Все, кто сидел, вскочили, а кто стоял, невольно подались к нему, только Кетл остался стоять в своем углу, ничуть не удивившись.
Потрясенная, обрадованная, Патрисия тоже вскочила, забыв про слабость, и кинулась к Стару на шею. Она даже мечтать о таком не могла, но — вот он здесь! Восторг переполнял ее, словно она увидела родного человека с Земли, брата или лучшего друга.
(начало - глава 1, глава 2, глава 3, глава 4, глава 5, глава 6, глава 7, глава 8, глава 9, глава 10, глава 11, глава 12, глава 13, глава 14, глава 15, глава 16, глава 17, глава 18, глава 19, глава 20, глава 21, глава 22, глава 23)
Однако ее порыв всех ошеломил — и в первую очередь, Стара. Опомнившись, Пат отскочила от него на шаг. Со всех сторон послышался ропот.
— Землянка! — воскликнул Теаюриг, но не нашел слов продолжить.
— Ох… я забыла… прости, Стар, я… у нас так можно… Я просто очень-очень рада, что ты жив и смог вернуться!
Парень уставился на нее, и Пат, пылая, отступила в угол, где стоял дор. Она бросила на него взгляд в надежде, что тот, как обычно, выручит. Но Кетл смотрел на нее как-то по-новому. Ни осуждения, ни возмущения — наоборот, в его взгляде появилось мрачное одобрение. Патрисия сообразила, что надо ему объяснить… Она уже подбирала слова, чтобы сказать ему «прямо», когда услышала мысленный голос Стара: «Я тоже очень рад тебя видеть, Патрисия (она вспомнила, что Стар всегда правильно произносил ее имя). И я хочу говорить с тобой позже».
Она вжалась в стену, чтобы стать как можно незаметнее. На время ей это удалось — потому что навстречу сыну вышел Кеунвен. Стар безошибочно узнал отца. Все замерли. Пат ожидала объятий — их не последовало. Но от этого встреча выглядела еще трогательнее. Кеунвен протянул руки ладонями вверх, Стар положил на них свои ладони, и они, наклонившись друг к другу, соприкоснулись лбами. Несколько секунд они стояли так в полной тишине, пока отец не отодвинулся первым. Лица обоих сияли радостью.
И только после этого все окружили парня. Стар начал объяснять, как попал сюда. Капсуле удалось, как он считал, проникнуть в атмосферу Илии незамеченной. Стар прилетел со стороны океана, выполняя инструкции Макеллина. На границе кокона его остановили креза и связались с неким ученым по имени Кетлерен, который и пропустил воздушное судно через защиту.
Ах, вот оно что… Значит, Кетл уже знал…
Стар теперь рассказывал о Макеллине, о том, как тот нашел его с помощью зова илле, но Пат почти все пропустила, невольно разглядывая парня. Он, несомненно, изменился. За то время, что они не виделись, Стар превратился в молодого мужчину. Она не смогла бы уже назвать его подростком и даже юношей. Он и раньше был привлекательным, а теперь стал просто красавцем и, несомненно, выделялся среди всех илян. Прибудь он таким уже на Землю, она, должно быть, влюбилась бы с первого взгляда.
Ей так много хотелось обсудить с ним — узнать, как он добрался на Оксандру, чем там занимался, знает ли про мать и невесту, рассказать про свои приключения.
Но сейчас она боялась, что про нее вспомнят… а заодно про надежды на ее брак со Старом. Пат потихоньку вышла из пещеры Кеунвена и направилась в свой «домик». Точнее, хотела это сделать потихоньку. Но не получилось, потому что следом за ней заковылял Увалень, оттоптав своими короткими толстыми лапами почти все иллийские ноги.
***
— Мы не должны осуждать землянку — у них иные традиции, границы допустимого и баланс. Ты ведь так говорил, дор Кетлерен? — сказал Кеунвен, когда в пещере остались только Девятка и Стар.
Паттл Исия ушла, и это было хорошо. Кетл смотрел на Стара и думал, каким замечательным мужем он станет для землянки — достойнее и не найти. Прекрасные цвета и очень сильный Дар.
— Они могут принимать омовение в одних водоемах с мужчинами и дотрагиваться до них, как она объясняла, по-дружески, — ответил Кетл как можно бесстрастнее.
Он с трудом прятал эмоции. Хватит и того раза, когда он не сдержался на глазах у Кеунвена и Бокчеррига. Стар тем временем уже освежил лицо и руки, и теперь отец угощал его соком плодов синего дерева.
— Но ее цвета просияли при виде тебя, Стар, мы все это видели, — улыбнулся Оггл и добавил лукаво:
— Может, нам и не стоит волноваться за твой баланс.
