Смольнинский суд Петербурга в конце апреля продлил до 2 августа домашний арест бизнесмену Валерию Израйлиту, бывшему совладельцу и председателю совета директоров АО «Компания Усть-Луга». Бизнесмена арестовали по подозрению в мошенничестве в декабре 2016 года, судебное расследование так и не приблизилось к финалу. За время следствия Израйлит лишился активов на 10,3 млрд рублей и признан банкротом. А в крупнейшем порту на Балтике, строительством которого руководил предприниматель, появились новые герои и новые проекты на сотни миллиардов рублей, пишет Forbes.
Рисковый проект
В портовом бизнесе Валерий Израйлит оказался случайно. В середине 1990-х он перепрофилировал банкротившиеся предприятия, создавая в них офисные и торговые центры. В частности, занимался редевелопментом крупнейшей в России обувной фабрики «Скороход», расположенной в Московском районе Петербурга.
В 1998 году судьба свела Израйлита с петербургским предпринимателем Ильей Баскиным — он занял у девелопера средства на реконструкцию универмага «Фрунзенский» — памятника архитектуры, построенного в 1938 году. Через некоторое время кредитор не обнаружил ни ремонта, ни денег. Тогда Баскин предложил Израйлиту в счет погашения долга принять акции компании «Порт-Инвест», контролировавшей АО «Компания Усть-Луга», которое с 1992 года возводило порт на южном берегу Финского залива.
Прибыв в Усть-Лугу на место строительства, Израйлит увидел, что порт существовал исключительно на бумаге — на отведенной под строительство земле, кроме болот и поваленного леса, ничего не было. Однако Баскин , размахивая руками, долго рисовал картины светлого будущего. После развала СССР все стратегически важные для России грузы (нефть, уголь) экспортировались через гавани бывших союзных республик, уже тогда было понятно, что России очень нужен собственный глубоководный порт на Балтике.
АО «Компания Усть-Луга» тогда находилось на грани банкротства, задолжав всем контрагентам около $3 млн. Кроме того, Северо-Западная окружная инспекция Главного контрольно-ревизионного управления президента России, которую тогда возглавлял Владимир Якунин, подготовила отчет о неэффективности использования государственных средств на строительстве порта в Усть-Луге.
Поняв, что получить с Баскина больше ничего не удастся, Израйлит решил заняться «Усть-Лугой». Вместе с контролирующим акционером «Порт-Инвест» в проекте участвовали правительство Ленобласти (24%), структуры РЖД и угольные предприятия (их совокупная доля не превышала 25%).
Валерий Сердюков, возглавлявший в то время Ленобласть, обратился в администрацию президента с предложением назначить председателем совета директоров АО «Компания Усть-Луга» Владимира Якунина, раскритиковавшего проект строительства порта. Идею губернатора в Кремле одобрили — с 1999 года Якунин курировал стройку. А Израйлит, по инициативе акционеров, занял пост генерального директора АО «Компания Усть-Луга». Через шесть лет, в 2005-м, Якунин возглавит РЖД, а Израйлит — совет директоров АО.
Ему удалось убедить кредиторов общества, что в результате банкротства они ничего не получат, а вот попробовать привлечь инвесторов, построить нужный стране порт все же стоит.
Пионер ГЧП
Возглавив компанию, Валерий Израйлит прошел стажировку по развитию портовых территорий, организованную Министерством торговли США. Посетил семь ведущих портов Восточного побережья США, съездил в Гамбург, Антверпен, Роттердам, Сингапур.
Воодушевленный мировым опытом Израйлит придумал изящную схему привлечения частных инвесторов в строительство порта: АО «Компания Усть-Луга» создавала дочерние общества, наделяя их землей, к участку подводились необходимые для функционирования будущего терминала инженерные коммуникации, а инвесторы, желавшие построить перегрузочный комплекс, выкупали у АО паи или акции ее «дочек». Аффилированные с «Компанией Усть-Луга» структуры поставляли инвесторам электричество, воду, оказывали услуги связи.
