В 2020 году роман «Земля» стал лауреатом престижной премии «Национальный бестселлер» или, как ее еще называют – «Нацбест». Что ж. Вполне справедливо.
Книга, о русском танатосе должна была быть написана. Если быть точным, «первое масштабное осмысление такового» – как позиционирует автор свою работу. И вот книга есть. На полке. Давно пора. Что еще может быть важнее, чем смерть? Важнее, чем осознание смысла жизни и идущего с ней в связке такого явления, как смерть? Смерть, уход в «ничто», или в «куда-то там» - в ад или в рай не важно, важно что о смерти думают, смерти, боятся, смерти желают (себе или другим). Смертью живут (!).
Что еще может быть важнее, чем смерть? Только жизнь. Роман, на самом деле, о жизни. Он многослоен: от энциклопедически точного показа быта постсоветской эпохи до отношений главного героя Володи – с эдакой роковой стервой Алиной. Ох, уж эта Алина. Не могу пройти мимо сего персонажа. Дико у меня от нее подгорает… Ничто в романе так не раздражало, как она. Капризная, злющая баба жутко бесила: я такой женский типаж ох как хорошо знаю. Хотя… Долгое время казалась она какой-то неправдоподобной. Ведь в чем обычно «стервозность»? В чем метод манипулирования мужиком? В том, что женщина «включает» то «злую», то «добрую», то «холод» изображает, то «теплоту». Конечно, я понимаю, на 20-летнего парня такая «умница-красавица» вполне себе может произвести кружащее голову впечатление. Ну, на пару дней. Ну, на неделю, но чтоб так… Да Володька конечно тонкая натура, но не особо рефлексирующая. На самом деле. Алина усиленно вытирает о Володьку ноги, и когда тот без спросу полез на книжную полку, реакция Алины убийственна: она унизила парня. Чего он, по собственному признанию, старался не заметить. «В чужом доме», сказала она, нельзя, мол, «брать без спросу». Нормальный мужчина после этих слов должен был бежать оттуда голову сломя, Володька же боится потерять «даму сердца». На все готов парень, не огорчать, не падать гряз лицом, не спорить, не раздражать, не злить. Ну, допустим, даже если он в душе ребенок ( хотя и крутой парнишка на вид, да и в глаз дать может) – все равно поведение Алины виделось неестественным, нереалистичным… И только лишь в конце все стало на свои места: когда она в слезах-соплях прибежала мириться и делать вид, что «все осознала». Тут я мгновенно успокоился: вот теперь правдоподобно. Кто-то скажет: «хэппи-энд», я скажу: «ничего себе хэппи-энд»! Да она через месяц опять возьмется за старое! «Надолго собаке блин?» - как говорится. И как воплощение жизни выглядит героиня Маша. Противоположность Алине. Мол, Алина смерть, Маша – наоборот. (Банально? Да. Ну и что? За то красиво. Я без иронии.)
На счет философских мудрствований. Автор и персонаж провели читателя по всем философам, что размышляли о смерти, но не факт что автор и главный герой действительно думают так, как говорят сии мудрецы. Ведь сперва Володька философствовал, чтоб понравиться даме, в к конце романа «разумничался»– чтоб не ударить в грязь лицом (опять же) пред очень столичными москвичами. Чтоб не подумали, что он «бычара, какой-то».
Видно, что автор, хочет сказать, и здесь я с ним согласен: что все эти многословные многовековые мудрствования разных эпох и философски школ - можно гораздо проще выразить. А именно так: «смерти сейчас нет». Смерть была в момент ее наступления, а потом исчезла, остались символы. Как в романе сказано: «считать, что на кладбище есть смерть – это все равно, что верить, будто в Диснейленде живет сказка». Все проще. На самом деле. И все.
Производственный роман? Да. Производственный роман. Целью автора, кроме прочего, как мне кажется, было провести читателя, так сказать, «по все цепочке». Шаг за шагом, этап за этапом. Показать разные грани посмертья земного («Земля» ведь роман называется?). И памятники, и могилы, и родственники – все грани… В общем, автор решил поводить нас по кругам условного «ада». Не зря образ Данте в неприятных Володькиных видениях фигурирует в конце во время философской беседы с москвичами.
Леша Крикун – юродивый современный поразил. Мне кажется, будто до сих пор его крик слышу. Никита – естественный, живой, реалистичный. Я встречал таких многократно. Гапон хорош – ничего не скажешь. Взял пару его матерных выражений себе на вооружение. Мултановский, Чернкаков, Шелконогов, Семин, Беленисов, Катрич, Иваныч, Капустин и др. – объемные, хотя и эпизодические персонажи...
Что касается «не раскрытия» сюжетных линий. Читаешь-читаешь, оторваться не можешь, думаешь, чем же все закончится? И друг – бац! Обрыв. Ничем. Кто-то скажет: «это плохо, автор не докрутил, у него мастерства не хватило», мол. Или терпения. Думаю, это нет так. Думаю, это специально.
Автор знал, что творит. Ведь он учился в киношколе и с законами драматургии хорошо знаком, посему ясно: Елизаров специально ввел такой финал. И это чувствуется. В незавершенности и есть смысл. В реальности-то оно как? Смерть случилась – и жизни как будто и не было. Смерть безликая. Она не спрашивает, закончил ли ты свою сюжетную линию или нет, известно кому-то о твоей дальнейшей судьбе – или неизвестно. Смерть приходит и все. Кому в 84 кому в 47 кому в 20, кому в 3. Смерть наступило, все исчезло. Линии твоей жизни смысла не имели – будто не было их. Для кино может, такой финал и не очень, а вот для литературы – вполне себе хорош. Да, некоторое разочарование. Да, я с нетерпением ждал, чем все закончится. Но, почему-то, в финале испытал именно облегчение, а не разочарование. Отмучился Володька!
Пэ.Эс. Есть один маленький ляп. YouTube к 2006 конечно уже изобрели, но этот сервис еще был развит настолько, чтобы русскоязычные пользователи могли направо и налево делиться ссылками на отрывки из размещенных на YouTube’е советских фильмов. И вообще: в романе показан несколько завышенный уровень народной компьютеризации – я имею в виду, для описываемой середины нулевых... Но это мелочи все. По сравнению с жизнью и смертью.