— Подожди, Оггл. Стар, должно быть, еще ничего не знает, — помрачнел Кеунвен. — Сын, что рассказал тебе Макеллин?
— Я знаю… Знаю, что моя мать ушла до конца времен, — печально произнес Стар. — И знаю, что Яли Нел больше мне не невеста. Знаю про ваше горе — про смерть наших женщин в горах. И еще… Макеллин рассказал мне про землянку. Что она, как и обещала мне, прилетела на Илию и, рискуя жизнью, отправилась в горы, чтобы рассказать обо мне отцу. А сначала она спасла меня, когда помогла мне бежать с Земли. Мое сердце преисполнено благодарности к ней.
— Одной лишь благодарности? Нет ли у тебя к ней огня? — вопросил Оггл. — Ты ведь собирался отдать ей Дар. И как ты относишься к белому цвету ее кожи?
Стар помолчал, прежде чем ответить.
— Я знаю, что вы просили землянку найти мужа среди илян. И знаю, что из этого ничего не вышло. Макеллин сказал, что она ждала меня. После я буду говорить с ней.
— Ты должен сказать, что ты чувствуешь к ней! — не выдержал Кетл.
Видимо, ему не удалось сохранить такой же спокойный тон, как Огглу, потому что Стар повернулся к нему и внимательно посмотрел, словно пытаясь что-то понять.
— Дор Кетлерен провел много времени, изучая землянку и помогая ей освоиться у нас, — мягко заметил Теаюриг. — Его заботит ее судьба. Если ты хочешь узнать что-то о землянке, ты должен спросить у него.
— Я тоже провел с Патрисией много времени. И я видел ее на Земле, в ее собственном доме, мы делили с ней кров, — произнес Стар, продолжая глядеть на Кетла. — Ее белая кожа меня не смущает. Главное, что она… она индиго. Но когда я был у нее, я считал своей невестой Яли Нел. Я должен был сохранять свой баланс, общаясь с Патрисией. Но она… она могла бы вызвать мой огонь, если бы я захотел.
— Огонь или любовь? — строго спросил Кетл.
Стар вежливо поклонился ему.
— Дор Кетлерен, я знаю, скольким обязан тебе весь наш народ. Макеллин поведал мне многое о вашей жизни в горах. Я только несколько дней назад узнал, что та, к которой я стремился, выбрала себе мужа-землянина.
— Это был жених Паттл Исии, — уточнил Оггл.
— Удивительно… — Стар помолчал. — Но я продолжу. Дор Кетлерен, я хочу сказать, что все ветви моего дерева тянутся к куполу твоей мудрости, но что касается моего огня… Если я опущу свои руки в чашу для омовения, первой об этом узнает та, с кем я захочу ее разделить.
Бокчерриг усмехнулся, а Кетл опустил взгляд. Его очень вежливо поставили на место — на прекрасном, почти забытом илините. И то правда — кто он такой?
Землянка говорила, что любит его, но он только что видел, как она обнимала другого — так, как илянка могла обнять только мужа, и то лишь наедине. И это был вовсе не дружеский жест даже на языке землян. Он убеждал себя, что должен этому радоваться: если Паттл Исия сможет выйти замуж за Стара, то будет спасена. По крайней мере, если илле выберут русло Бокчеррига и смогут защитить себя от Напавшего.
И еще… она сможет родить.
Но все, что ему хотелось сейчас, это уйти и скрыться, чтобы больше никогда их обоих не видеть.
— И я должен поговорить с Патрисией прямо сейчас и поблагодарить за все, — добавил Стар. — Деревья в ее саду не должны так долго ждать дождя, на который имеют право.
Все переглянулись — парень говорил как настоящий поэт.
— К чему это все, если кокон скоро рухнет, — внезапно разозлился Бокчерриг. — Лайдер так и не принял решение! Что мы будем делать тогда? Чье русло мы выберем? Рождение наследника имеет значение только в одном случае… если мы защитим илле.
— Лайдер был прерван появлением Стара, — заметил Теаюриг. — Мы проголосуем как будем готовы. Стар, ты можешь пойти в дом к землянке. Если вы вступите в брак, то это будет и твой дом тоже, ведь Гвеаюриг вырастил его для тебя.
***
Кеунвен проводил Стара и вернулся, а Кетл стоял, разрываясь между порывом сбежать, выпустить свою боль там, где его никто не увидит, и невозможностью уйти, не узнав, чем закончится встреча землянки со Старом. Неотвратимость их брака пугала, но он знал, что иного выхода нет. И все-таки при мысли, что Патрисия сейчас радуется — тут, совсем рядом, улыбается, дотрагивается до руки другого мужчины, самые черные мысли затмевали рассудок Кетла. Так недолго и цвет потерять.