В 2001 году совет директоров застройщика принял программу развития порта стоимостью $1 млрд. Проект, разработанный петербургским АО «Ленморниипроект», предполагал возведение 14 терминалов с совокупным грузооборотом 35 млн т. А год спустя компания подписала с Минтрансом, РЖД и правительством Ленобласти соглашение о принципах реализации проекта. Подобное соглашение частной компании с госструктурами заключалось в России впервые. Этот документ стал прототипом разработанного позже Закона «О государственно-частном партнерстве», в создании которого участвовал и Валерий Израйлит.
На запуск первого терминала в порту в 2006 году в Усть-Лугу приехал президент России Владимир Путин. После того, как проект получил поддержку на самом высоком уровне, интерес к нему проявили серьезные люди. Перегрузочный комплекс в порту выкупил UCL Holding Владимира Лисина; нефтеналивной терминал «Роснефтьбункер» построил нефтрейдер Gunvor, контролируемый в то время другом Путина Геннадием Тимченко; газовая компания «Новатэк» Леонида Михельсона запустила в порту комплекс по перевалке стабильного газового конденсата. Государственная трубопроводная компания «Транснефть», возглавляемая Николаем Токаревым, возвела нефтебазу — конечную точку Балтийской трубопроводной системы-II. При Израйлите заработала стратегически важная паромная линия Усть-Луга — Калининград.
Формально соглашение с государством о строительстве порта завершилось в феврале 2015-го. В 2008 году стоимость порта оценивалась в 650 млрд рублей.
Трубное дело
В марте 2011-го пост заместителя гендиректора по безопасности компании «Роснефтьбункер» занял Виктор Федькин. И вскоре выяснил, что на возводимый в Усть-Луге комплекс нефтеналивных грузов компанией «Промышленные технологии» поставляются некачественные трубы. Об этом он рассказал на одном из заседаний суда по делу в отношении Валерия Израйлита. Предприятием владела Лариса Закревская, а фактически все дела вел ее супруг Павел Закревский.
Федькин встретился с представителем поставщика — Олегом Бугровым, чтобы разобраться в ситуации. Тот неожиданно признался, что представители компании по всей стране скупали бывшие в употреблении трубы с 20%-ным дисконтом, свозили их на базу в Сергиевом Посаде для ремонтных работ, затем восстановленные трубы поставляли на стройки в Усть-Луге, выдавая за новые, по поддельным сертификатам. Документы подделывал через своих знакомых гражданин Украины Василий Нестеренко — правая рука Закревского. После подобных откровений Федькин отправился с докладом к своему руководству, а Бугров — в правоохранительные органы. На основе его показаний в конце июля 2013-го сотрудники Следственной службы управления ФСБ России по Петербургу и Ленобласти возбудили уголовное дело о поставке некачественных труб.
«Инициатором дела был я и документы также предоставлял я», — заявил Бугров в суде.
В конце 2014-го Дзержинский суд Петербурга начал рассматривать дело о мошенничестве в отношении Закревского и Нестеренко. А свидетель Бугров, уроженец Луганской области, бывший сотрудник украинского спецподразделения «Беркут», отправился воевать на Юго-Восток Украины, где прошел путь от командира отряда до министра обороны непризнанной ЛНР, награжден часами от имени Путина.
В 2015 году он вернулся в Петербург и сразу попал на допрос, но уже не в качестве свидетеля, а как обвиняемый. Тогда он впервые услышал фамилию Израйлит от руководителя следственной группы — замначальника второго отдела Следственной службы УФСБ России по Петербургу и Ленобласти Игоря Болгова. На его вопрос про бизнесмена Бугров ответил, что не знает, кто это.
