- Хмм, никогда б не подумал, - усмехнулся Виктор, прочитав первую страницу.
- О чём ты там? – открыл глаза Д Артаньян.
- Не спишь? Слушай. Оказывается Париж, стоит на месте кельтского поселения Люкеция, что в переводе с латинского переводится как грязь.
- И что тебе тут удивило? – зевнул мушкетёр. – Мне каждый день приходится чистить камзол и башмаки. Разбогатею, слугу найму, - он опять зевнул.
- Просто многие города также имеют звучные имена. А начнёшь копать истоки, а они очень приземлены.
- Ты не спутал чего? Лютеция и Париж, не вижу связи.
- Город позаимствовал название от племени живущем здесь. Это были паризии. При римлянах и город стали называть Паризия.
- Чтобы не путать наверное? – хмыкнул мушкетёр.
- Наверное, - Виктор пожал плечами. – По началу селение, а потом и город располагались на речном острове Сите.
- Очень выгодно для обороны, - кивнул мушкетёр. – Пешком не подберёшься. А на лодках наступать очень неудобно. Зато защитникам лафа.
- Поэтому на острове и был так сказать центр города.
- Ещё бы там же раньше стояла королевская резиденция, - зевнул мушкетёр. – Это сейчас она в Версале.
- А ещё размещался епископский дворец и собор Парижской Богоматери, - хмыкнул мальчик, переворачивая страницу.
- Без епископа ты прав ни куда, - пробормотал мушкетёр отворачиваясь к стене.
- Ну, правильно, а я думаю, чего они вцепились в этот остров? – скривил губы Виктор. – Торговля. Остров запирал Сену и был торговым портом. До моря тут рукой подать.
Париж, Париж, как звучно твоё имя!
А разберёшься, просто грязь.
Ты с древности морским был портом,
удобным положением гордясь.
Кто помнит основателей Люции?
Народность, что прозвали паризии?
Из памяти народы стёрло время.
И кануло в века то племя.
А город был удобен и стоял.
И все кто мимо шёл его воевал.
Римляне были тут и были галлы.
И викинги недолго задержались.
А город, то сгорал, то возрождался.
Уж очень он на месте располагался.
Вокруг бурлил человеческий поток,
сдвигаясь то на Запад, то на Восток.
И город, то столицей был то градом.
Не требуя от жителей награды.
- А по численности населения он не такой уж и большой, - хмыкнул Виктор, закрывая последнюю страницу. – И башни Эйфелевой ещё нет, - добавил он про себя и посмотрел в окно. Солнце незаметно взобралось на крест собора Парижской Богоматери.
– Пора бы и подкрепиться, - он потянулся и скосил глаза на Д Артаньяна. Тот тихо посапывал, лёжа на боку.
– Пусть спит, один схожу.
Поставив книгу на полку, Виктор на цыпочках направился к двери.
- Я тоже обедать буду, - буркнул вдруг мушкетёр, не открывая глаз.
- Тебе что – то принести? – улыбнувшись, мальчик замер у порога.
- Сам схожу, не инвалид, - мушкетёр, открыл глаза и сел. – Тем более я почти выспался, - он сладко потянулся.
Друзья вышли на улицу. Полицейского всё ещё не было. Но в окне дома напротив подозрительно качнулась штора.
- Пост наблюдения перенесли в безопасную зону, - усмехнулся мальчик, заметив это. – Ну, ну.
Народу в таверне было много. И заказав обед, парни расположились у окна, потеснив сидящих там двух монахов. Покосившись на шпагу Д Артаньяна, монахи продолжили трапезу.
- Мы забыли позвать моих друзей, - утолив первый голод, вспомнил о сослуживцах мушкетёр. – Наверняка тоже сидят без денег.
- Пригласишь на ужин, - усмехнулся Виктор. – Мушкетёрам надо быть в форме.
- Осмелюсь спросить, - поднял на мушкетёра глаза монах, - господа состоят на службе?
- А вы не видите мою шпагу? – буркнул Д Артаньян, - вгрызаясь в очередную куриную ножку.
- Мой брат хотел спросить, - виновато улыбнулся второй монах, - располагают ли господа военные временем?
- Смотря для чего? – пожал плечами мушкетёр.
- Вы можете оказать нам, так сказать военную поддержку? – понизив голос и оглянувшись по сторонам, спросил монах.
- Военную поддержку? – Д Артаньян перестал есть и посмотрел на Виктора, словно спрашивая: - я действительно не сплю?
