Впервые обвинение о продажности партии большевиков немцам прозвучало после попытки ленинцев захватить власть в июле 1917 года (до октября из было три, но каждый раз они проваливались).
5 июля, на следующий день после подавления большевистского мятежа, в газете «Живое слово» появилась статья бывшего депутата Государственной Думы (кстати, бывшего большевика) Алексинского и бывшего народовольца, проведшего в Шлиссельбургской крепости четырнадцать лет, В. С. Панкратова под заглавием: «Ленин, Ганецкий и Ко — шпионы!». На самом деле они пользовались информацией от министра юстиции П. Н. Переверзева.
Если в апреле, вернувшись в Россию, Ленин нашел возможность придти в Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов, и объясниться по поводу того, как ему удалось договориться с немцами проехать по их территории в пломбированном вагоне, то после публичного обвинения в продажности он быстро исчез из города, скрывшись со своим подручным Григорием Зиновьевым в шалаше в Разливе.
Новая революционная власть провела несколько проверок, были выявлены факты получения десятков рублей через иностранные банки агентами большевиков. Временное правительство, понимающее угрозу, исходящую от ленинской организации, старалось найти как можно больше доказательств, но многие из них были косвенные. Публику, правда, это мало интересовало. Учитывая ненависть населения к немцам – как никак с Германией шла война – массам было достаточно того, что сказала новая власть – ей тогда еще верили.
О том, кто из большевиков причастен к получению денег от Германии, какие суммы были переведены на какие счета, об участии в этой афере знаменитого провокатора Парвуса, написано множество книг и статей.
Однако, не хватает главного доказательства: в немецких архивах нет ни одного документа, подтверждающего решение правительства о денежной помощи большевикам. Что-что, но немецкая педантичность, их страсть к документам неоспоримы, и если бы что-то похожее в природе существовало бы, то оно нашлось бы. К примеру, американцы нашли в послевоенном Берлине копии секретных протоколов к известному пакту Молотова-Риббентропа, подлинники были уничтожены во время бомбежки МИДа.
Кроме того, возникают вопросы: на что могли бы потратить якобы полученные от немцев деньги? На оружие? Но оно и так было у революционных солдат. На их подкуп? Исключено, в то время голоса избирателей не покупались таким образом. На издание газет? Но все газеты тогда продавались, бесплатными были только рекламные. Выросшие тиражи пробольшевистских изданий говорят лишь о популярности идей будущих правителей страны.
Все разговоры о том, что немцы и другие иностранные державы финансировали большевиков еще до 1917-го года беспочвенны, потому что ещё в декабре 1916-го года Ленин публично говорил, что пролетарская революция в ближайшее время в России невозможна. Монархия пала не от борьбы большевиков, Февральская революция для них была неожиданной.
Большевики вызывали интерес у немцев только одним: своей страстью к поражению России в войне. Германии было важно вывести её из антантовской коалиции, но вряд ли в ней могли бы найтись такие аналитики, которые смогли бы просчитать успех небольшой по численности партии большевиков. Впрочем, и в самой России мало кто мог поверить, что большевики могут захватить власть. Особенно в июле 1917-го года, когда впервые прозвучало обвинение в получении ими денег от немцев.