— Нам надо выбрать нового Проводника, — неожиданно сказал Тобоусир.
Все понимающе переглянулись.
— Это должен быть старейший и достойнейший илле, — согласно кивнул Оггл.
— Мы поднимем вопрос на Большом Лайдере. Девятки для такого решения недостаточно, — сказал Глава.
— Теперь мы должны проголосовать за наш путь, — вздохнув, перешел к нелегкому решению Теаюриг. — Протяните ко мне свои мысли.
— Если землянка и Стар смогут создать семью и родить сына, обладающего Даром, нам есть ради чего защищать себя, — начал Бокчерриг.
— Мы уже выслушали всех, — остановил его глава Лайдера. — Просто проголосуем. И вынесем завтра это решение на одобрение Большого Лайдера.
Кетл очнулся — он был в замешательстве, да что там, близок к панике. Совесть подсказывала, что он должен голосовать против защиты. Но тогда красные люди уничтожат всех, кто в горах, и землянка погибнет. Зато если землян подвергнут проклятью, то Паттл, став женою Стара, выживет. Она должна выжить!
— Сперва мы должны узнать, что решит Паттл Исия, станет ли Стар ее мужем, — невольно вырвалось у него.
— Что с тобой, дор Кетлерен? — изумился Теаюриг. — Нас заботит судьба илле, а тебя — лишь судьба Паттл Исии? Значит ли это, что ты решил повернуть свое русло вспять и считаешь, что мы должны защищаться?
Она должна, должна была улететь. А теперь… «Проголосуй за защиту, и все тебя еще и одобрят», — внезапно услышал он в своей голове, но это были как будто не его мысли, а кем-то навязанные.
Но кем он станет, если сейчас ради землянки изменит Силам? Куда заведет его этот путь? Возможно, Силы его простят? Они ведь видят, как она дорога ему… Они все знают…
«Но можешь проголосовать и против, — это был уже другой голос, но еще более опасный и соблазнительный. — Тогда ты не изменишь своим принципам, и пусть все умрут — и ты, и землянка, и Стар. Они не смогут быть вместе, не будут мучить тебя…»
Это было совсем гнусно, это делало правильное решение мерзостью.
В поисках хоть какой-то поддержки Кетл взглянул на Кеунвена. Какой ровный и чистый у него индиго. Кеунвен никогда не пойдет против воли Сил. Не пойдет даже ради Стара, хотя тоже мечтает, чтобы тот был счастлив. Если сам Кетл не в состоянии сделать выбор, его выбор должен совпасть с выбором индиго.
— Ничего не изменилось, Теаюриг, — с усилием произнес он. — Силы послали нам новые знания, подтверждающие мой выбор. Мой путь — следовать за руслом Человека-Полноты Индиго. Мы не должны применять проклятье для защиты.
— Не должны, — подтвердил Кеунвен. — Как ни болезненно для меня это решение… особенно сейчас, когда вернулся мой сын… Но Силы дали нам встретиться напоследок, и большего я просить не имею права.
— Не должны, — печально кивнул Новокуэен. — Силы сами найдут, как возродить наш Дар, если это необходимо. Не нам это решать.
Странным образом на этот раз все выражали свое мнение вслух. Бокчерриг, Оггл и Тобоусир проголосовали, как и ожидал Кетл, за то, чтобы защищаться с помощью проклятья илле. Голоса двух других членов Девятки, к удивлению Кетла, разделились. Остался голос Главы.
— Силы послали нам землянку, и они вернули нам Стара, — вымолвил Теаюриг. — Я не могу не видеть в этом доброго знака. И мы не знаем, на что способен Напавший. Возможно, нас не уничтожат физически, но найдут способ поработить. Мы не можем так рисковать. Я голосую за защиту.
Кетл выдохнул. Ну что же… Паттл Исия теперь, скорее всего, останется жива. Все остальное уже не в его власти.
Девятка разошлась, а он остался стоять, словно чего-то еще ждал.
— Хорошо, что ты не ушел, дор Кетлерен, — грустно улыбнулся Кеунвен. — Я хочу, чтобы мы еще поговорили с моим сыном и с Паттл Исией. У Стара есть я, а у землянки — лишь ты. Возможно, им нужны наши советы и помощь.
