Много ли найдётся гитарных героев покруче Кита Ричардса?
Вечная рифф-машина, управляющая «величайшей рок-н-ролльной группой мира», Ричардс рассказал о своих сольных альбомах, работе в студии, оборудовании и гитарной технике, которой он «гонит Стоунз».
Его коронная фраза о себе: «пять струн, два пальца, один....».
Однако у других людей есть свои собственные описания феномена Кита Ричардса: от «человек-рифф» до «самого элегантно истощенного человека».
Кит очень любит заниматься музыкой, как со Stones, так и с блюзовыми музыкантами Джоном Ли Хукером и Джонни Джонсоном, со своей группой The X-Pensive Winos, или же просто записывать сольные альбомы.
Одним из них был Main Offender 1992 года. Кит привлёк для записи в качестве музыканта известнейшего продюсера Стива Джордана и ещё ряд сильных музыкантов, хотя и не из высшей лиги рока, таких как Уодди Уоктел и Чарли Дрейтон.
Кит:
«Главное в этом альбоме - это то, что мне повезло вновь собрать вместе ту же группу парней, потому что такие музыканты обычно не остаются без дела по три или четыре года. И они очень горячие!».
«В этот раз меньше приглашенных музыкантов, чем на первом альбоме, но одна вещь, которую я понял - это то, что у меня пять парней, и каждый из них играет на трех инструментах, так что получилось примерно 15 комбинаций. Из-за этого я снова стал играть на басу, чего я не делал со времен Let's Spend The Night Together».
Ричардс добавил, что был бы барабанщиком в этом своем проекте, если бы смог координировать всех остальных четверых, но в итоге палочки взял в руки Стив Джордан, и сотрудничество Кита с ним определяет звучание альбома, так же как его сотрудничество с Чарли Уоттсом в Stones во многом определяет элегантный хаос звучания этой группы.
Main Offender - яркий и живой альбом, насквозь пронизанный щелчками чрезмерно высоко настроенного малого барабана Джордана. В таких песнях, как Hate It When You Leave, Ричардс напоминает о том, что он не потерял свой талант к классическим, чувствительным песням в стиле соул.
В то время как 999 или Wicked As It Seems построены на простых грубых гитарных риффах.
Раб ритма
Альбом во многом далёк от стандартных ситуаций с сольными альбомами, когда их авторы во многом потакают сами себе.
«В Stones, если я перестану играть, все остановится. Но эти парни реально подталкивают меня. Они уверены в себе и знают свое дело достаточно, чтобы не позволить мне лентяйничать. Если я скажу Stones: «Я не могу вспомнить бридж», и остановлюсь, то и они остановятся, потому что вроде как нет смысла продолжать. Но эти пьяницы скажут: «Давай, Кит, сыграй его!» И это то, что мне нужно, потому что в Stones никто никогда меня не напрягает. Так что это один из тех немногих случаев, когда пинок под зад - это хорошо!»
Способность Ричардса ходить взад-вперед по комнате, щелкая пальцами и придумывая новые песни, а также его тяга к тому, чтобы всё звучало как на живой записи, хорошо известны.
Так что неудивительно, что все ритм-треки для этого альбома были записаны полностью вживую: «Мы играли вместе в одной комнате. Даже барабаны всегда были в этой комнате. Мы засунули несколько усилителей в изолированные кабины, особенно это касается басового усилителя, и обычно оставляли только небольшой комбик, чтобы мы могли играть вживую. И мы использовали эмбиентные микрофоны (которые снимают все 360 градусов - авт.), так что у нас на записи много звука от комнаты».
«Что касается студий, то меня всегда больше беспокоила комната, нежели записывающее оборудование, потому что обычно мы привозим много всякого своего. В основном я ищу саму комнату, важны ее высота, форма и эхо, которое она дает».
«Иногда комната может обмануть вас, и вы думаете, что всё хорошо, а в результате после первых двух дней сессии вы начинаете двигать барабаны по всей комнате, пытаясь найти для них место».
«Но когда вы всё сделаете, найдете правильное место для барабанов и внутренне настроитесь на запись, это здорово. Обычно, когда я начинаю, я захожу в комнату и спрашиваю у неё: «Ты будешь моим другом или врагом?». «Я максимально часто стараюсь записываться без наушников, и обычно иду на компромисс: наушник только на одном ухе. Эти банки на голове (Кит имеет ввиду наушники - авт.) - это боль - вы хотели бы жить без них, но вы не можете этого сделать».
