Иногда случаются такие дикие ситуации, что сразу веришь – это не выдумки, такое просто не придумать. Вспоминая эту историю, я всегда смеюсь, потому что в ней абсурд, возведенный в совершенство, практически как у моего горячо любимого Хармса.
Одна старуха от чрезмерного любопытства вывалилась из окна, упала и разбилась.
Из окна высунулась другая старуха и стала смотреть вниз на разбившуюся, но от чрезмерного любопытства тоже вывалилась из окна, упала и разбилась. Потом из окна вывалилась третья старуха, потом четвертая, потом пятая. Когда вывалилась шестая старуха, мне надоело смотреть на них, и я пошел на Мальцевский рынок, где, говорят, одному слепому подарили вязаную шаль.
(Д. Хармс «Вываливающиеся старухи», 1936-1937 гг.)
- Нина, Ниночек, - кто-то шептал в телефонную трубку, словно опасаясь, что его услышат, - Ниночек, спаси меня, я в психушке.
- Алло, кто это? Говорите громче! – Нина почти кричала, - Плохо слышно!
- Не кричи, я тебя хорошо слышу, - неизвестный шептал в трубку, - Не могу громче, меня поймают, еле-еле до телефона добрался!
- Я не узнаю вас, - Нина сбавила тон, - Кто вы и чем я могу помочь?
- Это я, Толик. Вытащи меня или помру тут в неволе. У тебя же много знакомых, помоги!
В трубке неожиданно зазвучали гудки, и Нина растерянно положила её на телефон. Толик? Какой Толик? Есть один внучатый племянник мужа, но ему всего 8 лет, да и вряд ли он будет звать её Ниночком. Кто же ещё? Тут вновь раздался звонок, и Нина спешно схватила трубку:
- Толик?
- Какой еще Толик? Нинка, давай, колись, что за Толик у тебя завёлся?
- А, Маш, это ты. Скажешь, тоже мне! Заводятся блохи у собак, а не Толики. Кстати, по поводу Толика… - Нина пересказала содержание предыдущего звонка, - Ну, что думаешь? Не мог же наш Толька звонить, тем более из психушки. Да и шутки для 8-летнего мальчишки странные. А больше ни один Толик на ум не идет.
- Слушай, может номером ошиблись, так тоже бывает.
- Да он меня «Ниночек» назвал, прямо как…
Нина замолчала, а Маша заинтересованно спросила:
- Как кто? Темнишь, Ниночек.
- Не называй меня так, - вспылила Нина, - Этим противным словом «Ниночек» меня звал только мой первый муж. Толик.
- О, вот и Толик нашёлся! – Маша засмеялась, а потом спохватилась, - Так он живой, что ли? Я думала, ты вдова.
- Это я сейчас вдова, - устало сказала Нина, - А мой первый муж, этот придурочный Толик живее всех живых, как видишь. Интересно, как он в психушку попал? Небось, до белой горячки допился.
- Будешь помогать? – Маша перестала хихикать и стала серьезной, - А откуда он твой телефон узнал?
- Так он у меня и не менялся, телефон в смысле. Когда-то это и его номер был. А помогать… – Нина задумалась, но потом решительно сказала, - Нет, не стану. Пусть лечится дальше.
Через неделю после этого разговора Нина совершенно случайно встретила Зою, одну из сестёр бывшего. Хотела было мимо пройти, но та вдруг обрадовалась встрече, начала спрашивать, что да как. Узнав, что второй муж Нины уже два года как умер, поохала и вдруг сказала:
- А может, вы тогда с Толькой снова сойдетесь?
- Ты с ума сошла? Дай Бог памяти, мы с ним тридцать лет назад развелись. Вот эти тридцать лет не видела его, и не собираюсь.
- Жаль, - Зоя вздохнула, - Жалко его. Лизка обманом на Котенко запихнула, а сама опекунство оформила и квартиру присвоила.
- Разве так можно? Если Лиза – опекун, то должна жить с опекаемым…
- Да у нее же там лучшая подруга работает, ей это запросто устроить. Ты просто не знаешь Лизку!
Нина вновь хотела сказать, что Лизу тоже тридцать лет не видела, и слава Богу, но Зоя не давала ей слова вставить:
- Я так жалела, что вы тогда развелись! Толик пить еще больше стал, говорил, что с горя. Мы его зашили, мама настояла. Полгода держался, с Юлей познакомился, женился. Вот на свадьбе и развязал. Ты-то хоть боролась за него, а Юля-чистюля сразу руки умыла. Потом Катя была, потом Лена. Тоже бросили, это только ты с ним нянчилась, этим фифам мараться не хотелось.