Кетл был уверен, что Стару ничья помощь не нужна. Этот илле, так мужественно выдержавший новости о матери и невесте, сумевший сбежать от красных людей с Земли, добраться до Ксандры, так долго жить среди чуждой расы, а потом пролететь через все дозоры и найти илле в горах… обладающий не только красотой и молодостью, но и мудростью… — он скоро сам сможет давать всем советы. Жаль, что он не член Лайдера. Кетл был убежден, что Стар, голосуя, поддержал бы сейчас их сторону.
— Стар еще так мало знает о том, что здесь происходит. И они оба должны услышать решение Девятки прежде, чем… Впрочем, возможно, мы торопимся, — улыбнулся Кеунвен.
Но по его лицу Кетл видел, что тот почти уверен в исходе дела. И все остальные тоже.
Отец Стара замолчал, и Кетл понял, что он разговаривает прямо. Потом Кеунвен просиял, взял со скамьи большую чашу для погружения рук, наполнил ее и повернулся к Кетлу:
— Стар просит прийти. Пойдем.
И Кетл пошел. Пошел, не понимая, зачем он туда идет — возможно, его оставил рассудок? Идет к землянке и ее новому жениху.
***
Патрисия обрадовалась, увидев Стара — наконец-то они пообщаются без свидетелей!
Стар улыбался. Он низко ей поклонился.
— Так непривычно говорить с тобой вслух, а не прямо, Патрисия, — сказал он. — Я не успел поблагодарить тебя за все, что ты сделала для меня. Ни мои корни, ни ветви никогда этого не забудут.
Она сидела на низкой «лавочке» из широкого древесного отростка. Стар устроился на полу напротив нее, скрестив по-турецки ноги.
— Я так рада! — воскликнула она, глядя на Стара. — Так рада, что все получилось! Что ты жив, что добрался сюда… прямо не верится! Ты так вырос… так изменился, стал совсем взрослый!
— Я и был взрослый, Патрисия, — снова улыбнулся парень.
Он с удивлением рассматривал ригаза, который лениво встал, подошел к нему, принюхался и вернулся к Пат. Втроем с Увальнем тут оказалось тесновато, и Пат мысленно попросила его пойти прогуляться. Тот обиженно фыркнул и выполз через ближайший выход.
— Я знаю, но я… А Леон, — помнишь? — умер… Но — расскажи мне… как тебе все удалось, как ты доехал, что делал на Оксандре? Ты, наверное, уже не надеялся оттуда выбраться?
Он стал размеренно и подробно рассказывать, как ему удалось улететь с Земли, а Патрисия удивлялась его уму и спокойной выдержке, с которыми он преодолевал совершенно незнакомые ему препятствия. Конечно, он действовал по ее собственному плану, но любой бы тут растерялся или занервничал. Любой, но не Стар.
На Оксандру он прилетел с нейтральной планеты и нашел жилье на окраине столицы, скрывая, что он илянин. Тех денежных эквивалентов, которые дала ему Патрисия, хватило ему на первое время. А потом он быстро нашел применение своим способностям. На Оксандре дурная экология, высокая плотность проживания, распущенный образ жизни, многие употребляют, как выразился Стар, «злые травы». А поэтому там процветают всевозможные болезни. Средств на лечение хватает не всем. Целители, которые встречаются среди ксандр, очень ценятся.
Стар, обладая Даром, мог исцелять даже запущенные инфекции, но он твердо знал, что зарабатывать этим нельзя — Силы не позволяют лечить с корыстными целями. Поэтому он избрал себе образ полу-нищего, полу-бродяги со способностями к врачеванию и принимал благодарность исключительно в виде еды и одежды. Кроме того, он очищал местную воду. Скоро о нем пошли слухи, и Стару пришлось уехать подальше от городских муравейников, поближе к природе, если так можно назвать чахлые леса у подножия гор. Там его и нашел Макеллин — то ли по счастливой случайности, то ли по воле Сил «приксандрившийся» прямо в горах. Рано или поздно, зов илле вывел бы его на Стара, однако это случилось практически в день его прилета.
Потом Стар поинтересовался, как Патрисия попала в горы. Она вспомнила о главном.
— Прости, Стар… конечно, ты уже знаешь… Я не смогла выполнить твои просьбы про маму и Яли Нел…
Она замолчала, вспоминая свой визит в дом Яли. Неприятные чувства нахлынули на нее, тем более, что она вспомнила и Артура. Теперь это было не больно, но очень противно. А как обидно, должно быть, Стару! Эта предательница Яли, о которой он так мечтал… Видела бы она его сейчас, каким он стал, небось бы локти кусала.
— Я знаю про маму и Яли Нел, — сказал, помрачнев, парень.
— Знаешь, я сначала думала, что это мать ее заставляет… но потом…
— Я не хочу говорить про Яли Нел, — спокойно прервал ее Стар.
