Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 47
Вишню Алёнка обожала больше, чем другие ягоды. В огороде у бабушки она заприметила кусты вишни вдоль забора, их было десятка полтора. Цвела она по весне пышно и сулила большой урожай — по словам бабушки Гали. Осталось только дождаться урожая и наесться вишни вдоволь.
Проходя мимо базарчика, на котором старушки продавали жареные семечки, урожай со своего огорода, а также молоко, сливки и творог, она увидела стаканчики с первой вишней и у неё потекли слюнки. Денег у неё было только на булку хлеба, она посмотрела, облизнулась, немного взгрустнула и пошла в магазин за хлебом.
И вдруг она вспомнила про вишню у бабушки в огороде. «К бабе Гале схожу и наемся вишни!» — подумала она и настроение у неё сразу приподнялось потому, что появилась надежда.
Она купила булку хлеба, отнесла её домой. Взглянула на часы.
«Бабушка работает до шестнадцати ноль-ноль, минут в двадцать пятого она будет дома. Вот я через час к ней в гости и зайду» — решила Алёнка. Она вышла на балкон и увидела Ясеньку, сидевшую на табуретке, её правая рука всё ещё была в гипсе.
— Привет, Алёнка-а! — закричала Ясенька звонко.
— Привет! — радостно воскликнула Алёнка соскучившись по своей маленькой подружке. — Тебя выписали?
— Почти, но гипс пока не сняли. — Яся приподняла руку в гипсе и пояснила. —Попросила маму к бабе Зине меня привести, чтобы тебя увидеть.
— Вот здорово-о!
— Мы ненадолго пришли, скоро домой пойдём.
— Жаль.
— Мне тоже. — вздохнула Ясенька, уставшая от испытаний, свалившихся на неё, — Зря я тебя не послушалась: ты же меня предупреждала про качели.
— Да, — ответила Алёнка, а потом спросила, — но ты же на них не качалась?
— Нет, только за мячиком потянулась и под качели попала, даже и сама не поняла, как так получилось...
— Да уж, угораздило тебя… — сожалея, произнесла Алёнка, голос её дрожал от волнения, — Я пожалела сто раз, что в музыкалку пошла и тебя оставила, надо было мне от тебя не отходить ни на шаг.
— Да я же уже не маленькая, — заметила Ясенька, чувствуя, что Алёнка сильно переживает из-за неё, — надо мне самой было быть аккуратней и руку бы не сломала.
Алёнка, соглашаясь покачала головой и сказала:
— А сон всё же не зря мне приснился: если бы ты качалась, то тебя бы сейчас тут не было.
— Как это? — не понимая о чём речь, переспросила Ясенька.
— Я не буду тебе говорить, чтобы тебя не напугать, только хочу на всякий случай предупредить, если будешь качаться, то головой в стороны не верти. Поняла?
— Совсем?!
— Да, а то между опор качели голову сунешь на лету и того…— Алёнка показала рукой на небо.
— Я лучше совсем качаться не буду.
— Качаться можно, но осторожно! Мне не хочется тебя терять — я тебя люблю, — призналась Алёнка, интуитивно ощущая с ней близкое родство.
— И я тебя тоже! — ответила Ясенька, рот её приоткрылся в счастливой, без одного верхнего зуба, улыбке. — Представляешь, у меня зуб выпал в больнице!
— Не только представляю, но и вижу, — засмеялась Алёнка, — поздравляю!
— С чем, с тем, что я теперь беззубая?!
— Нет, с тем, что ты становишься взрослой.
— А-а… Спасибо, я через год в школу пойду! — Ясенька немного смутилась и потом задала вопрос, — А Тёмка где?
— С Пашкой в деревне гостит, их из детского сада выпустили.
— Жаль… — огорчилась Яся, по Тёмке она тоже соскучилась.
Балконная дверь у Митиных скрипнула и послышался голос мамы Ясеньки:
— Яся! Пойдём домой.
— Сейчас, мам, — отозвалась Яся и глядя Алёнке в глаза, помахала левой рукой, — Пока! Береги себя!
— Пока-пока, Ясенька! И ты береги себя, пожалуйста, я очень за тебя волнуюсь.
— Тёмка вернётся, от меня ему привет передай!
— Хорошо, передам!
Встреча с Ясенькой была для Алёнки счастьем, она чувствовала, что та тянется к ней душой, точно так же, как тянулась она к ней и это чувство невозможно было ни с чем сравнить.
