ЧАСТЬ 9 ПРЕДДВЕРИЕ
Ничего себе! А вот этот опус Марта уже и забыла! Какой талантище! Неужели сама? Рифма «тел – пример» поражает своей экспрессией. С другой стороны, надо же было разбавить слащавую приторность такого подарка – сентиментальность всегда жестоко каралась в их компании.
Присутствующие в комнате гости дружно заржали.
Марте некогда было раздумывать о смысле происходящего, и она, глядя почему-то в камеру, пригласила:
- Давайте продолжим тосты за столом, кажется, всем пора выпить.
Все радостно загудели и начали рассаживаться.
- А где Сашка и Лена? – поинтересовался невидимый оператор.
- Лена, возможно, не успеет вернуться из командировки, – поясняла Марта, – а Саша немного опаздывает – на работе задерживается.
- Незаменимый и неповторимый, безотказный и …
Голос Ильи, довольно язвительно перечислявший Сашкины достоинства, вместе с изображением, был безжалостно отключен голодным оператором – он
торопился к своему любимому салату.
#
Сенька творил. Само по себе это было более чем странно, особенно в каникулярное время. Дело его продвигалось легко и приблизилось к завершающей стадии. А чего тянуть-то? Все ясно как июльское утро: убийца – любитель, неопытная тетка, которая неожиданно спокойно замочила несчастного мужика. Может, он ей чем-то насолил, может, бросил – Сеньку не касалось. Пусть полиция разбирается, если она, конечно, эту тетку найдет. А произойдет это или нет, зависит, в том числе и от него, по крайней мере, пока.
Вот оно, оказывается, как все легко происходит! Дело случая, и, похоже, что случай этот к Сеньке имеет особую симпатию. Везение у него такое, может, как у Фандорина к игре. Это следует еще проверять и проверять, но у Сеньки сейчас нет на это времени, сначала надо закончить начатое.
Проблему, возникшую по ходу пробного расследования, Сенька не ожидал, как не ожидал и того, что удастся почти с первой попытки набраться опыта наблюдения и стать свидетелем преступления, да еще какого! Убийства! Страшно хотелось с кем-нибудь поделиться своей удачей, но его останавливало чувство неуверенности, вернее, полной растерянности. Что же теперь ему с этим знанием делать? Хорошо, допустим, пойдет он в полицию. Это не варик – его там и слушать не станут, а если и послушают, то потом замучают. К тому же вдруг тетка выкрутится, и останется он один на один с ее обидой, рискуя получить железный удар...
В то же время с этим нужно было что-то делать. В фильмах иногда незаметные свидетели преступления хорошенько потрошили карманы тупых убийц, если, конечно, они были именно незаметными. Но тут, кажется, все было чисто. Все-таки стоит рискнуть! За несколько дней Сенька хорошо изучил свой объект. Теперь он знает, где она работает (в Кардиохирургическом центре – ха-ха-ха), где живет (совсем недалеко от него), и, главное, что живет одна и никаких амбалов с ней поблизости не наблюдается.
Поразмыслив, Сенька решил, что компьютер ему все равно нужен и, чем быстрее, тем лучше. На отца надежда никакая, а на будущую зарплату и того меньше. А тут такой шанс подвернулся! Надо только как следует все продумать.
Сенька, сидя за письменным столом, вырезал из рекламного листка, найденного в почтовом ящике, буквы. А вот и целое слово «Приготовьте…», дальше шло «купоны», они не понадобились. После двухчасовых трудов у него получилось:
«Мы знаем кто убил мужика на дачи. Если ни хотите чтобы больше не кто ни знал приготовьте 50 тысячь рублей. Мы еще напишем».
Сенька предусмотрительно оставлял своей жертве время для того, чтобы собрать деньги, – так иногда делали в фильмах. Врачиха все-таки. Может, и занять придется. Он еще подумал, подсчитал в уме, заменил цифру 5 на 10, а остатки листка аккуратно собрал и отнес в мусорное ведро. Пришлось ведро сразу вынести, чтобы родители ничего не заметили. Теперь можно доставить письмо прямо в почтовый ящик, адрес Сенька уже знал.
#
Марта нажала на паузу. Кажется, надо выпить, просто необходимо расслабиться перед дальнейшим просмотром. Любимый джин, скучавший без партнера, стоял в баре. Пришлось выпить его без разбавления – тоник Марта давно не покупала. Концентрированный можжевеловый вкус не принес удовольствия, но тепло быстро разлилось по телу, и Марта застыла в ожидании дальнейшего действия джина. Он как всегда не подвел и в отсутствии тоника не замедлил примирить с окружающим миром, возможно ее больная печень, разучаясь бороться с алкоголем, быстро и беспрепятственно пропустила его к напряженному мозгу. В любом случае Марте немного полегчало, и она вернулась в комнату.
