В московском издательстве «Орфограф» выходит серия аудиокниг преподобного Паисия Святогорца. Пятый том «Слов» святого Паисия «Страсти и добродетели» читает замечательный русский актёр Александр Лыков. Мы побеседовали с Александром Лыковым и его женой Аллой об их духовном отце, любимых книгах, преподобном Паисие Святогорце, пафосе и самоиронии
О книгах:
«Самой первой духовной книгой, которая мне помогла, стали наставления игумена Никона Воробьёва. Я слушал лекции Алексея Ильича Осипова, обратил внимание, что он советует книги игумена Никона, стал их читать и не мог оторваться.
Ещё переведённый и изданный вами шеститомник преподобного Паисия купил и начал читать много лет назад. Может, у меня это профессиональное, актёрское, но мне важны не просто правильные слова, а живая интонация, эмоциональная окраска, конкретика переживаний человеческих слов. Я ведь, как актёр, не могу не быть настроен на интонацию.
Думаю, что через окрашенные в конкретную эмоцию, переживания, искренность слова святых людей мы прикасаемся к конкретике Слова Духа Божия. В словах святых мы пытаемся услышать не что иное, как Его интонацию. И мне это очень важно».
Что я хочу услышать:
«Последние 15-20 лет хочу услышать в любом творчестве Его интонацию, для меня именно это имеет смысл. За самыми высокими проявлениями так называемого человеческого, гуманистического духа, который рассуждает-рассуждает, пыжится-пыжится, но ни о чем важном сказать не может, даже в самых великих своих прозрениях, часто нет ничего качественного иного.
В величайших шедеврах мировой драматургии, если она не сопряжена с Духом Святым, нет никаких открытий и откровений. Грубо говоря, мы можем шутить над этим, можем поворачивать в любую сторону и красить эмоционально трагедию комедией, комедию – трагедией, только это значения никакого не имеет, потому что этот творческий результат - плод того, что святые отцы называют мирским мудрованием».
О Пушкине:
«Ну что тут скажешь, Пушкин, это, как принято говорить, «наше всё». Как о нём сказал преподобный Амвросий Оптинский, Пушкин – один из умнейших русских людей своей эпохи. Только вот свою собственную жизнь (добавлял преподобный старец) Пушкин при этом прожить не сумел.
Понимаете, какая сразу пропасть? Умнейшему и талантливейшему человеку России своего века, его ум и талант не помогли прожить свою собственную жизнь».
О «Словах» преподобного Паисия Святогорца:
«В русских переводах преподобного Паисия Святогорца интонация уже заложена в текст, то есть, сам текст подсказывает тебе, как его читать. Хотя я перед записью сижу над томом его «Слов» с карандашом, работаю над текстом, делаю отметки, почеркушки всякие.
Но мне даже не пришлось там что-то особо, как чтецу, искать и нащупывать. Я ведь не слышал преподобного Паисия и не знаю греческого, но мне легко, поскольку текст адаптирован к русскому культурному и эмоциональному контексту. У вас очень здорово всё это получилось перевести».
Какие ещё духовные книги хотелось бы записать:
«Святителя Игнатия Брянчанинова хотел бы начитать. Но, возможно, выборочно, поскольку это очень сложная задача. Слог у него такой, знаете ли, изысканный, великолепный русский язык. Его ведь лично Пушкин научил писать!.. Они с ним встречались, были молодые, и да, Пушкин учил Святителя Игнатия сочинительству!..
Да, святителя Игнатия можно много было бы почитать. У него есть вещи, остро необходимые для православных. Я давно его книги купил и читаю. Сперва думал, что он писал только для монахов, а потом дозрел и понял, что эти книги для всех».
Что лично запало из «Слов» преподобного Паисия:
«Про ревность очень важны его объяснения лично для меня. Имеется в виду ревность в отношениях между мужчиной и женщиной. Ревность - это ведь настолько тяжелая болезнь, что она почти ничем не лечится. Ничем, кроме всего одного противоядия. И это потрясающее противоядие против ревности – бла-го-род-ство!
Обалдеть просто! То есть ревность, это признак неблагородства, представляете? А преподобный Паисий поясняет конкретно, как нам технически противодействовать этим страхам, что поможет тебе выпутываться из этих верёвок.
Благородство и больше ничего даёт тебе возможность не подпускать к себе эту подколодную змею. Вот про это я нигде, кроме как у святого Паисия не прочитал больше, может просто не встречал. Хотя этот вопрос был очень для меня насущным».
