По многим объективным и субъективным причинам интервью получилось со стороны интервьюируемого не очень "блиц", не обессудьте...
М.: Папуля, привет!
П.: Дочура, солнышко, привет!
М.: Знаешь, я так подумала - если говорить о культуре вообще, обо всём от живописи и литературы и до музеев и театра, то получится тема неисчерпаемая и необъятная, мы с тобой можем проговорить несколько суток, тем более что ты и с писателями общался, и с народными артистами пил на брудершафт...
П. (с лёгкой ухмылочкой): Да, раньше были времена...
М.: Ну я и подумала, что лучше уже разделить одну большую тему на несколько.
П.: Ты у меня не по годам мудрая и здравомыслящая девочка, потому я тобой горжусь и вкладываю в тебя и душу, и мозги и свои немолодые уже нервишки... И с чего начнём? С того, как меня водили на "Цвяточек аленькЫй"? Или с "Кармен" с Марией Биешу в заглавной партии?
М.: С книг!
П. (встаёт, подходит ко мне, трижды целует): Господи боженьки мои... Да я же столько наговорю, что ты, принцесса моя, устанешь! Однако начнём...
М. : Значение книги как бы вообще.
П.: Представители все авраамистических религий и ни хренушки не авраамистических идеологий (хотя марксизм однозначно имеет родство не только через автора с духом Торы и Талмуда, а нацизм - с германским эпосом) - безусловно в первую очередь есть Люди Книги. У иудеев - Тора, Мишна и Гемара. У христиан - книги Ветхого и Нового завета и чудовищных размеров массив текстов Священного Предания - жития святых, поучения старцев, богослужебные книги. У мусульман - Коран и хадисы Пророка. У коммунистов - "Капитал" Маркса, глубоко вторичный Энгельс, 55 томов Ленина и так далее. У нацистов - "Моя борьба" Гитлера и "Миф двадцатого века" Розенберга. Ну, и так далее. Россия, как всегда, являла миру разные примеры и того, как надо, и того, как не надо. СССР действительно был, это неопровержимый факт, самой читающей страной, Россия же сейчас с огромной скоростью становится страной НЕчитающей и НЕграмотной. Среднестатистический россиянский скрепный россиянин - это никакой уже не человек книги. Телевизор-зомбоящик (чтоб он сгорел, проклятый!!!) не предложит ему ни Ираклия Андроникова, ни Дмитрия Лихачёва, а разве только маразматические речи Карена Георгиевича Шахназарова и Виталия Товиевича Третьякова, которые не только не совесть нации, но и в принципе не интеллигенция, а мелкий и на редкость вонючий свинячий навоз, но шума производят много. Раньше книги были действительно и источником знаний - по Горькому, и ещё много чем, теперь - не нужны никому, в шкафы для буккроссинга люди утрамбовывают целые библиотеки... Зато пишут с одинаковыми ошибками, как будто учились в одной коррекционной школе.
М.: Книга в твоей жизни, её влияние на тебя, на формирование личности.
П.: Влияние настолько огромное, что его даже трудно оценить и передать словами.
М.: Пап, ну всё-таки, коротко, минут на сорок...
П.: Постараюсь покороче, хотя трудно, как выковыривать изюм из стрюделя...
Как я уже говорил, я был нестандартный ребёнок, и это уже хотя бы потому, что помню себя не с четырёх-пяти, а с двух лет. Кстати, первый человек, которого я помню - не мама, а дедушка, монументальный и с таким громоподобным голосом, что твоя иерихонская труба нервно курит в стороне. Дедушка тоже в меня вложил архимного...
А бабушку я так достал просьбами что-то почитать мне, что четырёхлетнего внука она вполне разумно решила научить читать самостоятельно. Научила быстро и достаточно легко. И с тех пор я с книгой так и не расстаюсь. И пока живой - не расстанусь.
Весь дитячий ассортимент я прочитал за год-полтора. И с этого момента он перестал меня интересовать, хотя Карлсон, Винни-Пух, Господин Ау запомнились, полюбились и запали в душу. Начал читать совсем другое. Перечислять всё - это нереально.
М.: Ну хотя бы часть того, что ты прочитал ещё до начала "школьных дней чудесатых".
П.: Чудесных.
М.: Хорошо.
П.: Стивенсон: "Остров сокровищ", "Чёрная стрела", истории о принце Флоризеле. Дойль: все произведения о Шерлоке Холмсе, о профессоре Челленджере. Герберт Уэллс: "Машина времени", "Остров доктора Моро", "Человек-невидимка", "Война миров". "три мушкетёра" Дюма. Практически все от и до Пушкин, Гоголь, Чехов (кроме разве что "Драмы на охоте" и "Сахалина"). Ой, да много ещё что...
М.: Впечатляет!
П. (улыбается): Родителей тоже впечатляло. И шокировало даже...
М.: А школьная программа?
П.: А что - школьная программа? С ней проблем не было. Со скоростью чтения как у компьютера и с жадностью до чтения... И сверх школьной программы прочитывал очень и очень много...
М.: Ходил в библиотеки?
