"…мы будем жить с тобой в маленькой хижине на берегу очень тихой реки на берегу очень дикой реки на берегу этой тихой реки в дебрях чужих у священной воды в теплых лесах безымянной реки..."
( Наутилус Помпилиус)
Бабушка Луиза. Повествование.
Иногда мы всей семьей ездили отдыхать на ту сторону реки и останавливались у Луизы Максимовны. По старой еще дружбе моей матушки с Луизой. Эта дружба у них началась, когда на этом берегу дом отдыха от завода строили. Мама фельдшером при рабочих была. А я тогда еще совсем в детском возрасте пребывала.
Мы жили в палаточном городке.
А бабушка Луиза (бабушка Лу) жила на лесном кордоне, и числилась "паромщицей" на переправе.
А еще раньше муж ее лесником в этих местах служил. Избу эту крепкую он для своей семьи рубил.
Ну и не стали бабку трогать местные начальники, решили, пусть она в этом доме свой век доживает.
- Нынче редко уже переправляем. Все на «казанках» теперь сами ездиют, – рассказывала, встречая нас, Луиза Максимовна.
Я и тогда все думала, и потом о ней вспоминала: Как вот ей не жутко? Одной? В лесу? Дети же есть у нее где-то? Но не поехала она к ним.
Собака у нее, правда, была огромная, как теленок. Волкодав, наверное.
С вечера по двору бегала, а днем на цепи. Злая, грозная, а хозяйке подчинялась беспрекословно. Баба Луиза прежде чем ворота открыть, ее на цепь сажала. С такой не страшно. Да, совсем забыла, еще и ружье у бабы Лу было. Пальнуть могла в случае чего, прямо с крыльца.
Егеря у нее останавливались. Летом рыбаки жили в палатках на берегу. А она для них баньку свою топила. Молоком козьим поила.
- Корову давно уже не держу, а козу то грех не держать, стоко травы кругом, осины, крапива вон по забору, целый день она, коза, т.е, у меня на воле нагуливается.
А один раз бабушка Лу рассказывала, даже художник несколько месяцев был у нее постояльцем. Все природу здешнюю писал, реку, прямо как Репин. Уходил с этюдником, и пропадал целыми днями. И портрет бабе Лу написал в подарок.
По правде сказать, не очень-то мне этот портрет понравился. Фальшивый получился. Разве ж это Луизы Максимовны руки, которыми она канат на пароме тягает? Но бабе Лу я ничего об этом не стала говорить.
Приукрасил он там ее во всем: белую, молодую нарисовал, в чистое да новое нарядил. А зачем?!
Не пеклась она никогда об этом, нет в ней никакой такой чопорности. Простыни нам достанет из шкафа:
- Я вот вам чистое, стиранное даже щас найду, … вот нате, - это и так уже было знаком высокого к нам уважения, - а уж гладить, извините.
И себе из вороха не глаженного белья вытянет юбку, кофту какую, на ходу гладнет, и ладно.
Я как-то у нее всю кучу перегладила, целый угол сразу высвободился, так она такая благодарная была, каждый раз потом об этом вспоминала и всем рассказывала. - Ну что ты, баб Лиз, в самом деле!
А старая кобыла у бабушки Лу еще жива была, в последний раз, как мы приезжали.
Она и раньше на телеге по найму перевозками занималась, и тогда еще в село ездила.
А село, лесом надо ехать, километров семь будет.
Мне тоже пару раз выпало с бабушкой Лу в это село прокатиться, ну это еще девчонкой-подростком когда была.
Зимой в телеге, а баба Лу в платке пуховом сером, в укороченном тулупе, и в сапогах грубых. - Возница.
А весной в марте, когда уже на телеге через реку нельзя, баба Лу могла и поводырем.
Страшно, ужас! Но, Луиза идет с палкой и веревкой, темные полыньи обходит, и ты иди внимательно, только точно за бабой Лу ступай, и ничего тогда не случится. Скольких переводила.
А уж если запоздал... "Все!" – Скажет. - "Время ушло". Сиди, жди теперь переправы неделю, а то и две.
Банька у бабушки Лу прямо на берегу реки стояла. Тоже еще ее мужик ставил. Черная уже банька, и крыша мхом поросла. Но мыться и париться можно. И топилась по-черному. Попариться, и прямо в речку с мостков нагишом сигануть. Вот отрада. За этим и ездили. Никого в округе. Ни души. Я правда тогда этой благодати не ценила. Комары отвлекали.
А речка в этом месте узкая. Красиивая. Бежит все, бежит куда-то, петляет. И тебя унесет, если не будешь сопротивляться.