Ричардс - мастер записывать гитары, и на протяжении многих лет он использовал скомпрессированную акустическую гитару, нэшвилльскую настройку гитар и разные другие строи, а также всякие сложные наложения, которые всегда в конечном итоге на записи кажутся простыми. Но звук его большой гитары почти всегда происходит из маленьких усилителей: «Материал, который звучит по-настоящему круто, всегда идёт из крошечного усилителя! Самым большим усилителем, который я использовал на альбоме Main Offender, был Fender Twin, ну и, помимо него, ещё Champs и Silvertones.
«Стив (Джордан, барабанщик) - один из коллекционеров оборудования; его квартира находилась в квартале от того места, где мы делали запись, поэтому,когда нам нужен был усилитель, мы просто шли обыскивать его склеп. Вот там мы и нашли этот маленький Silvertone, это крошечный усилитель, а звучит он очень массивно. Мы делали очень много наложений в песнях, иногда вперемешку, поэтому я не могу точно сказать, для каких песен мы использовали этот усилок, но на записи он звучит фантастически. А вот старые усилители - они совсем как люди! Чем старше они становятся, тем более самоуверенными становятся их соображения о том, будут ли они звучать для вас или нет».
«Я люблю эти старые усилители больше, чем свою жизнь, но они бывают довольно вредными. Попробуйте три или четыре Fender Champs, и все они звучат по разному - у одного может быть дополнительный призвук на высоких частотах, у другого - грязный привкус внизу. Но именно в этом их красота».
«Для этого альбома я использовал Fender Bandmaster, который по звуку находится где-то посередине между Bassman (басовый усилитель) и гитарными усилителями. Вообще я люблю играть через Fender Bassman, но для записи гитары его практически невозможно использовать, а вот на сцене он бывает идеален».
«Когда вы хотите записать новый трек, вы начинаете с того, что сразу представляете себе окончательный результат в голове или пробуете варианты и слушаете, как они звучат?»
«Я не имею никакого представления о том, как это будет звучать окончательно. Мы начинаем записывать песню, мы чувствуем её динамику, ритм, и все, что мы можем теперь сделать, это испортить ее или сделать лучше. В большинстве случаев я знаю, что нужно в первую очередь, я знаю, что нужно будет наложить ещё одну гитару сверху. И вот песня выходит из клетки, а вы хватаете ее за хвост и спрашиваете: «Куда ты собираешься меня отвезти?»
«Я не склонен считать, что создал песню, я предпочитаю думать, что она уже есть, а я был рядом и подобрал ее. Главное - оказаться там, откуда я смог бы превратить её во что-то хорошее. Это все равно что быть где-либо, запечатлеть это и верить в то, что это приведет меня ещё в какое-нибудь интересное место».
Кражи
Ричардс рассказал, что частенько сочиняет свои песни, вспоминая мелодии, услышанные в эфире. Он когда-нибудь беспокоился, что может так получиться, что он просто украл чужую песню?
«Ага. Особенно, если хорошая. Я чувствую, что это не мое. Была одна песня Stones, которая после того, как она вышла, стала хитом и была популярна в течение многих лет, а я был уверен, что украл ее. Никто не мог сказать мне, откуда она взялась, но я был уверен, что это была кража. И прошло много времени, прежде чем я отпустил эту мысль, я был просто уверен, что мелодия принадлежит кому-то другому».
Редкое фото - Кит и тэппинг? Может, он взял урок у Ван Халена в 1979-м?
Однажды Джаггер и Ричардс зарекомендовали себя как самая стабильная команда по написанию песен в рок-музыке. Однако не будем забывать, что именно их менеджер, человек по имени Эндрю Луг Олдем, затолкал их двоих в одну комнату и сказал: «Пишите!»
Кит и Блюз:
«Мы тогда просто хотели быть блюзовой группой, а в 1962 году блюз не был дорогой к славе. Мы были нацелены лишь на то, чтобы дать людям хороший пинок под зад и помахать нашими блюзовыми флагами - и вдруг мы стали поп-звездами. Когда я начинал, все, что я хотел - это играть как Чак Берри. Я думал, что если бы я смог это сделать, я был бы самым счастливым человеком в мире. Потом, когда я понял, что уже могу это сделать, я подумал, что, может быть, у меня есть еще одна цель в жизни. Но когда я начинал, я мечтал поиграть с Мадди Уотерсом, но я мог представить себе это только так: «Если я попаду на небеса - а он то точно попадет туда, - вот тогда мы сможем играть вместе».
И вот, вскоре после выпуска первого альбома The Stones, Ричардс исполнил свое желание. В июне 1964 года группа отправилась в сердце блюза - студию Chess Studios в поисках лучшего качества записи, чем в отсталых британских студиях.