— Но ты… ты еще любишь ее? Ты ведь не знал… — начала было Патрисия, но он жестом ее остановил.
— Если она предала меня, то я не знал настоящую Яли Нел, а любить выдуманную Яли Нел бессмысленно. Если источник отравлен, то и воду, вытекающую из него, пить уже нельзя. Многие мужчины здесь, в горах, испытали то же самое. И они смогли это пережить. Возможно, у нее не было ко мне огня либо он угас. А значит, самое лучшее, что могло случиться, это то, что я не женился на ней, и ее отравленные воды протекли мимо моей реки. И… — он бросил быстрый взгляд на Пат, — мой Дар достанется не ей.
— Понимаю, — пробормотала Пат, вспомнив, что чуть не стала обладательницей того самого Дара.
— Прости меня, Патрисия, я выбрал неверное русло тогда, предлагая его тебе, — быстро добавил Стар.
Она непонимающе смотрела на него, а потом сообразила: ему, небось, уже наговорили, что она отвергла ради него других женихов… Бедный, как ему сейчас неловко. Хочет дать ей понять, что не испытывает к ней огня. Надо побыстрее его успокоить и объяснить… мол, так и так, Стар, прости, я просто использовала тебя, чтобы отмазаться от замужества — я же не знала, что ты прилетишь. И они вместе посмеются.
И ни слова про Кетла… который сейчас там, за стеной, совсем рядом.
— О, совсем забыла, — начала она, как о чем-то курьезном. — Ваш Лайдер тут попросил меня… они хотели, чтоб я нашла себе мужа среди илле, чтобы продлить ваш род и передать ваш Дар. Я даже попробовала пообщаться… но, знаешь, ничего не вышло. Тут есть хороший парень, Гвеаюриг, это он построил мне этот дом, но…
— Это отличный дом, — серьезно кивнул Стар и продолжил неожиданно смущенно:
— Позволь мне закончить, Патрисия. Я выбрал тогда неверное русло, но теперь вижу правильное. Паттл Исия, в твоих эмоциях сияют цвета любви. Спасибо, что ты не скрываешь их от меня. Ты говоришь, что отказала другим илле. Я благодарен тебе, что ты помнила и ждала меня. Когда я был у тебя на Земле, я не мог позволить своему огню разгореться… Если цветок моих чувств к тебе и мог прорасти еще тогда, его заглушали сорняки, и я специально не стал поливать его. Но я думал о тебе все это время на Ксандре. Я запрещал себе думать о тебе с огнем, полагая, что испытываю лишь благодарность. И я еще не знал об отравленном русле Яли Нел. Но теперь наши русла текут так близко… ничто не мешает им сблизиться и стать одной рекой. И, если это произойдет, я предложу тебе Дар уже по-иному, так, как это должно быть по-настоящему.
А вот это уже ловушка… Она пыталась сообразить, что делать. Может, и не зря они придумали все эти церемонии? Лучше бы Стар соблюдал их и подождал, когда она сама дотронется до него!
Ох, какая же она дура… А что она только что сделала — разве не обнимала его на глазах у всех?
Тем временем парень отключился от нее, разговаривая с кем-то мысленно. Она попробовала воспользоваться паузой, чтобы собраться. Выход оставался один: признаться, что она любит другого, но Кетл запретил ей! Патрисия растерянно смотрела на Стара. Меньше всего она хотела его обманывать. И еще меньше желала, чтобы он снова страдал. Оставалось надеяться, что «цветок его чувств» еще сильно нуждается в поливке.
И тут полог распахнулся, и в дверях показались Кеунвен и Кетл. Сердце у нее забилось. Кетл остался позади, а отец Стара подошел к ним ближе. Он нес глубокую чашу с водой.
— Вот то, что ты просил, Стар, — улыбнулся Кеунвен.
Парень встал, и Патрисия невольно вскочила тоже. Теперь они стояли лицом к лицу, а Кеунвен подошел к ним, поднес чашу и протянул ее между ними, ловко удерживая.
Немного смущенный, но очень серьезный и торжественный, Стар закатал рукава, глубоко по локоть опустил руки в чашу и уставился на Патрисию. А она устроила себе настоящий мозговой штурм. Помнится, тогда, с Гвеаюригом, она опустила в воду лишь пальцы, показав расположение и подав небольшую надежду. Однако сейчас от нее ждали совсем другого. Надо было отказать со всей прямотой, но она не могла сделать Стару так больно, тем более при его отце. Почему он сначала не выслушал ее?