П.: Зачем??? Я тебя умоляю... Когда библиотека домашняя таких размеров и регулярно пополняется.... Кстати, о тогдашних книжных магазинах. (Встаёт, идёт к книжному шкафу). Вот адресно-справочная книга "Хабаровск-1979", магазины Крайкниготорга:
магазин № 1 - улица Карла Маркса, 37;
магазин № 4 - улица Краснореченская, 22;
магазин № 5 - улица Орджоникидзе, 10;
магазин № 6 - улица Руднева, 7а;
магазин № 7 - улица Инженерная, 7;
магазин № 12 - улица Карла Маркса, 49;
магазин № 15 - улица Лермонтова, 51;
магазин № 16 - улица Краснореченская, 114;
магазин № 18 - Амурский бульвар, 35;
магазин № 32 - улица Краснореченская, 53;
магазин № 34 - улица Ленина, 42;
магазин № 43 - улица Карла Маркса, 17;
магазин № 44 - улица Карла Маркса, 17;
магазин № 45 - улица Карла Маркса, 17;
магазин № 50 - улица Серышева, 54;
магазин № 70 - улица Запарина, 55;
магазин № 71 - улица Матвеевская, 1а;
магазин № 73 - улица Стрельникова, 9;
магазин № 74 - улица Суворова, 42;
магазин № 100 - ул. Ворошилова, 28;
магазин "Книга-почтой" - ул. Королёва, 7;
базисный магазин учебно-наглядных пособий Главснабпроса - ул. Рокоссовского, 14.
М.: Многие уже нет. На Орджоникидзе, на Лермонтова, на бульварах, на Запарина.
П.; Три магазина были по одному адресу: улица Карла Маркса, 17, на первом этаже Дворца пионэров. "Детская книга", "Техническая книга", "Политическая книга". Их жалко больше всего.
И выпали из списка ещё как минимум три магазина.
М.: Какие?
П.; "Транспортная книга" на улице Ленинградской, за остановкой "Кафедральный собор", прожила дольше всех.
М.: Там теперь "Вин***"?
П.: Что характерно... Ещё магазин "Плакат" на углу Амурского бульвара и улицы Владивостокской. И входивший в систему Военторга находившийся на углу Серышева и Волочаевской, где сейчас "Сбер", двухэтажный "Дом военной книги".
М.: И ты по ним по всем ходил с дедушкой?
П.: Не только с дедушкой, а со всеми по очереди. Плюс к этому дедушка ходил в букинистические отделы первого магазина и "Дома военной книги" перехватывать мемуары и исторические труды, и они с бабушкой по очереди оформляли подписки на многотомные издания, в том числе из библиотеки журнала "Огонёк". Вот, видишь стоят собрания сочинений Жуковского, Некрасова, Гоголя, Чехова, Шолохова? А к ним примостился уцелевший дедушкин товарищ Сталин и краткий курс истории ВКП(б)...
М.: То есть дома было много книг?
П.: ОЧЕНЬ много. Два старинных книжных шкафа высотой под потолок. А потолок, на минуточку, в "сталинке" под три метра. Плюс у дедушки отдельный стеллаж с Марксом, Лениным, Сталиным, энциклопедиями и подшивками журналов "Коммунист", "Блокнот агитатора", "Политическое самообразование", "Зарубежное военное обозрение".
М.: А чего на полках книжных магазинов и по подписке никогда не было и в принципе быть не могло?
П.: Библия. Тора. Коран. Дзэнские коаны. Труды пассажиров "философского парохода" и других недобровольных эмигрантов. Деникин, Краснов. Фрейд. Шопенгауэр. Ницше. Я ещё долго могу перечислять...
М.; А что из того, что начали публиковать из запрещённого, тебя больше всего "зацепило"?
П.: Какое там зацепило... Перепахало, как в эпицентре ядерного взрыва! Переломало и обратно склеило!
"Антихрист", "Человеческое, слишком человеческое", "Посмертные афоризмы (Из времени Заратустры)" (до самого "Заратустры" дело дошло позже) Ницше.
"О ничтожестве и горестях жизни" и "Афоризмы житейской мудрости" Шопенгауэра.
"Будущее одной иллюзии" Фрейда.
Евангелие от Луки карманного формата от какого-то американского благотворительного фонда.
М.: А было что-то такое, что сразу оттолкнуло, вызвало неприязнь?
П.: Ой, да конечно!
Все платоновские котлованы с чевенгурами (кстати, Платонова издавали и раньше, но мизерными тиражами).
"Уединённое" и "Опавшие листья" Розанова.
"Роза мира" Даниила Андреева. Запись бреда психически больного человека, ну явного идиёта...
А всё остальное - и плохое, и хорошее - было уже позже. 1991 год - так я уже взрослый детинушка, и похожий на пузатых херувимчиков с полотен Леонардо да Винчи ребёночек стал из белокурого малыша рыжеватым детиной с голосом как у Джеймса Эрла Джонса...
М.: Как у кого?
П.: эээх, доча... Это он озвучивал Дарта Вейдера!
М.: Поняла.
П.: ...Так что по хронологии дальнейшее уже выходит за рамки. А жаль. Но настаивать не буду, потому что будущие наши разговоры набиты темами, как сеном воз...