А вот Василий Нестеренко рассказал следствию, что некачественные трубы поставлялись не только на комплекс «Роснефтьбункера», но и на нефтебазу «Транснефти», которую строило АО «Усть-Лужская проектно-инжиниринговая компания» (УЛПИК, «дочка» АО «Компания «Усть-Луга», совет директоров которого возглавлял Валерий Израйлит). Кроме того, некачественные трубы шли на стройку ООО «Невская трубопроводная компания» (НТК, которая в то время, как и «Роснефтьбункер», входила в группу Gunvor Тимченко). Она владеет магистралью, соединяющей нефтебазу с терминалом «Роснефтьбункера».
Из материалов дела следует: часть денежных средств, по словам Нестеренко, предназначенных на покупку материалов и оборудования для строительства нефтебазы «Транснефти», обналичивалась.
Обналичкой занимался гендиректор ООО «Промышленные технологии» Павел Закревский. Он передавал деньги Владимиру Алфимову, гендиректору ООО «Мегатрейд», через эту компанию закупались материалы на различные возводимые в Усть-Луге объекты. Затем Алфимов относил деньги заместителю гендиректора по экономике и финансам УЛПИК Наталье Беляковой, а она якобы передавала их Израйлиту — он, по показаниям Нестеренко, собирал деньги, чтобы вернуть в «Транснефть».
Противоречивые показания
Наталья Белякова и Владимир Алфимов, заключившие со следствием досудебное соглашение, заявили, что на одном из совещаний с участием Валерия Израйлита обсуждался вопрос о завышении цен на закупаемые материальные ресурсы.
Алфимов сообщил суду, что цены нужно было завышать на 30-40%, а Белякова говорит, что цены завышались на 10%.
Оба свидетеля заявили, что известие о поставке некачественных труб стало для них откровением, ведь качество поставляемых на стройку труб контролировал центр технической диагностики «Диаскан» — дочерняя структура самой «Транснефти».
Всего, по версии следователей, за счет завышения цен обналичено и похищено 202 млн рублей — 1,2% от суммы контракта на строительство нефтебазы (16,3 млрд). Наталья Белякова утверждает, что тратила наличку исключительно по распоряжению гендиректора УЛПИК Александра Зарецкого.
«Мы с ним написали документ о том, что он передал мне деньги. И я по его указанию передавала деньги. Записки содержали формулировки: «Главгосэкспертиза», «Гипротрубопровод», «Стройка», — рассказала суду Белякова.
Она ни слова не проронила в суде о том, что хотя бы однажды передавала наличные деньги Валерию Израйлиту.
А вот Павел Закревский вспомнил в суде, что выплачивал вознаграждение в размере 50 млн рублей Игорю Лапику — он в то время числился совладельцем ЗАО «Трест Коксохиммонтаж». А это крупная строительно-монтажная компания, рекомендованный «Транснефтью» подрядчик, участвовавший в строительстве терминала «Роснефтьбункера», нефтебазы «Транснефти» и соединяющей их магистрали НТК. Через этого подрядчика прошла значительная часть сомнительных труб.
Почти все фигуранты «трубного дела» понесли наказание: в начале 2017 года Белякову осудили на 1,5 года, Алфимов получил 2 года, Закревский — 2,5 года, Нестеренко — 5 лет, а инициатор дела и участник боевых действий на Донбассе Бугров — 5 лет условно. Только Александр Зарецкий умудрился избежать уголовного преследования. Следователь ФСБ не стал ограничивать свободу передвижения топ-менеджера: он уехал в Израиль, а позже, в 2015-м, правоохранители объявили его в розыск.
Зарецкий не дал никаких показаний против Валерия Израйлита. Его имя даже не упоминается в протоколе допроса Зарецкого, составленного в октябре 2013-го. Ни слова про Израйлита нет также и в первоначальных показаниях других свидетелей; более того, в вынесенных судом приговорах, Израйлит не признан организатором преступной группы.
К Валерию Израйлиту следователи пришли только накануне 2017 года. Его задержали в собственной квартире и по решению Дзержинского райсуда отправили в следственный изолятор на Шпалерной, 25.