***
Дождавшись, когда бабушка придёт с работы, Алёнка пришла к ней в гости без приглашения. Она открыла ворота, зашла во двор, по которому бегали десятка два кур и один петух, открыла дверь в сени, поднялась по ступенькам, а потом вошла в избу. Кошка Муська сразу подбежала к ней ожидая ласки. Алёнка взяла кошку на руки и поздоровалась:
— Баба, привет!
Бабушка выглянула из комнаты и удивлённо произнесла:
— А, это ты… Здравствуй, проходи. А я слышу, ворота вроде как брякнули, уж думаю не в гости ли кто ко мне пожаловал. Да думаю кто-кась: Ирка с Юркой в деревню укатили, у них отпуск, а мать твоя не шибко часто ко мне ходит.
— Спасибо, баб! Сейчас пройду, — ответила Алёнка, радуясь, что бабушка пригласила её. Она скинула с ног босоножки и прошла в комнату, села на диван, продолжая гладить кошку, которая мурлыкала от удовольствия.
— Сейчас чайник на плитку поставлю, с работы пришла, ещё ничё не ела. Будешь со мной и́сть?
Поесть Алёнка была не прочь, но стеснялась в этом признаться потому, что мать ругала её: «Нечего по гостям шататься и есть, как будто тебя дома никто не кормит».
— Ну что ты молчишь: будешь или нет? — переспросила бабушка и Алёнка робко ответила.
— Я чай, баб, попью, можно?
— Можно, — сказала бабушка, и наливая в чайник воды, обмолвилась, — воды-то не лишку, сходить бы на колонку не мешало.
Алёнка тут же отозвалась:
— Я сбегаю, баб, давай ведёрко! — она выпустила кошку на пол, та потёрлась об её ноги и нехотя подошла к своей плошке, лизнула остатки молока, а потом запрыгнула на подоконник.
Бабушка протянула внучке оцинкованное двенадцатилитровое ведро и наказала:
— Полнёхонькое-то не наливай, а то тяжело нести будет.
— Хорошо, баб, я быстро!
Колонка от дома бабушки находилась справа наискосок через дорогу. Вприпрыжку она добежала до неё с ведром, набрала полное ведро воды. Нести ведро ей было тяжело, но она рада была помочь бабушке. Она занесла ведро в дом. Бабушка удивилась:
— Быстро ты за водой сбегала! Тяжело же тебе поди, зачем полнёхонькое налила?
— Да нет, баб, нормально, только нести неудобно.
— Вот, спасибо!
— Давай я ещё принесу? — предложила Алёнка свою помощь.
— Ну, хочешь, так сходи, я от помощи не откажусь, — улыбнулась бабушка внучке. Алёнка была рада стараться, ей не хватало внимания и похвалы родных людей, за водой она сбегала ещё три раза.
— Ну, теперь у меня кирсе́нь* почти полон, спасибо! Руки мой, да садись за стол.
Алёнке хотелось побыстрее попробовать вишню в огороде, и она робко спросила:
— Баба, а у тебя вишня есть?
— Есть, но ещё не созрела, — ответила бабушка внучке.
— А я за хлебом в магазин ходила и увидела, что на базарчике бабушки уже продают.
— Ну так правильно: первые ягоды самые дорогие. Чё их не продать-то — копейка к копейке, рубль к рублю. А самим-то можно и после поесть, когда цена спадёт.
— А когда, баб, спадёт — мне вишню хочется?
— Через неделю другую.
Алёнка вздохнула, понимая, что ждать так долго у неё терпения не хватит.
***
Недели через две Алёнка опять пришла в гости к бабушке и с порога спросила:
— Баба, здравствуй! А вишня поспела?
— Поспела, да я уж её продала. — ответила бабушка и махнула рукой, — Да там кого и было-то не так много. Матери твоей деньги дала, чтобы за потоп с соседкой рассчитались. Хочешь чёрной смородины, в огороде у меня её дивно, а на базаре её берут неважно.
— Нет, спасибо… Я её не люблю, — ответила Алёнка и тяжко вздохнула.
— Ох, и испотва́рили** вас: мы-то, бывало, в детстве любой ягодке радёшеньки были, а вы, тьфу…
Пояснение:
Кирсе́нь* — чан, чугунная эмалированная ёмкость под воду, внешне похожая на казан объёмом примерно на 60 литров.
Испотва́рили** — избаловали
© 21.06.2021 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение 48 Мама, папа, я вас люблю
предыдущая глава 46 Тёща, угомонись
Прочесть Дело-то свойское