«Самым странным для нас было то, что когда мы встретили Мадди Уотерса, он разрисовывал стенки в Chess. Вы заходите в студию, начинаете писать в этой Мекке, и спрашиваете: «Кто этот парень, который стоит на стремянке в белом комбинезоне?»
А это Мадди Уотерс!
«Это была еще одна из тех пощечин. Он не слишком хорошо продавал свои пластинки. И в то же время он был настоящим джентльменом. Я ожидал реакции типа «убирайтесь отсюда, белые ребята с помойки». Но эти парни были настоящими джентльменами, они видели в жизни не только музыкальный бизнес. Они мгновенно вырастили нас, и они не могли знать, что во многом благодаря нам, через год или два они продадут больше пластинок, чем когда-либо в своей жизни».
Хотя гитарная игра Кита, возможно, ближе по духу к Чаку Берри и Джимми Риду, чем у кого-либо из его сверстников, но за первые несколько лет работы в The Stones он продвинулся на несколько световых лет дальше своих корней.
В ранних композициях Джаггера - Ричардса, таких как 19th Nervous Breakdown, Кит оттачивал искусство простого гитарного рок-риффа, то самое искусство, которое он довел до апогея в (I Can't Get No) Satisfaction.
Satisfaction спровоцировала у Кита концепцию, что успех любой песни ранних Джаггер-Ричардс определяется одним единственным гитарным риффом, и он убедил Джаггера, группу и Эндрю Луг Олдема, что это верная ставка.
«Я тогда думал, это песня Микки Мауса. Это была одна из тех песен, которые просто приходят во сне, всё очень легко и просто, и я даже решил, что педаль фуззтон - всего лишь добавочная уловка, а главное - сам рифф».
Номер один в Британии и СШA, Satisfaction поставила печать под партнерством Кита и Мика, подтвердив отход группы от лидерства Брайана Джонса.
Кит рассказывал, что Джонс потерял интерес к гитаре, вместо этого экспериментируя с клавесином и цимбалой. Эта позиция Джонса предоставила Ричардсу пустоту, которую нужно было заполнить, и это вдохновило его на великие дела. Ключевым стало его открытие для себя настройки гитары «open G».
Кит:
«Все это произошло в 1966 году, когда Stones окончательно застряли, и я снова начал слушать свои любимые блюзовые записи, много читать про блюз и вдруг понял: «А ведь они используют другой строй гитары».
В общем, в период между 1966-м и альбомом Beggars Banquet я всерьёз увлекся блюзовыми настройками, Фредом МакДауэллом, 12-струнными гитарами и всем этим слайд-дерьмом. Но пока что - в открытых строях D и E».
В это же время Ричардс подружился с Грэмом Парсонсом, который дал ему полное образование в области музыки кантри: «Грэм объяснил мне различия между Нэшвиллом и Бейкерсфилдом - мне и раньше нравилось такое звучание, но Грэм привел меня прямо в центр мира этой музыки, раскрыв предысторию и все тонкости».
Кантри-влияние Парсонса можно услышать на треках Stones этого периода времени, Country Honk и Love In Vain, однако, по словам Ричардса, Грэм был «парнем, игравшим строго в стандартном строе».
Зато был человек по имени Рай Кудер, который заглядывал к RS на сессии записи Sister Morphine, и он показал Ричардсу настройку, которую тот сделает своей надолго. «Я встретил Рая в 1968 году, когда он тусовался с Тадж-Махалом и Джесси Эд Дэвисом, Кларенсом Уайтом и другими хорошими гитаристами! Так что мы все по очереди собирались друг у друга. Рай использовал открытый строй G для игры слайдом, я увидел это и подумал, что это действительно хорошая настройка. Она ставит вам рамочки; пять струн и всего три ноты!»
Пять струн - версия Кита, который избавился от самой толстой струны на гитаре, настраивая её, таким образом, аналогично пятиструнному банджо, но нот в «open G» действительно всего три.
Горячее время
«В рамках есть что-то такое, что открывает новые возможности. Например, с синтезатором можно делать все, что угодно. А я не хочу делать то, что легко! Я хочу сделать что-то, что связывает меня, тогда мне приходится маневрировать. Так что я начал играть в «open G» без слайда, стал искать новые аккорды, и тут я понял, что это действительно хорошо для меня.
Тем более, только что мы остались без Брайана, это был период, когда не было второго гитариста, и я пытался понять, что, черт возьми, делать дальше. Затем появился Мик Тейлор, и мы действительно пришли к успеху: альбомы Beggars Banquet, Let It Bleed, Sticky Fingers, затем нам пришлось уехать; и над Exile On Main St. мы работали, живя все в одном месте».