В панике она перевела взгляд на Кетла. Дор смотрел на нее прямо, не отводя глаз. И она вдруг услышала его мысленный голос: «Сделай это, Паттл Исия. Немедленно сделай. Это единственный выход. Ты сможешь полюбить его, я вижу, что сможешь». «Нет, — ответила она, не отрывая от него взгляда, — нет, я скажу ему… скажу им обоим… про нас, про то, что я люблю тебя». «Не вздумай, я запрещаю тебе!» — в его мысленном голосе она слышала ужас. А потом он добавил: «Я никогда не буду с тобой, Паттл Исия! Никогда».
Кровь прилила к ее вискам. Сколько можно его уговаривать? Нет, значит, нет! Она медленно закатала рукава, не отрывая взгляд от Кетла. Он кивнул ей: мол, давай, — и это предательское движение пронзило ее сердце острым ножом. Пат резко опустила руки в воду — как можно глубже, чуть ли не по плечи.
— Что с тобой, Патрисия? — встревожился Стар.
Ее все еще трясло от бессильного гнева и боли, она едва сдерживала слезы.
— Ничего… — выдавила она.
Отец Стара обеспокоенно вгляделся в нее, а потом внезапно обернулся и посмотрел на Кетла. Она тоже увидела цвета дор: пронзительный синий на глазах темнел, и болотная тяжесть поглощала его. В ту же секунду Кетл развернулся и, не прощаясь, вышел.
***
Кеунвен опустил сосуд на пол, Патрисия молча смотрела на свои мокрые руки и старалась, чтобы они не дрожали.
«Ты знаешь, что у дора Кетлерена проблемы, Паттл Исия», — услышала она голос Кеунвена у себя в голове.
И это был не вопрос. Она только и смогла, что поднять на него глаза и кивнуть вместо «прямого» ответа. Видимо, что-то отразилось в ее цветах, потому что отец Стара добавил — по-прежнему мысленно:
«Ты не должна считать себя виноватой. Любой илле должен контролировать свой баланс. Но, боюсь, дело не только в физиологии?»
Пат промолчала.
«Он должен был сказать Теаюригу и отделиться от тебя прежде, чем все зашло так далеко», — тревожно продолжил Кеунвен.
Пока они общались, Стар молча отошел в сторону, понимая, что они разговаривают без него. «Больше двух говорить вслух», здесь, очевидно, не работало.
«Он боялся, что никто, кроме него, не сможет меня защитить…» — ответила она.
«Понимаю… — нахмурился илянин. — Дор Кетлерен создал замкнутый круг. Он не мог расстаться с тобой потому, что любил, но, чем дольше был рядом, тем любил сильнее. И перешел черту невозврата. Он может потерять свой цвет, как Макеллин…».
Пат испугалась — она и сама подозревала, что дор доведет себя до чего-то плохого.
«Он же не умрет, нет? Ведь вы… вы потеряли своих жен, и ничего с вами не случилось».
«Отвратиться от загрязненного источника легче, чем отказаться от чистой воды, когда жаждешь».
«Нет, у него сильный Дар! Он удерживает кокон, он отбил нападение, спас меня!»
«Да. И когда он спас тебя ценой цвета и крови, я впервые заподозрил… Я надеялся, что это не так. Но сейчас, когда он понял, что ты выйдешь за Стара…»
«Я не выйду за Стара», — вырвалось у нее.
Она тут же повернулась к парню и сказала вслух:
— Стар… прости… я… я не должна была погружать руки… если я что-то нарушила, скажи, как это исправить… Я не смогу общаться с тобой как… как с женихом. Понимаешь… ты просто перепутал… мои эмоции, они… Я люблю тебя как своего лучшего друга, а ведь дружба… это же тоже любовь!
Стар посмотрел на нее озадаченно и огорченно.
— Нет, Патрисия, я не мог перепутать. Я видел твои цвета…
Но в глазах его отца уже возникло понимание.
— Я знаю, что это значит, — произнес Кеунвен вслух. — Ты не сможешь скрывать это дальше, Паттл Исия. Ты должна сказать нам, а мы подумаем, как тебе помочь. И никому не откроем без твоей воли. Проблема ведь не только у дора Кетлерена? Ты тоже его любишь? А руки опустила из гнева. Ведь он не помешал тебе… не остановил.
Патрисия молчала, но возражений в ее молчании не было, только усталость… Усталость и апатия. Она вдруг ощутила нереальность происходящего. Кто она, где? Кто эти двое инопланетян, смотрящих на нее так серьезно-печально? Чего они ждут?
Она покачнулась и села.
— Нам всем нужно поесть, — внезапно сказал Кеунвен. — Стар, прости, мы совсем забыли, что ты голоден.
— Я не голоден, я умею сохранять энергию, — ответил тот. — Но землянке нужно подкрепить свои силы.
Пат не помнит, как они переместились обратно в пещеру Кеунвена. Кажется, потом она мыла руки в своей чаше, а потом пила вечерний напиток — оказывается, что день уже почти прошел, и вокруг ее головы снова закружились светляки.
Увальня нигде не было видно, может, он вернулся к Кетлу?
Пат больше не могла выдержать сурового, как ей казалось, молчания Стара. Она порывисто повернулась к нему.
— Прости!
— Это ты прости нас, землянка, — ответил вместо сына Кеунвен. — Когда Лайдер отправил тебя к дору, никому в голову не пришло бы, что это может случиться. Он ведь слишком стар для тебя.
— По вашим меркам и я немолода, — усмехнулась Пат.
— Ты молода по своей физиологии и находишься в детородном возрасте. А дор Кетлерен недетороден.
— А мне плевать! — разозлилась она. — Плевать… для меня он молод и я вижу его так, как вижу!
— Нельзя следовать зрению, землянка. Надо следовать разуму.
— Какая теперь разница… он отказался от меня!
— Я его понимаю… — начал Кеунвен, но Патрисию уже было не остановить.
— Ну конечно! Он так боится насмешек!
— В его возрасте считается постыдным впадать в огонь, но… — снова начал илянин, но Пат опять перебила:
— Конечно, вас заботит, что он не может иметь детей! Вы ведь хотели использовать меня…
— Если ты помнишь, землянка, — строго сказал Кеунвен, — я был против.
— Я знаю, но все остальные его осудили бы! Что он помешал продолжению рода… а он… он никогда ничего не делал против совести! А я… я позволила всем думать, что смогу… я согласилась… но я ведь не сразу поняла… Ладно, что теперь оправдываться, семь бед один ответ.
— Это неверная формула, Паттл Исия, — покачал головой Кеунвен.
— Ой, только не надо. Это просто поговорка… А Кетл… я сама призналась ему, первая. Я думала, он будет рад, а он… просто струсил!
— Нет, землянка, у дора Кетлерена имелись причины…
— Жена его брата, да? Ваши жены, в смерти которых он винит себя… И поэтому он отказывает себе во всем, кроме работы!
— И это тоже. Но не только. Дор не из тех, кто следует только чувствам. Пойми, такого опыта у илле еще не было… Случалось, что мужчины возраста воды женились, и, хотя это высмеивалось, но не запрещалось. Но женились они на женщинах своего же возраста. Никто не брал за себя детородную женщину, лишая ее шанса родить — ведь даже единственного ребенка не так уж легко зачать. А кроме того, сейчас мы в уникальных условиях, ты действительно единственная женщина, способная принести потомство илянам. Я не слышу волю Сил в вашем случае… точнее, не могу ее расслышать.
— Но и запрета вы тоже не слышите! Вы говорили, что и у молодых пар часто не бывает детей.
— Паттл Исия, я никогда не уделял внимания этой области знаний. Наш прежний Проводник умер, и никто не перенял его опыта. Мои опасения основываются вот на чем. Не каждой паре Силы посылают детей, ты права. Но все пары на это надеются. Однако если мы заведомо знаем, что брак не детороден… не лукавим ли мы перед Силами?
— Никакого лукавства. Просто мы знаем, на что идем. Разве у брака нет иных целей? Разве двое не могут просто любить друг друга?
— Ваши чувства — это просто чувства. Это не благо и не зло. Они еще ничего не освящают. И надо понять, следовать им или нет.
— Если прямого запрета нет, я думаю, мы могли бы рискнуть! Если бы он только решился…
— Он никогда не согласится рисковать тобой. Если Силы не благословят вас, ты больше никогда не сможешь испрашивать Благословения. И Проводник, которого мы выберем, тоже может отказаться.
— Мне все равно.
Но Кеунвен хмурился.
— К чему это приведет, землянка? Если хочешь знать мое мнение, у тебя есть единственный путь… постараться погасить свой огонь. Тогда, возможно, и его огонь тоже сойдет на нет. Вам обоим надо излечиться, но, пока он знает, что ты любишь его… Если ты смогла бы не отвергать пока Стара, продолжать с ним общаться…
От возмущения у Пат даже дыхание перехватило.
— Классно придумано! Я буду мучить их обоих. Стару подавать ложные надежды, а за дором наблюдать — если он не умрет от горя, не потеряет цвет, тогда, может быть… А про меня ты подумал? Я ведь тоже люблю его… Я не индиго, я не настоящий индиго! Но и ты, Кеунвен, и ты… Сейчас ты говоришь, не слыша воли Сил.