Уха еще вкусная на берегу, на костре сваренная, особенно если из разной рыбки: судачка там, налимчика, красноперок парочку или ершиков … Уу..мм … А баба Лу карасей на сковороде в сметане зажарит, если … Ой, что ты! Царский ужин. Рыбка вяленая: чехонь, лещи, подлещики, - это у Луизы Максимовны всегда есть. Сама солит, вялит. И с собой в гостинец всегда завернет.
Ранней весной мы туда за сморчками приезжали, грибы такие самые ранние, весенние, и лесом надышаться. А в мае за раками, их в эту пору хоть руками лови прямо у берега.
- В бане у меня ужик завелся. Если што, не бойтеся. Я топить пришла, дверь в предбанник открываю, а он с лавки соскользнул жгутиком…. Испугаалаась. Аж сердце захолонуло. - Баба Луиза даже остановилась и за сердце схватилась, показывая, как она испугалась. - А в другой раз уж рассмотрела, - ужик это. Рядом болотина есть, так там на корягах да камешках они выползают греться. А гадюки, так эти прямо на дороге в теплой пыли свернувшись лежат днем, как идешь бывает. … Гадюки то толще. … Кабаны приходят ночью к дому. Чухаются. Вот забор то такой высоченный и поставила.
Тропка от бани к дому в густой и рослой траве, идти страшно. Вечером, ослепленная светом костра, и не видишь, куда ступаешь. Вдруг, змея.
- Да не бойся. Ночи то уже холодные, а они токо если жара стоит, по ночам на охоту выходят, и быстро шныркают тогда. … Иди прямо за мной, не бойся ничего, - поясняет мне бесстрашная Луиза.
Да кто ж их знает. Они сами себе хозяева, эти твари ползучие. - Не доверяла я, и всегда опасалась.
Бабушка Лу, сколько я ее помню, табак нюхала. Поверх юбки у нее кисет на веревочке привязан. И табакерка есть старинная из слоновой кости. Похоже, если есть на что позариться алчному глазу в Луизином жилище, так только на эту вещицу. Да еще может, портрет тот, что художник подарил, ценность имеет, а так ничего больше замечательного и нет. А ну да, ружье еще, все время про него забываю.
А табачка нюхнуть баба Лу любила не как-нибудь на ходу, а говорила: "... погоди, щас пердых сделаем...", усаживалась основательно, чтобы уж полное удовольствие получить: заложит себе в ноздри, сначала в одну, потом в другую, большим желтым пальцем порошочка, как начнет чихать, раз надцать к ряду, говорит: " это я бесов гоняю". Сколько же возле нее бесов этих? Всю жизнь гоняет! Ох, баба Луиза!
Сморкается, нос у нее значительный, красный, и "слезьми исходит".
Настроение это ей заметно улучшает. Чихает, смеется, и слезы утирает.
Я вот на себя это бабыЛуизино житье-бытье примеряла. Загони меня в эту глушь… Одну! Жить со звериным и змеиным соседством!
Ни иконок у нее в доме нет, ни «тилевизера», - радио только маленькое.
А она!
Паромом управляет. Раз. Не женское ведь дело. Река сильная, уметь надо. Ну а на лодке с веслами, это она, как нечего делать.
На телеге с лошадью ездит. Два. Тоже не каждая отважится. Это ведь запрячь, тоже надо уметь. И телега, как-никак, транспорт, за ним уход требуется: смазать там, подтянуть… А она еще и на велосипеде летом в село за провизией себе гоняет. Поворотливая, хотя и толстенькая.
Из ружья стрелять умеет, и вообще, содержать его. Три.
А еще и рыбачка она. И натуралистка, давно, не юная. То совенка выхаживает, то орлик как-то залетел, а разогнаться, чтобы взлететь, ему негде, так сидел у нее, пока оказия не случилась на простор его вывезти.
Оно конечно, если на себя примерять ее житье-бытье, то никак в голове не укладывается. … Летом еще люди, а зимой! Зима то какая дооолгая. Ой-оооой!
Столько страхов сразу нарисуется. Никудышная я для такого житья.
А она ничего, табачок нюхает, не унывает.
Не оставили бы только ее одну, не забыли бы в лесу то этом, когда уже дряхлая да немощная совсем станет. ... Ох, баба Лу.
А вы встречали таких некрасовских женщин в своей жизни?
Фото Pixabay.
Читайте на моем канале цикл статей о бабушках:
Как стареть. Как стариться? Вот бы как бабушка Ксения.
Как живут бабушки в деревне. Зарисовки из сельской жизни. (продвигайтесь дальше по навигатору)
Ее можно назвать некрасовской женщиной. Попутчица моя.