Во время записи этих альбомов Ричардс находил свое собственное, новое видение, все больше и больше совершенствуя звучание Stones, становясь в группе силой, определяющей саунд. Он экспериментировал с нэшвиллльской настройкой (при которой четыре толстые струны гитары заменяются на более тонкие и настраиваются на октаву выше стандартного стоя, что при даббл-трекинге со стандартно настроенной гитарой дает эффект 12-ти струн, однако в отличии от 12- струнки, обе гитары могут ведь играть неодинаково). Также он стал активно использовать акустическую гитару, предварительно усиленную и скомпрессированную дешевым магнитофоном. Так, например, была записана ритм-партия Street Fighting Man.
Альбом Exile On Main St. Stones писали в сыром подвале на Французской Ривьере, однако такие неадекватные условия породили то, что многие считают лучшей работой Stones.
«Именно в Exile… я обнаружил, что эта штука (Кит имеет ввиду гитару - авт.) может выдавать множество необычных вещей. Вот тогда я по-настоящему полюбил гитару. Я подумал: столько возможностей, и я начал просто возиться со всем этим. И я до сих пор так живу. Но именно тогда я понял, что это не инструмент, которым я могу овладеть, нет, нет, это то, чем я могу заниматься всю свою жизнь».
Джо Бонамасса играет на гитаре Ричардса:
Ричардс часто отмечал, что когда Мик Тейлор пришёл в группу, «это стало больше похоже на обычные ритм и соло-гитару, было намного сложнее получить звучание Stones». Есть много историй о том, как его поменяли. А был ли Рай Кудер, который помог Киту найти его собственное звучание, человеком, который мог оказаться в Stones?
«Рай? В музыкальном плане - ну да, конечно, я бы пригласил его в группу. А личностно - никак. Рай не подошел бы - он всегда сам по себе. Я, кстати, только недавно узнал, что Эрик (Клэптон - авт.) хотел вскочить после Мика Тейлора, но он никогда не говорил об этом. Потому что он ждал, что мы позвоним!»
Ситуация похожа на:
-Почему ты мне не позвонил?
- Потому что ты чертовски хорош - и ты сам по себе!
Есть парни, которые играют в группах, а есть другие парни. И так, и так хорошо. Эрик - великий лидер, но он не очень хорош для группы. Эрик - хамелеон - я его очень люблю, и он это знает. Но вот, что это такое?... Он снова сменил прическу. И эти его костюмы! И если и есть кто-то более ленивый, чем я, так это Эрик. У него есть все, но Эрик, в некотором роде, похож на Мика Тейлора, ему нужно нанять парней, которые бы поиграли с ним, и как-нибудь поставили бы его на место».
«Лучшее, что я слышал от Эрика, это то, что было с Чаком Берри, Wee Wee Hours.
Тогда у него за спиной была группа, с которой невозможно не считаться, и он должен был проявить себя. И вот когда он должен через что-то пройти, Эрик будет как динамит, но большую часть времени он просто гуляет по своей дорожке. Но! Ты можешь быть хорошим, но ты не будешь хорош с группой Yes Men. Ребята с ним могут быть фантастическими музыкантами, но он избегает парней, которые скажут: «Эрик, ты ошибаешься».
Группа
Одержимость Ричардса идеей сплоченной команды потихоньку обернулась разочарованием.
«70-е были тяжелым временем. Особенно, когда нас выгнали из Лондона. Очень трудно сохранить единое целое, когда вас выперли с вашей территории. Наша главная битва тогда была в том, чтобы сохранить группу и писать песни в момент, когда мы находились в нескольких тысячах миль друг от друга. Это совсем не то, что «Я написал песню, я буду с вами через пять минут». Но потом ты вдруг понимаешь, что все это вызов… Это путешествие открытий».
Но что бы ни случилось, Кит находит способ сохранить группу. И какие бы ошибки они ни совершали на этом пути - что ж, это все часть великого замысла.
«Не раз уже всё могло развалиться. Это баланс. Но вы можете упасть и снова встать. Думаю, я уже давно преодолел свое смущение, если даже падаю на публике. Для меня это то, что делает жизнь интереснее. Вы настраиваете себя на падение, вы не хотите падать, но вы знаете, что можете встать.
«В наши дни вам нужно четверть миллиона долларов, прежде чем вы сможете начать. И с такими большими деньгами маркетологи хотят перестраховаться. Но, когда вы играете осторожно, лучшее, что вы можете придумать - это что-то неплохое. Но мы сейчас здесь не разговаривали бы, если бы играли неплохую музыку. Мы здесь, потому что всё чертовски здорово!»