Нина про себя подумала, что три последующих жены Толика оказались куда умнее её, но промолчала: что прошлое ворошить? А Зоя, тем временем, продолжала:
- Так вот, мама завещание оставила, что квартира целиком Толику остается. Я-то сразу смирилась, ну а что? Всё честно. Лизке квартира от бабушки по маме досталась, мне – по папиной стороне. Родительская – Толику. Только Лизка бесилась, у нас с Толиком трёшки, а у неё полуторка проходная. Забыла, что сама скандалила, мол, это ей первой должна квартира достаться, она хоть и младше меня, но замуж первой вышла. И вот теперь Толикову квартиру захапала, переехала, живут там с семьей, в свою квартирантов пустила. Как ни крути, а Толик лишний. Он-то у нас не пил последние два года, печень больная. А сейчас его в психушке колют чем-то, думаешь, его печени это на пользу?
Нина слушала, и в глубине души вместо первоначального злорадства вдруг шевельнулось абсолютно ненужное ей чувство - жалость. С этим чувством она и пришла прямиком к Маше:
- О, Клава, ты тоже здесь! Это я удачно зашла, одна голова хорошо, а две, - она посмотрела на подруг-родственниц, - вернее, три, намного лучше! Слушайте, девочки…
Нина пересказала услышанное от Зои, и уставилась на Машу и Клаву:
- Ну что, девочки, поможем? Крови Толик у меня в свое время выпил немало, но это не повод гнобить его и его печень в психбольнице.
…Через два дня в психоневрологическом диспансере появилась новая уборщица, тихая, замкнутая. Впрочем, других здесь и не могло быть, уж больно скорбное место было, особенно в те годы (конец 90-х). Нина, а это была, конечно же, она, потихоньку изучала пациентов и местные порядки. Мужчин, таких, что могли ходить и говорить, было 15 человек и четверых звали Анатолиями.
Да, звучит глупо, но она не узнала бывшего мужа. В оправдание скажу, что она действительно не видела его тридцать лет. Поначалу она думала, что, может, он сам её узнает, но ни один из четверых не подал никакого знака. Не знаю почему, но фамилии больных не оглашались. Нет, они, наверное, существовали в историях болезни, но у Нины не было к ним доступа. Да и возраст у всех был примерно одинаковый, как тут разобраться? Тем более, техническому персоналу не разрешалось вступать в разговоры с пациентами:
- У нас контингент деликатный, неизвестно, кто как будет реагировать на чужих людей и на то, что они говорят. Так что максимум «Здравствуйте», «Поднимите ноги, я помою пол» и «До свидания».
Нина послушно кивала, а сама всё подмечала. Вечерами к ней приходили Маша, Клава и Вера, они обсуждали все возможные варианты освобождения Толика. Их, вариантов в смысле, было достаточно, загвоздка была в главном: кто нужный Толик?
- А ты спроси у каждого, может, прокатит? – Вера считала, что не стоит изобретать велосипед.
- Попробуй всё-таки истории болезни посмотреть, там фамилии указаны, - посоветовала Клава.
Нина возразила:
- Уж лучше спросить. Кабинет главврача другая уборщица моет, мне туда не попасть. Ладно, попробую, была не была. Девочки, тогда завтра готовность номер один.
На следующий день она подошла к одному из Анатолиев и, улучив минуту, сказала вполголоса:
- Толик, это я, Ниночек. Ты мне звонил, просил спасти?
Мужчина быстро закивал головой, да-да, это я. Нина ловко впихнула его в подсобку, помогла переодеться в синий халат, хлопчатобумажные колготки, на голову повязала платок. Расчет был прост: кто приглядывается к старухе-уборщице? Прихватив ведра, они направились к выходу. Психоневрологический диспансер не тюрьма, особо не охранялся, так, сидит дед на вахте и всё. Он даже внимания не обратил на двух уборщиц. Нина и спасенный Толик благополучно вышли на улицу. Там Толика подхватили под руки ожидающие Вера и Клава, а Нина вернулась домывать полы и заметать следы. Она даже успела уйти домой до того, как спохватились и обнаружили пропажу пациента. Дома у Веры её ждал спасенный:
- Ну что, Толик, сейчас Зое позвоню…
- А кто такая Зоя?
Вопрос будто повис в воздухе. Женщины переглянулись: или он и правда сумасшедший, не помнит родной сестры, либо это не тот Толик.
- Как твоя фамилия? – догадалась спросить Клава.
- Трофимов*.
- Чёрт, а нам нужен Петров*! Ты зачем, Толик, согласился бежать?
- Женщина просила, вот я и согласился. Можно, домой пойду?
Заговорщицы ушли на кухню совещаться:
- Как ты, Нинка, могла перепутать? А самое главное, что нам теперь делать?
