Тепло палаты парализовало морозом и предчувствием беды. Медсестра выстрелила в сторону Анны презрением и спешно вышла из палаты.
Пять дней... Лишь спустя пять дней после родов Анна решилась спросить про своего малыша. Пять дней молча наблюдала как соседкам по палате на дребезжащей каталке привозили детей на кормление. Всех детей. Кроме её. "Наверное, умер..."- эта мысль, холодная, липкая, жила в её душе, лишая голоса и покоя. Страшно. Страшно было молвить: " А где ребёнок?" Легче было молча ждать: "А,вдруг? Вдруг, на этот раз привезут ?" Да и не удобно как-то было спрашивать. Стыдно. Опять не привезли. И выдохнула: -Наверное, ... умер...
Дверь палаты резко открылась и в проём хлынула волна белых одежд. Врачи. Медсёстры. Сколько их? Не разобрать. Шесть? Восемь человек?
Воздух сжался. Новоиспечённые мамки, укрыв своих детей руками, собой, вжались в железные спинки кроватей. Свет их лиц сменился серой паникой.
- Где ребёнок?! Отдайте ребёнка!- лавину вибрирующего отчаяния, Анна обрушила на вошедших медиков.
- Ваш мальчик жив. Он на кислороде. В виду сложных родов и длительной асфикции ребёнок может стать идиотом. У вас уже есть двое здоровых детей. Зачем вам больной мальчик? Откажитесь. Пишите отказ.
( окончание следует)