Закрытая декларация
Летом 2017-го следователи по «трубному делу» пришли в архив Федеральной налоговой службы. Там хранилась спецдекларация Израйлита, поданная им в соответствии с объявленной Путиным амнистией капиталов. В документе содержится информация об всех активах предпринимателя за пределами России. Закон запрещает использовать сведения из декларации в уголовном деле — сотрудница налоговой службы отказалась выдать документ, свидетельствует протокол выемки, но силовики все же его изъяли.
Николай Павловский, адвокат Валерия Израйлита, обжаловал действия следователей в суде. Президиум Верховного суда России разъяснил, что закон «Об амнистии капиталов» (№140-ФЗ) запрещает использовать сведения из спецдеклараций в качестве доказательств по уголовным делам в отношении декларантов.
«Коллизии между соответствующими нормами других федеральных законов и Федеральным законом №140-ФЗ должны разрешаться в пользу последнего», — заключает Президиум Верховного суда.
Вопреки закону петербургская прокуратура, призванная следить за соблюдением прав и свобод человека, все же утвердила обвинение бизнесмену. С подписью заместителя прокурора Петербурга Сергея Жуковского в конце сентября 2019-го материалы ушли в Смольнинский суд Петербурга. Полностью ознакомиться с ними подсудимому так и не дали, опять же в нарушение закона, как и не позволили осмотреть вещественные доказательства. А главное — истек срок давности по инкриминируемым Изруйлиту деяниям, указывают адвокаты, — уголовное дело не могло быть возбуждено.
По версии следствия, Израйлит организовал преступную схему хищения средств, выделенных компанией «Транснефть» на строительство Балтийской трубопроводной системы — II; по его указанию закупались трубы ненадлежащего качества; кроме того, он поставил перед сотрудниками задачу возвращать до 30% денежных средств, выделенных на закупку материалов. А на основе сведений из спецдекларации бизнесмена обвиняют в выводе денег за границу, в легализации средств, полученных преступным путем.
Все ходатайства адвокатов об исключении из дела доказательств, незаконно полученных из декларации, судом игнорируются. Хотя в начале января 2020-го в Уголовно-процессуальный кодекс России вступили поправки, признающие спецдекларацию недопустимым доказательством по уголовному делу, если она получена в ходе оперативно-разыскных мероприятий или следственных действий.
Гражданский истец
Кроме того, по инициативе следствия, еще в конце 2013 года связанное с «Транснефтью» ООО «Спецморнефтепорт Усть-Луга» (с 14 декабря 2014 года переименовано в ООО «Транснефть — Порт Усть-Луга»), которое непосредственно владеет нефтебазой в порту, признано потерпевшим и стало гражданским истцом в уголовном деле в отношении Павла Закревского и Василия Нестеренко. С них истец тогда просил взыскать причиненный ущерб в размере 687,4 млн рублей.
После того как задержали Израйлита, в марте 2017 года ООО «Транснефть — Порт Усть-Луга» обратилось в Следственное управление ФСБ по Петербургу и Ленобласти с заявлением об увеличении исковых требований до 3,6 млрд рублей — сумма претензий ко всем участникам «трубного дела». Ущерб в «Транснефти» оценили по сумме затрат на перекладку некачественных, по мнению следствия, труб и потерь от выявленного следствием завышения цен, оцененного в 202 млн рублей.
Валерий Израйлит вину не признает. Нефтебаза «Транснефти» построена и сдана в эксплуатацию в сроки, указанные в контракте и по контрактной цене, соответствующей смете, утвержденной Главгосэкспертизой РФ. То есть, если завышение цен и происходило, то это приводило только к снижению прибыли компании, контролируемой Валерием Израйлитом.
Он никогда не скрывал, что обсуждал детали контракта с главой «Транснефти» Николаем Токаревым. Однако в обвинении указано, что бизнесмен договорился о заключении контракта с «неустановленными лицами из числа руководства ОАО «АК «Транснефть». Такая формулировка позволила следователям избежать допроса Токарева — бывшего чекиста, служившего в дрезденской резидентуре ГДР в то же самое время, когда там служил Путин.
