Как специальный корреспондент "Русского экономиста" получил похвалы главреда и прибавку в зарплате за неопубликованные статьи.
Рассказ
Наверное, это началось с материала про погибшего младенца. Дикая, ошеломляющая новость – Следственный комитет обвинял врачей сибирского роддома в умышленном убийстве новорожденного. Казалось, что следователи сошли с ума. «Врач не может убить человека!» - возмущались общественные организации и медицинские юристы. Врачебное сообщество обратилось за защитой напрямую к президенту.
Мотив жуткого преступления внятно не объяснялся, доказательства приводились весьма расплывчатые. Почему «Русский экономист» заинтересовался этой историй, спецкор Костя Дунаевский даже не понял. Но только его вместе с фотографом Гошей Конфенгаузом отправили в командировку - провести расследование на месте событий.
- Трех дней, думаю, вам хватит, - заметил тогда главный редактор.
«Врач не может убить человека, - повторил им мантру один из местных акушеров-гинекологов, - Но…». После этого шокирующего «но» изначально выстроенный в голове сценарий по развенчанию бредовых фантазий следователей – рухнул. Вместо трех дней, Дунаевский с Кофенгаузом провели в Сибири больше недели. И потом ещё в Москве Дунаевский долго добирал материал – изучал уголовное дело, консультировался со специалистами. Итогом стал большой материал.
Получалось, что следователи правы. Однако, ни они, ни прокуратура не углубились дальше фактов, относящихся к составу преступления. Ни мотив, ни всё, что за ним стояло, силовики не объяснили. Ни обществу, ни, видимо, и администрации президента, которая вынуждена была что-то ответить обратившимся в защиту акушеров крупным общественным фигурам.
Убили ли врачи на самом деле, журналист оставил за скобками, - точнее, для вывода самими читателями. А вот мотив у акушеров действительно мог быть. И вполне разумный, объяснимый, более того, вытекающий из всей логики сложившейся вокруг роддома системы. Последовательно, опираясь на историю вопроса, официальную статистику, нормы госуправления, Дунаевский разъяснил, что именно произошло. А, главное, почему. И почему именно так, а не иначе. Были закрыты абсолютно все белые пятна.
- Шикарное расследование, Костя, - заявил главный редактор, прочитав материал. - Всё чётко, понятно. Картина налицо, никаких вопросов. Но, извини, публиковать мы это не можем. Страшная же картина. Сам понимаешь…
Дунаевский лишь пожал плечами: он понимал.
- Фотки на этом материале говно, не жалко, а за текст обидно, - расстроился Кофенгауз. – Очередная публикация в ИД «Корзина».
- В каком ИД? – не понял Дунаевский.
- В корзинку ушло, значит – у нас в фотослужбе так говорят…
… Потом была история про арест и заключение в СИЗО вице-губернатора дальневосточного края. Якобы, за коррупцию. Опять командировка с Кофенгаузом. Поставленная задача звучала просто: понять, что стоит за этим арестом.
- Дело ведут люди из Детского мира, - проинструктировал Дунаевского главный. – Мы договорились – они с тобой свяжутся. Выслушай, прими к сведению. Проверь. Но, главное, проведи насколько возможно параллельное расследование. Кофенгауз полетит с тобой.
Снова перелет за несколько часовых поясов. Непрерывные встречи. Анонимные спикеры. Факты нарушения закона чиновником были налицо. Но… Дунаевский понял, что заинтересовало начальство – формальность повода. Вмененные суммы были копеечными, а формат махинаций – в общепринятых рамках. Почему приближенное лицо губернатора попало в разработку спецслужб, что он такого на самом деле совершил – вот это и необходимо было выяснить.
Через неделю пребывания на Дальнем Востоке Дунаевский по просьбе главного составил ему предварительную справку: тезисно описал ход расследования, имеющуюся фактуру и предположительные результаты. Главный прочитал и приказал работать дальше. Им продлили гостиницу и перевели дополнительные командировочные. Стало понятно, что пока не будет какого-то более-менее понятного вывода, в Москву их не вернут.
Логичная картина появилась лишь к концу второй недели. Новая справка для главного давала уже вполне четкую картину предпосылок и событий. Ничего принципиально отличающегося от формальной позиции Детского мира, но с небольшими дополнительными нюансами…
- Замечательно, Костя, - перезвонил ему главный.- Можешь писать текст. Только давай, ты напишешь не в Москве, а прямо оттуда. Вдруг останутся вопросы – сможешь снять их на месте. Суток тебе хватит?