Естественно, все то время, пока Петр наслаждался любимой едой, руки его были заняты, и тосты, произносимые за столом, не вошли в историю. Съемка возобновилась, когда гости, подкрепившись, включили музыку и приступили к танцам. Первыми на экран выплыли Илья и Лиля, вполне пристойно перебиравшие ногами под старую песню со словами «В комнате с белым потолком, с правом на надежду…». Марта неестественно громко смеялась, а Борис подливал ей в бокал шампанского. Сцена эта длилась довольно долго, Петька подробно запечатлел незатейливый танец и счастливое лицо Лили. Она была необычайно хороша в тот вечер, особенно красиво смотрелись длинные струящиеся по спине иссиня-черные волосы. Камера восхищенно любовалась их экзотическим блеском и почти прилипла к Лилиной спине, а Марта, мельком попадавшая в кадр, продолжала веселиться и потягивать из бокала вино. Петька вежливо обошел именинницу и направил камеру прямо ей в глаза.
Марта опять нажала на паузу, добавила немного джина и долго вглядывалась в свое изображение на экране: обыкновенная мартышка, испуганная и потерянная, по привычке растягивает губы в обезьяньей улыбке, а в глазах такое отчаяние, что хватит на целую роту бойцов, попавших в безнадежное окружение врага.
Даже сейчас, в своем нынешнем незавидном положении, Марта не хотела бы поменяться местами с той Мартышкой. Просто потому, что пытки страшнее того дня она придумать для себя не могла.
Музыка сменилась бравурной мелодией «Шоу продолжается» в исполнении незабвенного Фредди, и запись опять прервалась. Не мог же, в самом деле, Петька пропустить возможность выразить телом поклонение творчеству своего кумира.
Съемка возобновилась, когда в комнате появился Саша. Видимо, все уже утомились к тому времени и лениво развалились кто где. Саша выглядел усталым и печальным, опять звучала «В комнате с белым потолком…», она переживала в то время второе рождение и была популярна в их врачебной компании. Саша попивал из бокала красное вино мелкими глотками (тогда у него уже начались проблемы с сердцем) и тихо подпевал Бутусову.
На словах «…с правом на надежду» он громко вздохнул и заговорил:
- Эх, ребята, ну и денек у меня сегодня был!
- Опять провел полдня у постели Трошиной? – спросил сидевший уже возле Марты Илья.
Они тогда вместе проходили ординатуру на кафедре онкологии, Илья – первый год, Саша – второй.
- Нет, ну скажи, все же Ионыч – гений! – охотно оседлал любимого конька Саша. - Его способ обезболивания терминальных больных – будущее онкологии.
Ионычем они называли своего шефа, заведующего кафедрой профессора Ионова
Николая Павловича. Он был близким другом покойного отца Марты, и на кафедру ребята попали во многом благодаря ее протекции. Она была довольна, что смогла помочь друзьям, а Ионыч был очень доволен ординаторами. Все тогда были довольны.
Илья, изрядно выпивший, не поддержал энтузиазма коллеги:
- А тебе не кажется, мой друг, что само сочетание слов «терминальный» и «будущее», мягко говоря, негармонично? – спросил он, вальяжно закинув ногу на ногу.
Марта, украдкой замеченная камерой, смотрела на него влюбленными глазами, тогда она ловила каждое его слово. Илья казался значительным, философски-циничным, умным именно в той самой степени, в которой нужно, не до Борькиной занудной энциклопедичности. Все в нем соответствовало идеалу, созданному довольно взыскательным воображением Марты, а при мысли о его теле у нее всегда захватывало дух. Стоило Илье оказаться рядом, и тренированные суставы переставали подчиняться, особенно быстро теряли покой колени, совершая неуправляемые конвульсии. Вот и сейчас, недоступные глазку камеры, они наверняка подрагивали под столом. А глаза Марты на экране выдавали готовность предать всех и вся, даже друга Сашу вместе с его принципами и добрым сердцем, ради того, чтобы иметь возможность постоянно находиться рядом с Ильей хоть и с риском потерять всякое равновесие.
- Каждая, даже самая умная, женщина в молодости была дурой! – громко и четко произнесла она в пустой комнате.