Адвокаты Израйлита неоднократно ходатайствовали о вызове в суд свидетеля Токарева. Однако судья Анжелика Морозова, как и следователи ранее, не рискует направлять повестку главе «Транснефти».
Новые перспективы
В изоляторе Валерий Израйлит провел 38 месяцев. За это время арбитраж признал его банкротом по иску Балтинвестбанка, которому предприниматель не успел вернуть до ареста 235 млн рублей. А контроль над самым ценным активом Израйлита установил авторитетный бизнесмен Илья Трабер, считающийся близким человеком к Владимиру Путину.
По иску Сбербанка арбитраж признал банкротом принадлежавшее Израйлиту ОАО «Транспортно-логистический комплекс» (ТЛК владел многопрофильным терминалом «Юг-2» в Усть-Луге, генерировал около 2 млрд рублей дохода в год). Кредитной организации компания задолжала 5,2 млрд рублей. Незадолго до задержания Валерий Израйлит договорился с кредитором о реструктуризации долга, дав личные гарантии. После ареста бизнесмена договоренности рухнули — банк переуступил долг своей «дочке», ООО «Грос Ритейл». А оно, по словам источника, близкого к ТЛК, перепродало всю задолженность с 50%-ным дисконтом ООО «Новые коммунальные технологии» (совладельцем НТК числится Трабер). В январе 2018 года НКТ перекупила 5,2 млрд рублей долга ТЛК перед Сбербанком гораздо дешевле — с дисконтом более 50%.
Конкурсный управляющий дважды выставлял имущество ТЛК, оцененное в 10,3 млрд рублей, на торги. Оба раза они не состоялись и НКТ как основной кредитор ТЛК получила право в декабре 2018 года завладеть имуществом должника с 10%-ным дисконтом.
За контроль над терминалом «Юг-2» боролась и транспортная группа «Новотранс» Константина Гончарова, входящая в десятку крупнейших железнодорожных операторов России. В итоге она получила контроль только над первоначальной компанией-застройщиком АО «Компания Усть-Луга», которой до своего задержания руководил Валерий Израйлит (подробности сделки неизвестны). В июне 2019 года «Новотранс» приобрел в Усть-Луге свой первый стивидорный актив — «Глобал-Сервис», которая осуществляет перевалку грузов на паромной переправе Усть-Луга — Калининград.
Через месяц группа начала строительство терминала Lugaport общей площадью 85 га, стоимость проекта составляет 46,5 млрд рублей. Одним из членов совета директоров «Новотранса» является Евгений Смирнов, советник генерального директора по транспорту «УГМК-Холдинг». В марте 2021 года РБК сообщил о письме совладельца УГМК Андрея Бокарева Владимиру Путину, в котором предприниматель предлагает перенести Большой порт Санкт-Петербурга в Усть-Лугу, а на его месте построить жилой район. Стоимость проекта Бокарев оценил в 440 млрд рублей. Путин поручил премьеру Михаилу Мишустину «проработать» предложение с заинтересованными министрами и субъектами Федерации.
А «Компания Усть-Луга», уже с новым собственником, вновь может оказаться в большой игре на сотни миллиардов.
И хотя активы Валерия Израйлита ушли в хорошие руки, шансов получить оправдательный приговор у бизнесмена не много. По оценкам Судебного Департамента, оправдательных вердиктов в России выносится крайне мало — 0,3% общего числа приговоров. Итоговое решение суда должно так или иначе оправдать длительную изоляцию бизнесмена, несмотря на отсутсвие явных доказательств его вины. Он провел в следственном изоляторе больше трех лет, а домашний арест, возможно, будет продлеваться и дальше: прокуратура, надзирающая за соблюдением закона, не спешит отказываться от предъявленного бизнесмену обвинения в связи с незаконностью получения информации из специальной декларации и истекшими сроками давности по преступлениям.