- Какого рода вам требуется поддержка? – нахмурился мальчик. – Кого – то арестовать?
- Нет, нет, мы не инквизиция, - замотал головой монах. – Дело намного щекотливей. Понимаете, - монах опять повертел головой и наклонился к собеседникам. – мы приехали забрать у одного господина долг. А он не желает отдавать и спустил сегодня утром на нас собак, - монах показал глазами на край своей порванной одежды. – Мы еле отбились от них. Целая свора.
- И кто же этот господин, что так поступает с монахами? – скривился мушкетёр, беря третью куриную ножку. – Он совсем не боится кардинала?
- Мы не можем пожаловаться кардиналу, - опустил глаза монах. – Сделка была тайной. И если о ней узнает кардинал, одним отлучением мы не отделаемся. Понимаете?
- Понятно. Поэтому ваш господин и не стал рассчитываться? – покачал головой Д Артаньян. – Бесчестный негодяй. – Мы им поможем? – он посмотрел на Виктора.
- Далеко ли располагается ваш должник? – нахмурился тот.
- В двух кварталах отсюда, - прошептал монах.
- А много он вам должен? – мушкетёр с сожалением оглядел пустую тарелку и куском хлеба собрал с неё остатки жира.
- ….., - прошептал ему на ухо монах.
- Прилично, - крякнул мушкетёр и посмотрел на мальчика. – Может, поможем отцам. А то как – то не справедливо? – он развёл руками. – Брать брал, а отдавать, не хочет.
- Тогда пошли, - Виктор поставил на стол пустую кружку. – Нам до вечера успеть надо, - он кивнул на сползшее с креста собора солнце.
Выйдя из таверны, монахи повернули направо и, не оглядываясь, пошли торопливо по улице. Д Артаньян и Виктор следовали за ними в пятнадцати шагах.
- Чёрт, они нам не сказали имени должника, - остановился минут через десять мушкетёр. – А вдруг это какой-нибудь важный вельможа?
- И что? – усмехнулся Виктор. – Надо обманывать монахов?
- Ладно, будем надеяться, что головы нам сразу не отрубят. А в Бастилии, зато кормить каждый день будут.
Ещё через полчаса монахи остановились у высокой, кованой ограды.
- А кучеряво господин живёт, - покачал головой Д Артаньян оглядывая за оградой ухоженный сад. Неподалёку горбатый садовник обрезал какие – то кусты.
- Вон тот дом, - монах кивнул подошедшим друзьям на невзрачный, серый дом через дорогу. – Он живёт со слугой и собаками.
- Видно совесть не чиста, - хмыкнул мушкетер, оглядывая дом, - раз собаками обзавёлся.
- Не будем мозолить тут глаза, - Виктор оглянулся на переставшего щёлкать садовыми ножницами горбуна. – Вы, возвращайтесь в таверну и ждите нас там, - повернулся он к монахам. – А мы посмотрим, что тут можно сделать?
- Чёрт, была бы лестница, можно залезть вон в то окно, - стукнул ладонью по эфесу шпаги мушкетёр. – Другого пути проникнуть внутрь я не вижу.
- Любите трудности, мой друг? – усмехнулся мальчик. – А вы просто подойдите к двери и позвоните.
- Как, прямо в дверь? – растерялся Д Артаньян. – Но там же собаки?
- А если вы заберётесь в окно, они вас не услышат? – улыбнулся Виктор, - идите, отвлекайте слугу. А я попробую проникнуть в дом.
- А что я скажу? – стал поправлять одежду мушкетёр.
- Назовите, какое ни будь имя и попросите его позвать. Когда слуга скажет, что вы ошиблись, извинитесь и уходите. И подождёте меня тут.
- Понял, - кивнул мушкетёр, - я пошёл.
Д Артаньян, поправил шляпу и направился к указанному дому. Повернув браслет на Луну, Виктор двигался следом. Подойдя к дверям дома, мушкетёр оглянулся и не увидев Виктора, дёрнул за шнур для колокольчика. В глубине дом тот громко зазвенел.
- Иду, иду, кого черти там принесли ещё? – заскрежетала задвижка и дверь открылась. На пороге стоял здоровый малый в одежде слуги. Мушкетёр попятился, но справившись с испугом, небрежно кивнул.
- Любезный я ищу графа Де Лафера. Он тут проживает?
- Не слышал о таком, - зевнул нагло малый. - Тут точно нет.
