Я разозлилась. Назло вам всем залечу эту дыру за неделю. Я была полна решимости и веры в то, что я смогу. Точнее, что мы сможем. Я, энергия, мой виртуальный доктор и мой милый ангел, который любит меня, лечит меня и денег не берет! И я даже рада, что объявила о своих намерениях, теперь не отступлюсь, даже если очень устану и буду проваливаться в сон, даже если лень будет нашептывать мне колыбельную.
Всю неделю кладу на десну с двух сторон тампоны с информационно-насыщенной водой. Потом, уже в постели, открываю систему тонкого тела, общаюсь с ангелом, гоняю по телу энергию и направляю ее в нужное место. Вибрации не приходят, но я чувствую, как пульсирует что-то в центре нижних десен. Мне немного жаль, что время перед сном у меня сейчас занято лечением, а не опытами по отделению от тела, но лечение сейчас важнее. Я использую все известные мне приемы. Я призываю ангелов фиолетового пламени, и они омывают мои тонкие тела фиолетовым светом, необычайно ярким. Я благодарю их и прошу навестить всех детей и женщин, нуждающихся в их помощи, всех женщин, ждущих детей, всех больных стариков и детей, всех духов стихий и мест, которым нужна их помощь. Они любят, когда их призывают на помощь себе и другим. Их «менталитет» не позволяет им являться без спроса, поэтому они ждут, пока кто-нибудь попросит их о помощи. Я призываю ангелов из нефритового храма, и зеленое световое пятно расплывается у меня перед мысленным взором. Столько высших сил работает вместе со мной, проявляет мне свою любовь, что душа моя наполняется любовью и благоговением. Я уверена, что все идет отлично.
Через неделю я снова в кресле у Ольги. Она заранее предупредила, что сегодня будет лечить мой бедный зуб целых два часа и вкатывает мне двойную дозу обезболивающего «без предварительного объявления войны». Сердце стучит что-то слишком часто, меня начинает бить крупная дрожь. Она немного пугается, но это не мешает ей, а потом и медсестре, свалить из кабинета, оставив меня одну, уверяя, что если у меня не кружится голова, то все в порядке. Какой там порядок. Дрожь-то я сдерживаю силой, как иногда силой прекращаю вибрации во время сеансов. И сейчас состояние такое, что я чувствую, что стоит мне расслабиться, как дрожь унять я не смогу. Более того, дрожь, стоит мне потерять контроль, переходит в мощные вибрации. Интересно, что подумает врач, начни меня подбрасывать в кресле? Умение контролировать вибрации помогает мне, и постепенно я могу расслабиться, не содрогаясь всем телом. Наркоз начинает действовать, и первый шок проходит, но наплевательское поведение врачей (не просто врачей, а очень дорогих врачей!) меня возмущает.
Первой приходит медсестра, потом Ольга. Они снова препираются по каждому пустяку, причем медсестра ведет себя гораздо терпимее, чем врач. Что-то у Ольги не ладится в личной жизни. Счастливые люди так себя не ведут. Парочка растягивает мне рот в четыре руки, Ольга работает, как ни странно, равнодушно, но очень технично. И ровно два отведенных на это часа. Остальная работа снова откладывается на следующий прием. Меня снова отправляют на рентген, причем на этот раз обещают снять только половину челюсти. У меня нет сил даже напомнить о необходимости снимка передних нижних, а, честно говоря, я просто боюсь пикнуть, настолько я затерроризирована добрым доктором. Но рентгенолог снова делает развернутый снимок, который я, оглянувшись, уже вижу на экране компьютера. Я знаками (так как рот пока не совсем свободен) спрашиваю:
- Это мой?
Рентгенолог кивает. Я улыбаюсь: под передними нижними зубами – ровная однотонная костная ткань, никаких следов кисты нет и в помине. Я возвращаюсь в кабинет, сияя, как медный пятак. Мне очищают рот, и я могу издавать членораздельные звуки. Снимок еще не появился на Ольгином компьютере, или она просто его не открыла, не знаю. Она обещает в следующий раз закончить с зубом, потом тяжело вздыхает и спрашивает меня, как упрямого неразумного ребенка:
– А с кистой-то что будем делать? Запускать нельзя.