Текст-то за сутки Дунаевский написал. Вот только разрешение вернуться в Москву пришло лишь через пару дней: видимо, после прочтения главный ещё что-то обдумывал.
И эта публикация не вышла.
- Ситуация неподходящая, - пояснил главный. – Давай, пока попридержим...
Дунаевский едва не распсиховался – двух корзинок подряд в его практике ещё не было. Однако, это оказалось только началом. Началом чего-то такого, что стало интересным уже само по себе.
Необычное вдруг превратилось в обыденное. Задание главного: «Костя, съезди - разберись». Служебка с отчетом, потом статья. И снова: «Материал отличный, но ты ж понимаешь…».
Если не считать нескольких новостных заметок, то за последний год у Дунаевского не вышло ни одной публикации. Сначала он нервничал: неважно в чём дело, неважно, что задания давал главный, но если у тебя нет публикаций, то ты и не нужен. Пытался предлагать для репортажей какие-то другие темы, являющиеся проходными по определению. Главный кивал головой, темы утверждал. Но раньше, чем спецкор приступал к ним, успевал отправить Дунаевского в очередную командировку по новому спецзаданию. При этом, никаких нареканий от него не поступало. Иной бы ворчал, типа, «вот с тобой Костя всегда так – вытащишь непроходную шнягу». А этот нет. Хвалил, благодарил. Даже зарплату поднял. А главное, с маниакальным упорством отправлял расследовать всё новые истории, пуская псу под хвост командировочный фонд.
- В фотослужбе теперь командировки с тобой перешли в разряд поощрений, вроде отгула, - заметил ему Кофенгауз. – Теоретически, можно даже камеру не брать. Пара формальных щелчков говорящих голов в интерьере. Да и это всё потом не выйдет. Ты прям какой-то «31 отдел» в одном лице.
- Да, очень похоже, - кивнул Дунаевский. – Только в книге Пер Валё тот отдел выпускал журнал, у которого были читатели. Да, его не печатали. Но он годами выпускался для трех-четырех руководителей оболванивающей страну медиакорпорации. Они собрали лучших журналистов, чтоб те свободно и независимо готовили журнал, как ориентир. Образец настоящих тем, идей. Которые действительно важны. А потому их ни в коем случае нельзя пропускать в других СМИ империи… В моём случае что-то совсем другое.
Конфенгауз задумался:
- Костя, а ты обратил внимание, что твой текст про убийство младенца главный отправлял в корректуру? Зачем он это сделал, если решил его не выпускать?
Дунаевский развел руками.
- Ну, и зачем?
- Чтоб специально обученные люди исправили мелкие орфографические и синтаксические ошибки. Зачем ещё нужна корректура? - засмеялся Кофенгауз. – А вот для чего – это вопрос интересный. Думаю, чтоб не позориться даже незначительными опечатками перед каким-то очень уважаемым читателем.
- А ты уверен, что он был в корректуре? – уточнил Дунаевский.
- Так давай посмотрим – вся ж история движения текстов в системе осталась.
Кофенгауз набрал пароль и вошёл на сервер редакции. Действительно, корректура была. Более того, абсолютно все неопубликованные материалы Дунаевского так же проходили корректуру. Прочитав, приняв решение об отправке текста в корзину, главред тем не менее зачем-то доводил статью до полного товарного вида.
- Получается, и у тебя есть читатели, - протянул Кофенгауз. – Постоянные и преданные… А точнее, один, читатель.
- Версии? – предложил Дунаевский, хотя уже почти догадался сам.
- Ну, какие могут быть тут версии, - ухмыльнулся Кофенгауз. – Самый главный читатель. Тот, для которого работает отдельное персональное печатное СМИ. Когда в медийном поле оставили только мусор, когда читать негде и нечего, иного выхода не остается. Сквозь призму этого журнала он получает представление о настоящем мире. Туда пишут корреспонденты из Детского мира, другие служб, маститые авторы в погонах и без. Но, видимо, их для плюрализма недостаточно – нужен независимый внештатник.
P.S.
Через некоторое время после этого разговора, Дунаевский получил звонок на мобильный. Номер абонента не определялся.
- Здравствуйте, Константин, - услышал он в трубке откуда-то знакомый голос. - Читаю вас...
Благодарю Александра Петросяна за предоставленное для иллюстрации фото
Отблагодарить автора канала твердой монетой можно здесь: