3 июля 2021 года исполняется 96 лет со дня рождения великого советского режиссёра Анатолия Васильевича Эфроса.
Художник, как он сам о себе говорил, "мхатовского корня", Анатолий Эфрос действительно был последователем Станиславского, его "линии интуиции и чувства" (в отличие, к примеру, от Олега Ефремова, в большей степени наследника общественно-политической линии Художественного театра). Если для классической мхатовской школы важен подтекст, то у Эфроса можно найти подтекст и в подтекстах; его интересовали тончайшие психологические нюансы, противоречия, сложность человеческой души. От актёров он добивался "изогнутой проволочки" построения роли (термин принадлежит самому Эфросу), то есть непредсказуемости, живости, изменчивости, динамичности психологии персонажа.
Будучи всегда субъективным в отношениях с любой пьесой, Эфрос вошёл в историю театра как режиссёр-импрессионист, избегавший чёрно-белых оценок, резкой тональности, грубой определённости. А. М. Смелянский определял это свойство как "низкий болевой порог", то есть отсутствие толстой кожи, чувствительность и открытость, незащищённость романтика перед миром.
Выбирая из всех типов драматического конфликта, Эфрос всегда останавливался на поэтическом, внутреннем. Если театр Товстоногова интересовался глубинными историческими пластами и временными закономерностями, театр Ефремова — летучей, острой и болевой современностью, то "собеседниками" Эфроса всегда был не только человек в зале, но и космос, мироздание; то, что в советское время не называли словом "Бог" — эстетически-смысловая вертикаль, универсум, стремление в небо, метафизические константы, одиночество. Эфросу всегда была свойственна экзистенциальная точка зрения, а его героям — потребность осознать свою роль в мире.
"Это были носители некоего идеального строя души — обострённо и в определённом смысле болезненно... они переживали общую дисгармонию жизни. Эти странные, изломанные, изнервленные люди были героями драматическими, даже трагическими. Это были люди из мира, утратившего стройность и ясность перспективы..." (Богданова П., "Режиссёры-шестидесятники")
Пророческие цитаты Анатолия Эфроса
Будто бы заглянув из прошлого века в нынешний, с его бесконечным разнообразием новых форм, типов и видов театра; с размыванием таких, казалось бы, незыблемых драматических категорий, как "конфликт" и "действие"; с постмодерном и незаметно сменившим его метамодерном; постдрамой и постиронией... говорит своим печально-растерянным голосом Анатолий Эфрос на сохранившейся аудиозаписи:
- Сильно изменилась художественная обстановка. Если лет двадцать назад было ясно, где новаторство, а где традиция; что куда движется... Или, может быть, это теперь мне кажется, что тогда было ясно? Но вопроса такого не было. А вот сейчас куда идти?.. Мы настолько всё замусорили!
Сложно найти сегодня спектакль, во всяком случае, на столичной сцене, где не было бы подчёркнутой, а то и кричащей условности. Ставить бытовую пьесу неприлично, во всяком случае, оставаясь в рамках её поэтики, не переосмысливая и не взрывая этот быт изнутри, не издеваясь над ним, не правда ли?
- Вдруг отчетливо ощущаю — мне надоела так называемая «условность», хорошо, что я сейчас буду ставить обыкновенную бытовую пьесу, где можно будет сделать, чтобы люди нормально сидели, читали газету, держали в руках какую-нибудь совершенно ненужную вещь... А на столе стоит немытая посуда, а в углу какие-то щипцы для камина, хотя камина и в помине нет...
- Сидят в зале два человека рядом. Один — в слезах, другой — холоден. Я виноват? Нет. Что-то с людьми происходит... Но художник в этом не виноват. Знаете, иногда люди могут мало читать. Но сегодняшний мало читающий человек всё равно... очень много знает. И когда он приходит в театр, он как бы перевооружён. И это мешает. Лучи искусства через железо не пробиваются. Оружие знаний... будто бы знаний.
Мало читающие, зато очень много просматривающие, листающие, слушающие... зависимые от интернета, разве это не мы с вами? Мы именно перевооружены, и именно "железом" своих смартфонов. Столько информации, сколько потребляет нынче человек на единицу времени, и не снилось зрителю спектаклей Эфроса. Знаний у нас и правда много, особенно если память не подводит, и есть любознательность... знаний сетевых, быстро усваиваемых, упрощённых. БУДТО БЫ знаний.
- Каждый актер теперь в гораздо большей степени, чем раньше, принадлежит самому себе — в самом плохом, к сожалению, смысле этого слова.
Съёмки в кино и сериалах, видеоблоги, ток-шоу и реалити-шоу, антрепризные проекты, подработки, кастинги... Актёр и правда не принадлежит сейчас ни театру, ни себе самому. Он вынужден "крутиться", чтобы обеспечить семью, работать на имя, чтобы потом имя работало уже на него. Разумеется, востребованность для человека этой профессии очень важна, но всегда ли его работа имеет отношение к искусству? Не опустошает ли она его, вместо того, чтобы обогащать?
- К счастью, уже многие театры, кажется, подходят к той черте, когда становится ясно, что без нового, свежего репертуара ничего не получится. И от сознания этого появляется некоторая надежда.
Конкурсы новой драматургии, фестивали современной пьесы, лаборатории, читки... Всё это стало модно в 21 веке, и тенденции этой невозможно не радоваться.
... Анатолий Эфрос умер от инфаркта в 1987 году. Но его книги читаются и воспринимаются сегодня лучше, чем многие ультрасовременные и "продвинутые" труды по театру. Читайте Эфроса. В каждой его строчке бьётся живое сердце человека театра.