На предложение вернуться обратно, Толик категорически отказался. Выпускать его, вероятно психически нездорового, на улицу тоже не выход.
- Вот что, пусть остается, - Вера вздохнула, - Надеюсь, он не буйный. Выручим настоящего Толика, тогда и этого вернем.
Нина заверила, что нет, буйных держат совсем в другом месте и спросила:
- Может, ну его, этого Толика?
Все на неё зашикали, нет уж, спасать так спасать. Только теперь нужно фамилию спрашивать до, а не после.
Выждав несколько дней, Нина поняла: того, первого Толика никто не ищет, ушел да ушел. Она даже спросила у санитарки, как так, это же ЧП!
- Да этот Трофимов безобидный. До дома доберется, мать его обратно привезет.
- Так несколько дней прошло!
- Ну и что? Он небось пешком идет, благо, сейчас лето, тепло. Мать предупредили, она ждёт.
И тогда Нина решила, что можно действовать дальше по накатанной уже схеме. Она подошла к еще одному Анатолию:
- Как твоя фамилия?
- Семёнов*, - заученно ответил больной.
Уф, не тот! И как ей сразу в голову не пришло спросить? Чуть позднее она с этим же вопросом подошла к третьему.
- Петров*.
- Чёрт, Толька, ты так изменился! Ни за что бы тебя не узнала, - и, увидев, что Толик непонимающе на неё смотрит, добавила, - Это я, Ниночек. Тоже изменилась, не узнаешь, да?
Толик послушно кивнул:
- Не узнаю.
- Ты просил тебя отсюда спасти, - Нина вопросительно посмотрела на «бывшего мужа», - Так тебя надо спасать? Пойдешь со мной?
- Пойду, - Толик кивнул головой, - Меня надо спасать.
Далее всё было, как и в первый раз, Нина помогла Толику переодеться, вывела его и сдала на руки той же Клаве и Маше. Вера сидела дома, караулила первого Толика. Сама во избежание подозрений вернулась на работу. Собираясь к Вере, куда отвезли и второго Толика, она позвонила Зое, решив захватить ту с собой.
- Нин, ты о чём? Толька дома, у Лизки совесть всё же проснулась, забрала его. Хочешь с ним встретиться?
Нина совсем не хотела и, наплетя с три короба всякой ерунды, она положила трубку. Ерунда какая-то, кого они на этот раз украли? Ну да, Петровых много, но чтобы такое совпадение! Она рванула к Вере.
Родственницы встретили её встревоженно:
- Нинка, это не твой Петров, а чужой. Он сказал, что его жену зовут Мариной, а жены Нины отродясь не было! Вроде четко отвечает, не запинается.
- Ох, девочки, - Нина рассказала о звонке Зое, - Двух психов украли, а нужный давно дома сидит! Надо их возвращать, только как?
- Подкинем! – Вера засмеялась, - Бывают малыши-подкидыши, а у нас будут психи-подкидыши!
Но Нину мучила совесть:
- Я честно признаюсь, что моих рук дело. И уволюсь.
На том и решили. На следующий день заказали такси-микроавтобус, погрузились и поехали сдаваться.
- Девочки, вы меня на улице подождите, - попросила Нина и обернулась к понурым Толикам, - А вы давайте, двигайте, родные палаты ждут вас.
Никаких репрессий к Нине не применяли, она спокойно уволилась тем же днём. Вышла на улицу, где её уже поджидали товарки:
- Ну как? Обошлось? Может, в парк пойдем, на Колесе обозрения прокатимся? – городской парк был недалеко, и они часто ходили туда гулять.
В парке было хорошо, в будни там народу мало. Они купили билеты на два круга, пенсионерам были значительные скидки. А еще через день три из них, Нина, Клава и Вера попали в больницу.
Моя мама пошла навестить невесток, они все лежали в одной палате. Потом она, еле сдерживаясь от смеха, рассказывала мне по телефону:
- Представляешь, захожу в палату, все трое ко мне головы поворачивают. И я чувствую, как мой рот сам по себе в улыбке расползается, до того у них вид потешный.
- Они что, отравились чем-то? В инфекционке лежат? – в моей голове не укладывалось, как три тётушки сразу лежат вместе не то, что в одном отделении, в одной палате.
- Неврит лицевого нерва у них, на карусели продуло. У Нины и Веры с правой стороны, у Клавы – с левой. Представляешь, старушкам за 60, а они на каруселях катаются! Машу там встретила, она с ними была, но с ней всё в порядке, слава Богу. И слушай, Маша такую хохму рассказала, как они психов воровали, - мама поведала мне эту историю и подвела итог, - Это их Бог наказал, чтобы не обижали и не воровали убогих. Хотя они не со зла, конечно!
* Фамилии Трофимов, Семёнов и Петров я придумала.