Глава 11.
- Они продали свою Палубу! Покинули отцовский дом и отдали его на разграбление и вечный позор! Да будут они казнены сегодня по решению трибунала. Я стоял в задних рядах граждан, толкущихся на главной площади Альманзорга, и изо всех сил старался рассмотреть людей, приговорённых к смертной казни методом повешения. Среди них были представители разных палуб и отсеков, но моей не было. Это обстоятельство радовало, хотя всё остальное сильно угнетало. Ещё неделю назад ничего не зная о Центральном Городе корабля, я всерьёз верил в правосудие и надеялся застать при своей жизни ту эру, когда он причалит к планете назначения. Теперь же я не знал, во что верить, и верить ли вообще. Рядом со мной стоял нерадостный Марк Хэмилтон, тот руководитель секты бортинженеров корабля, который поймал меня на лету около своего балкона. Мы с ним тогда долго беседовали, и ещё больше он становился тёмен ликом и задумчив. Люди его круга редко покидают центральный город "Вавилона", у него просто дел негде больше не было никаких. А тут такое происходит в своём подотчётном городе.Он мне рассказал о своих подозрениях насчёт секты пилотов. Уже не первый раз они проворачивали махинации финансового характера и жертвами этих махинаций выступали как обычные граждане, так и исполняющие высокие должностные инструкции. Центральный мостик корабля пропах духом жульничества и автократии. Никто им не мешал развлекаться с девочками и мальчиками, но финансовые проблемы всё таки должны быть решаемы. С таким подходом и собрал он совет своей профессии на Тайное Совещание. Было много разговоров, но никто ничего не знал толком. Да, проблемы на корабле гораздо больше превалировали, нежели решения. И совет лётчиков, и совет бортинженеров пытались их решить. Однако в своих должностях они понимали всё, а вот в понимании процессов дезорганизации производств, финансовых и сексуальных проблемах они продвинулись мало. В результате они всё больше удалялись от своего же собственного населения. И это их пугало. Они отчаянно пытались предотвратить революцию и ввели строгие ограничения по предотвращению проникновения информации на другие палубы. Но и это не помогало. Кроме нашего были ещё найдены инфокристаллы того же содержания. И в столицу империи стали стекаться беспокойные граждане. В воздухе ясно разносился "аромат перемен". Пришлось пойти вообще на крайние меры. Была введена смертная казнь для иногородцев.
И вот я стоял на главной площади этого королевства и разглядывал процедуру повешения. На подобных акциях я никогда не был. Так же впервые в истории корабля она транслировалась по центральным каналам ТВ и радио. Это была явно показательная порка, и её никто не мог предотвратить. Правительство и руководство сект наблюдали из почётных лож наверху низких домов.
Мы тем памятным вечером долго болтали с Хэмилтоном относительно нашего существованию на палубах. Он был явно невыездным и поэтому живо интересовался каждой мелочью. Сильно удивился, узнав, что у нас не было ни домашних, ни диких животных и растений. Обещал сводить хотя бы даже не в зоопарк (я теперь даже его названия пугался), а в оранжерею. На случай, если у меня не выдержат нервы был предусмотрен поход в театр или местную оранжерею, где выращивались как простые красивые цветы, так и баклажаны с томатами и огурцами. Сортов там было не счесть.
Относительно моей родной семьи и других собратьев-путешественников дела обстояли плохо. Не найдено было их нахождение. По видимому, Старейшина заподозрил неладное и они рассеялись. Марк не хотел поднимать шумиху вокруг этого факта, так как отношения двух политических лагерей было весьма неоднозначным. Когда и как между ними пробежала чёрная кошка, мне было неизвестно, а выпытывать секреты я не умел. Да и не хотел. Просто отправили запросы в полицию, больницы и морги, не замечены ли поступления людей родом с палубы Б-12. Ответа положительного не последовало. Марк этому делу сильно обрадовался. Не знаю почему, но он очень стал дорожить нашей дружбой. Он распорядился, дабы меня считали его незаконнорожденным сыном, а тот парень, который был сброшен с вершины небоскрёба, был признан умершим. Довольно часто в морг поступают неопознанные трупы и этой организации не требовались особо приметы убиенного невинно. Просто дали отчёт наверх, что на асфальте обнаружен самоубийца. Тем и довольствовались.
Квартира у Марка была великолепна. Но в ней явно не хватало женских рук. Я его спросил на этот счёт, но он ничего не ответил. Только подошёл к окну и молча, стоял, глядя на три линии искусственного освещения города-столицы. После этого я ему вопросов на данный счёт не задавал. Узнав о том, что ко мне приходил представитель ордена космонавтов-шпионов Григорий Хэмилтон сразу же сказал, что "шпики" только руки нагревают в разного рода противозаконных операциях. Это было замечено уже давно и доказательств накопилось множество. Этот орден был, по его словам, главным держателем акций этого города и вообще корабля. Их визионеры присутствовали тайно и явно на всех палубах, и представляли из себя опасную силу. Это было так называемое КГБ (Комитет Гражданской Безопасности), ведущие тайный образ жизни.
