Глава 5
Просьба
— Андрюш, а пошли в кафе. Посидим, попируем. Я четыре года не была в кафе. — Ирина Романовна была в приподнятом настроении.
Андрей открыл уж было рот сказать, что пировать в ее состоянии плохая идея, но вовремя спохватился.
— Отличная идея. Помочь вам одеться?
По дороге в кафе тёща с зятем заехали в дорогой бутик и Андрей купил Ирине Романовне два шелковых шарфика: ей понравились два — он оба и купил.
Ирина Романовна не возражала: с удовольствием приняла подарок и обняла зятя слабыми руками.
— За что пить будем? — Андрей решил не обращать внимание на то, что тёща выглядит сегодня хуже, чем вчера, а вчера хуже, чем позавчера. Он пришел в кафе с женщиной и постарается сосредоточиться на этом.
— Я, Андрюша, сегодня простилась с недвижимостью: я теперь бомж.
— Как вам это удалось? — Андрей отхлебнул вина.
— Очень просто: вызвала нотариуса на дом.
— Зачем вы это сделали? — До Андрея начало доходить.
— Затем, чтобы когда ты разведешься с моей дочерью, ты не остался без жилья.
Андрей не знал, что сказать. Откуда она знает, что он хочет развестись?
— Я знаю, что вы с Юлей разведетесь. Это удивительно, что ты с ней столько выдержал. У нее квартира есть, теперь есть и у тебя.
Андрей открыл рот не зная, что он будет говорить и завис в паузе.
— Какой ты смешной сейчас. — Ирина Романовна слабо засмеялась. — Ну все, официальная часть закончена, теперь давай напиваться!
***
Прошел месяц. Ирине Романовне с каждым днем становилось хуже. Надо было решать с госпитализацией.
— Ирина Романовна, поедемте в больницу. — Андрей сделал обезболивающий укол. — И напрасно вы отказываетесь от лечения.
— Ну какое лечение, Андрюша, ты же врач, ты понимаешь, что нет никакого лечения.
Андрей понимал. “Скоро у нее начнутся боли, лекарства перестанут помогать”.
— Ирина Романовна, зафиксированы случаи выздоровления даже на вашей стадии, а вы даже попробовать не хотите.
— Андрюша, пообещай мне кое-что. Я прошу тебя осмысленно, как самого родного мне человека. Прошу сейчас, пока еще могу говорить.
Андрей испугался.
— Я слушаю, Ирина Романовна.
— Когда боль станет невыносимой, ты сделаешь мне укол. Ты знаешь, о чем я.
***
— Антон, ты понимаешь, о чем она просит? — Андрей все еще жил у друга, искать квартиру было некогда.
— Все я понимаю: эвтаназия у нас противозаконна. Ты будешь преступником. Убийцей. Тебе это надо?
— Не буду я убийцей, я на другое учился. Как быть-то? Она ждет, что я пообещаю.
— С чего ей вообще такое в голову пришло? И почему от химии отказалась?
— У нее муж умер от рака. Прошел все этапы лечения — ничего не помогло. Мучался сильно и долго. Ирина Романовна была рядом, страдала вместе с ним. Боится, что с ней будет то же самое.
Через неделю Андрей съехал от Антона — Ирине Романовне стало хуже, и он переселился к ней. Медсестра из кардиоцентра присматривала за тёщей, пока Андрей был на работе.
Юля посетила маму за все это время один раз. Андрей был на работе, когда она приехала. Юля приоткрыла дверь в комнату матери, увидела, что та спит и отправилась на кухню. Посидев в телефоне минут двадцать, она ушла, не заглянув больше к маме.
***
— Андрей, пообещай мне. — Ирина Романовна говорила с трудом и уже не вставала.
— Я не могу это сделать. Я буду колоть вам обезболивающие, возьму отпуск и буду рядом, но ЭТОТ укол я делать не буду. Как мне потом с этим жить, Ирина Романовна?
Больше тёща к этой просьбе не возвращалась, а еще через несколько дней перестала говорить.
***
— Ну как она? — Антон сочувствовал другу. Андрей совсем замучался: после работы бежал домой, по ночам вставал делать тёще обезболивание. Укол помогал не сильно и не надолго.
— Почти не ест. Но самое тяжелое — это ее глаза. Она ловит мой взгляд и просит об одном и том же. Не представлял раньше, что взглядом можно ТАК говорить. — Андрей уже и сам выглядел нездорово.
— Я тут почитал: эвтаназия узаконена в некоторых странах, но в основном для граждан страны и, по-моему, только в Швейцарии принимают иностранцев.
***
Ночью Андрей вызвал скорую — у Ирины Романовны начались судороги. Ее привезли в кардиоцентр и Андрей сам провел реанимационные действия.
— Аркадий Борисович, ты говорил у тебя в Швейцарской клинике хороший знакомый. Ротенберг? Или как?
— Ну не настолько. Ройтман. Миша Ройтман. Он уехал за год примерно до того, как ты к нам пришел. Надумал тёщу перевезти туда? На мой взгляд несколько поздно.
— Не для лечения. — Андрей не был уверен, что Аркадий Борисович отреагирует адекватно, но выбора для себя не видел. — Эвтаназия.
Аркадий Борисович не задал ни одного вопроса, не “сделал глаза”, не поднял брови. Он взял телефон и набрал Ройтмана.
***
— Андрей, там все готово к приему Ирины Романовны. Деньги собрал? — Аркадий Борисович договорился с клиникой и организовал сбор пожертвований среди коллег.
Андрей снял все, что было на инвестиционном счете, и за один день продал машину за полцены лаборанту из кардиологии.
Послезавтра им с Ириной Романовной предстоял перелет.
***
— Андрюх, ты уверен, что все правильно делаешь? — Антон отдал Андрею всю заначку.
— Нет. Но я ей обещал.
— Пообещал таки? Ну ладно. Не знаю, что сказать. До встречи, наверное. — Антон обнял друга.
***
Миша Ройтман встречал Андрея и Ирину Романовну в клинике. Ей предоставили палату и психолога. Ирина Романовна не обращала ни на кого внимания: она смотрела только на Андрея. Благодарность, умиротворение и материнская любовь были в ее глазах. Андрей держал тёщу за руку и ему показалось, что он почувствовал, как боль отступила. Он понял: Ирина Романовна готовилась к встрече с мужем.
Укол тёще Андрей сделал сам. Он обещал.
Уже по возвращению домой Андрею приснилась Ирина Романовна. В его сне она была здоровая и счастливая: “Андрюша, не переживай. Все хорошо”.