- Спасибо, вы очень любезны, - сдерживая взбурлившую кровь ярость, - мушкетёр опять кивнул и, развернувшись пошагал прочь.
- Ходят тут всякие, - громко произнёс малый и захлопнул дверь. Скрежет задвигаемого засова заглушил проклятье гасконца.
- Кто там Мишель? – донеслось из глубины квартиры.
- Какого–то Лафера спрашивали, - крикнул Мишель, возвращаясь.
- Лафера? – у окна в большой комнате сидел мужчина, размерами похожий на слугу, но с аристократическими манерами. Это было видно по тому, как он держал в холёных пальцах карты, раскладывая пасьянс. – Лафера? – по-моему, я где – то уже слышал это имя?
- Два года назад в нашем графстве один Де Лафер топил жену а сам утопился.
- Да, да, припоминаю, - закивал головой мужик, собирая карты. – Тогда ещё думали, что он утоп. Но тело так и не нашли.
- Да в той реке и не найдёшь, - пожал плечами малый, присаживаясь в угол и беря в руки куртку с воткнутой сверху иглой. – Там в омутах такие сомы водятся, что лошадь проглотят, не то, что мужика. Я удивлялся ещё тогда, как баба цела осталась?
- А бабы они живучие. Тем более та, - мужик стал заново раскладывать карты. - Она же ведьмой была, ты не слышал?
- Ведьмой? – малый поднял голову от шитья и задумался. – Не, не слышал, - через минуту мотнул он головой. – Я другое слышал. Что кто ведьму при смерти тронет рукой, тот или пол дара её получит или умрёт вскоре.
- Пол дара говоришь? – теперь задумался мужик. – А я её тогда из воды с Сеном доставал. Сен и умер через полгода. От оспы. А мне на деньги стало везти. Это точно? – мужик пристально посмотрел на слугу.
- Моя бабка так говорила. А она в ведьмах толк знала. У нас в деревне троих сожгли в тот год.
- Что сожгли это плохо, - поморщился мужик. – Они разве виноваты, что у них дар особый. А кто его дал, какая разница. Главное не вредить людям.
- Бабка тоже так говорила, - кивнул слуга. – Те бабы никому вреда не приносили. Лечили только вот хорошо.
- Может и мне попробовать лечить? – пробормотал под нос себе мужик, выкладывая последнюю карту и рассматривая получившуюся картину. – И тихо и прибыльно. Не то, что сейчас. Хотя обмануть дурака не грех по - моему? Он поэтому и дурак для этого?
- Монахов вы зря обманули, - покачал головой слуга. – Бог может за них заступиться, если пожалуются.
- А они Бога не обманули разве? – скривился мужик, сгребая опять карты. – Зачем они общинные деньги мне отдали? Преумножить их на халяву хотели? И аббата не спросили. Вот Бог их моими руками и наказал.
Вдруг висевшее на стене распятие громко зевнуло и покачалось. Смотревший в это время на стену мужик вздрогнул. Закрыв глаза он помотал головой и, открыв глаза уставился на распятие.
- И долго будешь зенки пялить? – спросило грубо распятие, - лоб перекрести, нехрись.
- Мишель? – проблеял мужик, крестясь, - оно разговаривает.
- Кто разговаривает? – слуга поднял голову от шитья и, увидев бледного хозяина напрягся. – Что с вами барон?
- Распятие только что обругало меня, Мишель, - мужик ткнул пальцем в стену.
- Распятие? – слуга перевёл взгляд на стену. – Так это же Иисус, он не может ругаться. Ему не положено.
- Но он ругался, я слышал, - топнул мужик ногой.
- Ты долго будешь тут визжать? – спросило вдруг распятие. – Спел бы лучше псалом какой хвалебный. А то от твоего визга уже уши трещат.
- Слышал, слышал? – заверещал мужик, втискиваясь в спинку стула. – Оно говорит.
- Точно говорит, - слуга сравнялся цветом лица с хозяином. – Говорил вам не трогать монахов. Вот теперь получайте. Точно отцы пожаловались Иисусу.
- Чего сидишь, ирод? – вдруг рявкнуло распятие, - время молитвы. На колени! Замаливай грехи!
- Мишель, - простонал мужик и сполз со стула. Слуга, стуча зубами, уже стоял на коленях в своём углу.
- Уйду я от тебя барин, - выбил дробь слуга. – Грехи на тебе большие из – за денег. Я не хочу с тобой на костёр.
Продолжение следует.