Что же относительно того, что собирается делать секта бортинженеров с деклассированным обществом, которое стало вести весьма разгульный образ жизни и потихоньку скатывалось в массовый постельный психоз - он ответил, что понятия не имеет. Эта проблема при его нахождении у власти проблема нигде не возникала. На корабле постоянно были какие-нибудь скандалы "жёлтового" характера. На телевиденье хотя и была секта редакторов и секта цензоров, но скучными пейзажами других планет они не могли себя прокормить. Необходимы были скандальные сцены и такового же характера скандальные материалы. Им просто надо было кормить семьи и платить за роскошный и разгульный образ жизни. На том наш спор относительно межконфессиональных браков и был завершён.
Делать мне особо было нечего и я торчал у Марка дома, смотря телевиденье и читая разного рода информационные материалы. По ТВ крутили бесконечно долгий и такой же бесконечно нудный сериал о приключении колонистов на Марсе. Хоть это и было неизвестно из достоверных источников, литераторы подходили к Марсу постоянно с трагической миссией. Тут и гибель одних и других, конец цивилизации и прочее, прочее, прочее. Актёры годами изображали Учёных и Специалистов, хотя за весь сериал ничего научного и технического не делали. Просто болтали, дрались, да интриги плели не хуже пауков - птицеедов (на тот момент времени я был уверен, что они, в самом деле, ели птиц). У Марка была богатая библиотека из романов, которые вышли в свет, как на Земле, так и написанные в путешествии философами и ботаниками, благо это и было не запрещено. Была довольно редкая коллекция бабочек. При их разглядывании я пытался найти ту самую пресловутую "венгерскую бабочку", но ни в списках, ни в рисунках она мной была не замечена. Ходить по городу приходилось с охраной, так как каждое моё действие можно было истолковать неправильно и меня смело и без оглядки могли послать на рубку лесов вручную или вообще на эшафот. А мне, только ещё недавно прошедшему механизм инициации, жить жутко хотелось. Поэтому я пропадал в местных библиотеках, разглядывая недоступные мне ранее книги и другую продукцию фабрик и заводов "Вавилона".
Постепенно я привык к постоянному шуму на улице. Меня уже не цепляла многометровая крашеная на компьютерах реклама и даже радиоспектакли Ефросиньи Марковны я забросил. Они стали мне просто неинтересны.
Однако на улице стало что-то очень шумно уж по ночам. Я выглядывал наружу, думая, что в толпе опять увижу эту бандитскую рожу в нелепом костюме захватчика - ковбоя. Но того и в помине не было. Всё меньше людей толпилось вокруг питейных заведений и других мест массового скопления отдыхающих. Все были трезвы и собирались маленькими кучками и что-то живо обсуждали. Никаких палаток, лозунгов и политических митингов. Что-то явно назревало. И меня это беспокоило очень сильно.
Стали по ночам сниться странные сны. Я стал просыпаться раньше того времени, что раньше и в голосах снаружи явно слышал о том, что предстоит какое-то мероприятие. Марк приходил ко мне в спальную и читал мне купленные заранее книги о подростках. Он пытался сделаться мне ближе, но это ему явно не удавалось. Я старался же хоть как-то предотвратить наше расставание, но этого мне не удалось. Он был человеком совершенно другого круга и мировоззрения. И чем дальше продолжалось наше с ним общение, тем большую пропасть я обнаруживал между нами. Но и он, по моим наблюдениям, тоже был уже не рад нашей встрече. Всё больше и чаще он стал приходить домой без игрушек и конфет для меня. Он стал меньше улыбаться, лицо его стало потихонечку сереть. Я его спрашивал, были ли у него из-за меня проблемы, но Марк отвечал, что нет у него никаких вообще проблем. Это проблемы Верхушки его больше волнуют, чем низов.
Однако я догадывался, к чему тут дело идёт. Не надо быть профессором известного университета, что бы понимать, что к чему в окружающих нас событиях. Он явно что-то скрывал от меня, и это было важное для меня знание. Тайна его взаимоотношений и понимания его циклов функционирования не давалась мне. Всё стало ясно совершенно неожиданно глубокой ночью.
Я проснулся в поту, и чуть не крича. Мне снова снилась эта палуба, где я родился и вырос. Оттуда явно поступала ко мне в мозг негативная информация. А отсутствие моих неожиданных друзей рядом со мной ещё больше усугубил обстановку. Мне их не хватало. Необходимо было какое-то решение. Чтобы одним взмахом - и всё решилось. Я слез с постели и на носочках подобрался к двери. Посмотрел на спальную комнату Марка. Всё было уже давно готово. Только я не решался. Я максимально тихо оделся в походную неприметную одежду, достал полный припасами рюкзак из-под кровати и открыл дверь своей спальной комнаты. Потом светя себе фонариком, прошёл на кухню. Там была дверь на техническую лестницу. Я встал на верхнюю ступеньку, утёр слёзы, льющиеся из глаз, и стал спускаться вниз. Меня ждал Альманзорг. Он буквально вопил об это мне. И я услышал этот вопль и принял единственно правильное решение в данной ситуации. Прошлое требовало Решений, а Будущее - Действий. Я был всего лишь винтиком в этой громадном механизме. Но от его вращения зависела жизнь этой машины.
