Однажды вечером дверь моего балка на участке Тасаппа открылась, запустив клубы морозного воздуха. Вместе с клубами на пороге стоял горный мастер Коля Лапин. Он сообщил мне, что ему нужно на «материк» как можно скорее, через день-два будет борт или машина, и он должен как можно быстрее добраться до посёлка. У меня в балке была свободная койка, и я гостеприимно предложил её Николаю. На следующий день, вернувшись с буровой, я застал его за необычным занятием: он сидел перед печкой и разбирал содержимое своего бумажника. Одну бумагу сложенную вчетверо он долго держал в руках, перечитывал и произнёс: « Это приказ по институту о моём отчислении». Я с интересом прочитал документ, а Николай с удовольствием рассказал мне его происхождение.
Каждый геолог в советские времена трепетно относился к минералам и горным породам. У многих из них были хорошие коллекции , а у уральских геологов просто великолепные. Коля был уральским студентом-геологом, и все своё свободное время тратил на экспедиции за камнями и на зарабатывание средств на эти экспедиции. В этот раз они со Славой решили обследовать демидовские шурфы на склонах Уральского хребта. Один из шурфов был глубиной шестнадцать метров, и Николай полез в него первый, обвязавшись верёвкой для альпинистских восхождений и одев противогаз. Славик оставался на поверхности земли, держась за верёвку, конец которой был привязан морским узлом за ближайшее дерево. Через какое-то время Славик поднял из шурфа рюкзак с гранатовым песком, а следом за рюкзаком в устье шурфа показался и Николай. После промывки пробы в ближайшем ручье, Славику захотелось тоже спуститься в шурф за гранатовым песком, настолько сочный ярко-красный цвет имели кристаллы пиропа (красная разновидность граната). Николай какое-то время отговаривал его, ссылаясь на то, что дубовая крепь, простоявшая двести лет, трещит под ногами, но все усилия были тщетны. Славик благополучно спустился, набрал рюкзак с песком и отправил его наверх. После этого он начал выбираться сам. Коля стоял наверху и подтягивал верёвку. Когда парень добрался до крепи второго метра, крепь подломилась и ударила его в лоб. Славик отлетел в угол на дно шурфа и был засыпан крепью и породой. Николай с ужасом смотрел, как на месте, где был его товарищ, образуется обвал породы в виде воронки. Когда обрушение закончилось Николай начал кричать, звать своего товарища, но в ответ не было ни звука. Бросив бесполезную верёвку, которая так и осталась привязанной к дереву, он побежал в ближайшую деревню. В сельсовете были не удивлены, услышав его историю. Деревенским жителям порядком надоели кладоискатели, землекопатели и прочие охотники за камнями. Но надо отдать им должное, в трудных ситуациях они всегда помогали. Дали трактор, помогли найти экскаватор и два дня в присутствии милиции велись раскопки. Через два дня Славика откопали всего в синяках и с воспалением лёгких. Весь грязный, щурясь от солнечного света, он сказал: «Спасибо, Колян. Пока сидел, о многом думал, и верил, что ты меня не бросишь». Милиция облегчённо вздохнула, одним уголовным делом меньше. Этот случай произвёл широкий резонанс, и ректор института обязан был отреагировать. Он вызвал Николая, вручил ему приказ об отчислении и сказал, что ждёт его через год в этом кабинете с хорошей характеристикой с места работы. От себя добавил: «Как мужик мужика уважаю». Когда Николай пришёл через год, ректор восстановил его на горный факультет. Возмущению парня не было предела: «Я родился геологом и хочу диплом геолога получить. Тем более ещё десять предметов досдавать придётся».
- Вот и сдавай. Поменьше в тайгу ходи, а срок сдачи я тебе продлю,- хитро улыбнулся ректор.
С. Шишов