— Да, я ее действительно не слышу. Но сейчас говорит мой разум.
— Не все можно решить разумом.
Ей стало горько — вот и Кеунвен тоже… она совсем-совсем одна. Да еще обидела Стара. Парень все это время хранил молчание. Патрисия снова обернулась к нему.
— Прости меня… надеюсь, что не принесла тебе сильной боли… ведь ты еще не успел полюбить меня…
— Мой огонь к тебе начинал тлеть еще на Земле… — медленно произнес парень. — И сейчас я допустил, чтобы он возгорелся…
— Прости… — с отчаянием выдохнула она снова.
— Но он еще не горит в полное пламя, и я смогу усмирить его, Патрисия. Ты не должна переживать из-за меня.
— Я…
Ей не хотелось повторять эту пошлость про дружбу.
— Я всегда считала тебя своим младшим братом, беспокоилась о тебе. Я бы хотела считать так и дальше, но если тебе трудно…
— Нет, Патрисия, мне не трудно. Я буду сам контролировать себя. И я согласен стать твоим братом. Пусть вода, связавшая нас, создаст родство иного рода. Даже если так до сих пор не бывало.
Он произнес это очень серьезно, словно подписывал документ о родственной связи, и с вызовом посмотрел на отца:
— Это решено.
Пат благодарно кивнула ему.
***
Она отказалась от ужина и уединилась в своем домике. Состояние у нее было возбужденным, не смотря на то, что во время ночного происшествия она практически умерла. Кетл ее спас — зачем? Оказывается, умирая, не умираешь — она вспомнила свой странный полет на краю обрыва. А вот когда живешь… то иногда ощущаешь себя так, словно умер.
Кетл… она могла думать только о нем. Он отдал ей столько сил сегодня… какие-то запредельные резервы, чтобы ее вытащить. Как он, что с ним? Она должна услышать его голос, просто убедиться, что он в порядке.
Да ведь надо предупредить его, сказать, что теперь и Стар, и Кеунвен знают!..
«Я не буду с тобой никогда», — сказал он. Эта фраза билась в ее сердце, звучала, не переставая, в голове. Но цвета… цвета Кетла — они кричали о любви!
Пат вдруг испугалась. Дор уже не способен скрывать эмоции ни от кого! Она даже не касалась его, а он выдал себя перед Кеунвеном, и утром тоже — Бокчерриг что-то заметил. Кеунвен так и сказал: у Кетла проблемы. Он может потерять цвет…
«Кетл!» — позвала она мысленно.
Никогда еще не случалось, чтобы она не получила ответа. Но на этот раз в эфире стояла тишина. Кетл не молчал, не игнорировал, он просто не слышал. Она звала снова и снова, но связи не было. Как это возможно?
Охваченная паникой, Патрисия расхаживала по пещере. Она не знала, что делать. Разбудить Кеунвена и Стара? И что она скажет? «Мне кажется, Кетл умер, полетели проверим». Кеунвен сказал ей, что она должна забыть про дора. И что дор должен был от нее отключиться, чтобы спасти свой баланс. Может, оно так и есть… Ведь он видел, как она погрузила руки в сосуд, согласилась быть со Старом.
Но как убедиться, что с ним все в порядке? А если он нуждается в помощи? Сегодня он спас ее невероятной ценой, она видела, как ему плохо…
Как она может лечь спать, а потом сидеть тут, в этом ненужном ей доме, и ждать, пока кто-нибудь вспомнит про дора? Зачем ей вообще все это без Кетла?
Зачем ей здесь жить без него… да просто жить… зачем ей все? Какая разница, настигнет ли ее проклятье для красных людей, или она свалится с какого-нибудь обрыва… сейчас, когда пойдет к нему. Потому что она пойдет к нему, и ничто больше ее не удержит.
Она кинулась к дверям, потом вернулась, сообразив, что забыла фонарик. Но фонарика нигде не было. Патрисия вспомнила, что брала его с собой прошлой ночью, когда нападение вынудило ее покинуть пещеру. И куда же он делся… она потеряла его. Но зато у нее над головой снова кружили ее светляки. «Летите со мной», — мысленно попросила Пат. И они послушно устремились вперед.
Продолжение - глава 25.
(начало - глава 1, глава 2, глава 3, глава 4, глава 5, глава 6, глава 7, глава 8, глава 9, глава 10, глава 11, глава 12, глава 13, глава 14, глава 15, глава 16, глава 17, глава 18, глава 19, глава 20, глава 21, глава 22, глава 23)
художница Елена Юшина