ним вместе не перебрали каждую гнилушку на дне этого захоронения.
Золотая фольга на месте ритуального трупосожжения
В результате мы с ним нашли еще шесть кусочков такой, вот золотой фольги, присыпанной зеленым порошком окислившейся за три с половиной тысячи лет, меди. То есть это когда-то было медно-золотое ожерелье.
Белый порошок, показавшийся мне известью, оказался костяным пеплом – очистив от гнилушек дно захоронения мы увидели белое «известковое» пятно в виде человеческой фигуры, оставшееся на месте ритуального трупосожжения.
Кроме кусочков золотой фольги нами были найдены, где-то, штук тридцать крупных бусинок из полудрагоценных камней: бирюзы и сердолика.
Скажу тебе честно, Василиса, я не присвоил ни одной бусины, хотя бирюзовые бусины, в два раза меньшего диаметра, стоили в нашем барнаульском ювелирном магазине «Рубин» в ту пору тридцать рублей: одна штука – я специально после этих раскопок ходил туда и смотрел на цены в отделе «полудрагоценных камней».
Другими словами, если бы не «возник», как «чертик из табакерки» в самый неподходящий момент наш бригадир, Вова Газенкампф, то я бы, Василиса мог легко бы стать обладателем целого состояния, но не стал. Здесь я, безусловно, шучу, потому что я был отличником-историком, убежденным молодым «марксистом-ленинцем» и ничего бы из этих, найденных бы мною единолично в древней могиле, драгоценных и полудрагоценных «артефактов» не присвоил. Голова у меня в ту пору «работала» совсем не так, как у современной «золотой», да и не «золотой», тоже, российской молодежи.
Просверленный фиолетовый камень
Единственный «артефакт», который «единолично» попал мне в руки (никто этого не видел) и, о котором до сих пор жалею, что не взял его себе «на память» о студенческих археологических раскопках, так это оказался очень странный, великолепно отшлифованный и просверленный насквозь прямо по центру камень необычного фиолетового цвета, испещренный белыми полыми кругами-колечками. Я нашел его в третьей могиле этого же кургана, которую раскапывал в одиночку. И я до сих пор не знаю – естественный ли фиолетовый цвет имел этот камень или его так искусно специально покрасили. Но штука была очень необычная! Я вот некоторое время назад только стал задумываться, что это могло быть грузило для какой-нибудь рыболовной снасти. Жили то «андроновцы» в пойме большой полноводной реки Оби, из которой в те благословенные времена огромные осетры во время нереста, наверняка, выпрыгивали прямо на берег! И в руки мне случайно попалось грузило от невода, которым «неприкаянные души «андроновцев» ловили «неназываемую рыбу» в «реках Господних»! А я, недотепа, не сумел правильно сориентироваться и оценить этот подарок, что поднесло мне само Провидение... Прощает меня только моя молодость и полная жизненная наивность.
Кстати, именно в этих самых местах на высоком берегу Оби (обрыв здесь высотой от шестидесяти до восьмидесяти метров, а на той стороне – заливные луга до самого горизонта) спустя пятнадцать лет после наших раскопок, в 1994 году киноконцерн «Мосфильм» снимал эпохальную киносагу «Ермак»)…
Исчезнувший народ…
Как я уже сказал в предыдущей «лекции», таинственный европиоидный народ «андроновской культуры» куда-то бесследно исчез во мраке прошедших времен и – на территории необъятной Евразии, и осталось только надеяться на то, что они продолжают жить в своем прекрасном, неведомом реальному современному человечеству, мире, в котором никто не страдает кариесом, и другими заболеваниями, сопутствующими тотальному загрязнению воды и воздуха, и куда обязательно попадают рано или поздно все люди, живущие на планете Земля…
Уважаемые читатели! Благодарю Вас за проявленный интерес. Спасибо за Вашу реакцию и критику.
Стараюсь откликаться на Ваши оценки и отзывы. Дочитывайте, подписывайтесь, ссылайтесь и делитесь с друзьями и на своих страницах в социальных сетях. Просим Вас при перепечатке данных ссылаться на нашу статью и канал. Ваши комментарии и обсуждения дают пищу для новых расследований и публикаций.
Алексей Резник