Истинным обозначением русской жизни оказывается утопия, – не умозрения православных философов о государстве как прообразе Царства Божьего, не штудии марксистов о бесклассовом будущем; самообольщение – наша обыденность.
В императорской России, идеологически православной, подданные были крещеными, учили Закон Божий и причащались, при этом кощунствовали, угнетали, насильничали и бунтовали. В Советском Союзе под причитания о справедливости совершили несправедливостей на тысячи томов. Сейчас у нас притворно независимые ветви власти, политическая свобода в интернет-пространстве и выборы с нормированным исходом.
Утопия. Форма не соответствует содержанию, и они друг друга извращают и обесценивают.
В тренде издевка над американской демократией – опорочена и заклеймена. По какому поводу, однако, торжество? Будь американцы безупречными изоляционистами и глобалистами, отдавай они первенство по доброй воле, и состязательность в политике и бизнесе была бы им не нужна, и без судов они обходились бы, и вообще сияла бы Америка, город на холме, обглоданными костями химерических святош. Они же, несмотря на подлог, ангажированную прессу и прочие уродства, бьются за результат по правилам и без правил, – «гражданин Кейн» и «двенадцать разгневанных мужчин» (и женщин), это и есть механизм их демократии (аристократической республики) в действии. Как мечтали, чем гордятся, тем и обходятся.
Наша мечта – не американская.
Плутарх, рассказывая об основании Рима, сообщает, что Ромул отобрал сто лучших граждан, назвав их патрициями – сенаторами. Это были могущественные и влиятельные горожане, которым надлежало стать заступниками и покровителями нуждающихся, оказывая им отеческое попечение, и отныне слабые не досадовали на изъявляемые сильным почести, но относились к заступникам с благожелательностью и любовью.
Ромул сделал патрициев сенаторами (советниками) не по своему капризу. Вокруг этих людей группировались их роды и зависимое население, и назначь Ромул в сенат кого-то, не имеющего авторитета у граждан, город и государство Рим не укрепились бы.
Вот истоки римской республики, явившейся отчасти примером для США.
Олигархия конца ХХ века ни при каких фантазиях ее «завсегдатаев» не могла быть прототипом и предтечей демократической парламентской республики в России. Договоренности между олигархами, если каждый из них не окормляет социальную группу, объединённую интересами и связями, которые им защищаются и оберегаются (не наёмных работников), политически легковесны. Кто-либо (президент), полагаясь на абсолютную волю – народ, без ощутимого вреда для государства властен тасовать якобы договорившихся о своём первородстве «капитанов» политики и бизнеса, как хочет и когда захочет.
«Римских патрициев» в России по-прежнему нет, поэтому демократия со стражами от тирании и охлократии в лице аристократов у нас несостоятельна. Проповедуемые меньшинством (интеллигенцией) либеральные смыслы, – по большей части беспочвенная идеализация собственных подсознательных установок («моя концепция единственно правильная»).
И разве вина (ущербность) большинства в том, что меньшинство, желая лидерства, не желает сопричастности?
Проблески наших, не подражательных, демократических начал высветили сквозь авторитарное наследие идею «двойного верховенства власти и гражданского общества»: от призвания управленцев-варягов для усмирения межродовых конфликтов до прекращения распрей внутри правящего сословия с принятием решения на земских соборах, – «державный» строй. Его предварительные элементы и механизмы: сельские сходы, городское вече, княжеские съезды, народное ополчение, земства, советы депутатов, – складывались и подготавливались в России исторически.
Выход из утопии к сильному государству и демократическому режиму, к модернизации и стабильности – институциональное оформление идеи «двойного верховенства».
Впервые опубликовано в Telegram-канале «Новый Век».
Книга «Государство-образующая идея России» на сайте издательства.