Как и откуда нам ждать ответа на вопросы:
«Задал вопрос? Сиди жди ответа. В конце концов, на все вопросы находишь ответы, надо просто терпеть. Это я уж точно знаю. То есть, вопрос задал и сиди жди. И если сразу не получилось, всё равно сиди жди. Конечно, если у тебя жизни хватит ещё.
Вопросы я имею в виду те, которые задаются либо в молитве, либо через духовника. Мне, в этом смысле, не то чтобы даже повезло, а чтобы вам было понятнее, сейчас мой духовник отец Иоанн Миронов это вся надежда моя лично и вся надежда нашей семьи. Он настоящий апостол любви.
Он нашей семье очень помог, потому что у меня было много косяков, реальных и я своим представлением, собственной волей и опытом не справился бы с собой сейчас.
Батюшка ни в какую сторону не уклоняется, всё у него ровненько так. Сейчас время такое, что очень важно, чтобы всё было ровненько. Я это уже проверил и не один раз. Всё это связано с жизнью. Я не очень догонял, а сейчас понимаю отлично. Он предупредил, что я не должен пугаться, паниковать. Я на свой язык перевожу по поводу ровности. Ему 95 лет уже, и конечно, хочется, чтобы он жил, потому что страшно оставаться сейчас одному. В воле Божьей живём».
Алла Лыкова об отце Иоанне Миронове:
«Спасибо Господу за всё. За то, что мы встретили батюшку отца Иоанна Миронова - это наше спасение. Через него мы пришли к Господу. Мы счастливы быть его духовными чадами. Если бы мы не встретили батюшку, я и не знаю, что бы с нами было. Как бы мы без него жили?
Мы советуемся с ним по любым вопросам, которые имеют для нашей семьи духовное значение и в которых у нас возникает сомнение. Он помогает нам не сходить с Божьего пути.
Наш батюшка как много солнц: смотришь – сияет! От него идёт свет и любовь и от этой любви, исходящей от него рождается мгновенное покаяние, искреннее, глубокое и настоящее. Рядом с ним невозможно притворяться».
О роли Воланда и брать ли актёру-христианину благословение на роли:
«Знаете, я бы брал благословение на каждую роль, но мне неловко мучить старца. Но насчёт ключевых ролей беру благословение обязательно. Была история, что я играл Воланда в спектакле «Мастер и Маргарита» театра Балтийский дом в постановке Йонаса Вайткуса, а я в это время уже ходил в храм к отцу Иоанну. И это был спектакль совсем не о бесовщине, а философски-интеллектуальный, там Воланд читает Декарта в конце.
Я играл, но был уверен, что хожу по грани, понимал, что Воланд - это бес, но особого значения не придавал, наоборот «разгонялся», тем более тексты такие отшлифованно-булгаковские, говоришь слово, и тебе не надо его додумывать и дополнять. Насыщен фразой.
Но батюшка сказал мне тогда всего пару слов, и я перестал играть Воланда, хотя на спектаклях этих всегда был аншлаг. Я понял, что в ту сторону мне нельзя ходить, под любым предлогом. Ну нельзя за эту грань и всё, даже если бы там и сам Фауст, и вершины мировой драматургии.
Я дневники Булгакова читал потом на радио и воспоминания супруги его - Елены Сергеевны. Там конкретные упоминания о том, что Булгаков имел особые личные отношения с инфернальным. Ну и зачем нам туда?
О признаке выздоровления:
«Не надо ничего придумывать. Основная задача увидеть грехи свои как песок морской, такими как они есть. И это единственный признак твоего выздоровления. Все остальное это, как говорят в кино, твои локации: локации интерьера, экстерьера, пятого, десятого. Ты такой, ты сякой, ты в разных локациях. Второстепенное.
Единственная вещь, которая будет важна и реальна в тебе - то, когда ты увидишь эти грехи. Как ты до этого дойдёшь - неизвестно, потому что мало кто доходит. Всю оставшуюся жизнь нужно умолять Господа, чтобы он дал возможность увидеть их. Дать душе в начале увидеть своё выздоровление. Когда это откроется душе, дальше будет легче. Дальше ты поймешь, что это есть, что это реально. Увидишь не себя в очередной локации, а из чего именно ты, вне любой локации состоишь».
О пафосе и самоиронии:
«По поводу пафоса и самоиронии важное ещё вспомнил у преподобного Паисия Святогорца. Страсть тщеславия ничего не боится, но пугается только одного - иронии по отношению к страсти. То есть, тщеславие раздувается от пафоса и уходит от самоиронии. Потрясающее открытие».
Беседовал Денис Сухинин, фото автора