Я с улыбкой отвечаю:
– Какой кистой? Нет у меня никакой кисты.
– Как это нет? Куда это она делась?
– Исчезла.
– С чего вы взяли?
– На снимок посмотрела.
– Какой снимок, мы же снимали только больной зуб!
– Это вы так думаете. Снимок несколько обширнее, чем вы заказывали.
– И что, передние нижние видно?
– И под ними.
Она вылетела из кабинета, медсестра следом. Я взяла сумку и вышла в коридорчик. Из рентген кабинета доносились возбужденные голоса. Ольга вышла с таким лицом, что я чуть не расхохоталась. За ней вышли медсестра и рентгенолог. Последний явно с единственной целью – посмотреть на меня повнимательнее. Маленькая вредная девчонка, хохотушка и насмешница, расшалилась во мне во всю. Ольга смотрела на меня в упор:
– Не понимаю, куда она делась.
Это звучало требовательно и воспринималось как:
– Тетка, ты куда кисту дела!?
Я уже улыбалась во все свои восемь кариесов (которых у мня никогда не было):
– Я же сказала, что справлюсь с ней за неделю!
Ольга понимала, что над ней потешаются, но не понимала, в чем наколка. Сцена происходила в присутствии милой женщины-регистратора. Она не выдержала и спросила:
– Что, снимок и в самом деле хороший?
Ольга рявкнула:
– Ну, не могла же надкостница вырасти за неделю!
Я уперлась:
– Но ведь наросла?
Ольга сдалась и попыталась обратить все в шутку:
– Женщина, я вас боюсь.
– А я-то как вас боюсь! Вот и надкостница с перепугу заросла!
Ольга поняла, что я готова поддержать шутливый тон, и продолжила шутить:
– А вы зубы отращивать не пробовали?
– Нет, у меня пока своих хватает, но мысль интересная. Может, попробовать кариес полечить… А вы не могли бы распечатать мне второй снимок, на память? – обратилась я к рентгенологу.
– Сейчас сделаю, это входит в стоимость услуги.
Пока я записывалась у регистратора на следующий прием, мне выдали снимок в красивом фирменном пакете.
Я летела обратно на работу на крыльях радости. Мои девчонки сразу заметили мою цветущую рожу, но совсем не удивились, а просто порадовались за меня. Я взяла предыдущий снимок, который валялся у меня на подоконнике, и пошла к нашим медикам. Они тоже поудивлялись и порадовались за меня, но смотрели несколько недоверчиво. Вопросы вертелись у них на языке. Первой не выдержала самая младшая. Округлив и без того круглые глаза, она просто спросила:
– А как вы это делаете?
Я ждала этого вопроса, но не была готова на него ответить. Рассказать им, считающим человека куском плоти, про ангелов, тонкие тела, высокие вибрации, Господа и дух Святой? В психушку заберут. Тут я, к счастью, вспомнила лекции Михаила Радуги, который, чтобы не попасть в психушку, заменил все эзотерические термины на псевдонаучные.
– Нас окружают материи, которые несут в себе информацию о правильном функционировании Вселенной и человеческого организма. Это – вода, воздух, энергии. Человек тоже состоит из воды, воздуха и энергии. Нужно только уметь сонастраивать вибрации материй наших тел с вибрациями материй Вселенной.
– А вы умеете?
– Я пытаюсь. Учусь чувствовать и понимать.
– И получается?
– Иногда.
– Так вы и лечить можете?
– Не знаю. Иногда что-то получается, иногда нет. Но чаще всего я забираю себе чужие болячки, хотя теоретически знаю, как этого не делать. Видимо, исцелять других мне пока не дано. И медицинского образования не хватает, – польстила я медикам. – Чтобы повернуть процесс вспять, нужно представить механизм возникновения болезни в физическом теле, а для этого нужны знания. Поэтому проводить опыты я имею право пока только на себе.
Мои милые медики сразу как-то успокоились: почти никакой мистики, никто не претендует на их место под солнцем. Мы еще порадовались за меня и разошлись.