- Эх ты, - супруг посмотрел на Олю как-то по-особенному, - последнюю просьбу не исполнила, эх...
Оля моргнула раза два, чтобы не расплакаться, но слёзы потекли сами.
- Что ревёшь? Он у тебя попросил, а ты, не успела...
- Температура у меня...
- Температура, - перебил Аркаша, - а его нет теперь.
Он махнул рукой и сел у печки.
Оля опустила руки с тарелкой, чуть не задела кастрюлю и посыпались пельмешки на пол, падали, отскакивали и скользили по полу. Держать слёзы больше не нужно было.
***
- Что, тяжело со мной? - спросил Марк Михайлович, не поворачиваясь к Оле. - Ты потерпи, милая, недолго, я уже чувствую, - закрывая глаза, добавил он.
- Не тяжело, Марк Михайлович, близким вы мне стали, привыкла я к вам.
Марк Михайлович слёг из-за болезни в начале осени, только-только заготовил дрова, привёз сено с поля, подправил сарай, как вдруг занемог. Не раньше, не позже. Подготовил всё к зиме и заболел, как чувствовал. Врач посмотрел результаты анализов и покачал головой.
- Не поможем, простите.
- Ну и ладно, - согласился Марк Михайлович, - и на том спасибо.
И силы стали покидать его с каждым днём. Сначала ещё ходил, сам себя обслуживал, а после всё. Слёг. Жена поплакала три дня, а потом сказала, что ей нужно на работу, кормить всех и оставила мужа на молодожёнов. Оля и Аркадий весной только свадьбу сыграли, жили пока с родителями. Старшие дети давно выпорхнули из гнезда и разъехались. Аркадий на место отца на машину пошёл работать, и остались свёкор с Олей одни. Ольга сначала Марка Михайловича стеснялась и избегала, но после привыкла.
Ладный, сбитый, но не грузный мужчина быстро худел, почти ничего не ел и всё больше скучал. Оля, чтобы веселить отца мужа, стала с ним разговаривать, жалеть. Сядет у кровати, ложку в руку возьмёт и кормит, рассказывает. Сначала просто о том, что сегодня видела, слышала. Потом и о личном.
И стал Марк Михайлович ей подсказывать, советовать. Так и сдружились. Олю воспитывала одна мать. Жили они скромно, в деревне недалеко. И как себя вести в семье Оля не сразу поняла, а подсказать некому, не видела.
Марк Михайлович стал Оле о своей жизни рассказывать: как служил, как охотился в тайге, смешные случаи припоминал. Хотелось ему как можно больше оставить после себя, хотя бы воспоминаний. Оля слушала внимательно. Добрая по характеру и отзывчивая, она стала самым близким в последние месяцы жизни мужчины. Марк Михайлович знал о ней то, что никогда она больше никому не говорила, ни мужу, ни матери.
Всё чаще и чаще стал проваливаться в сон или забвение Марк Михайлович, всё больше лежал, отдыхал, теперь и разговоры ему давались тяжело, всё больше смотрел на Олю и слушал. Она держала его за руку, если был не согласен с чем, мужчина сжимал её руку.
- Пельмешек твоих хочу, Оленька, - попросил Марк Михайлович накануне.
Оля близко не подходила к мужчине, второй день у неё держалась небольшая температура, она накануне была у врача, сдала анализы, всё боялась передать заразу больному.
-Я в больницу сбегаю и вечером налеплю, не беспокойтесь.
Сейчас Марк Михайлович всё больше ел перетёртое, и пельмени никак не вписывались в его меню, но Оля не перечила, пусть хоть так поест, может бульон попьёт.
Терапевт улыбнулась, рассматривая результаты.
- Я так и думала. Держите, сходите к дежурному гинекологу, пусть она вас посмотрит. Не тошнит?
Оля смутилась и ответила:
- Нет.
- Всё хорошо. Беременность первая? - спросила у ошарашенной женщины врач.
- Что?
- Беременность первая? - повторила врач, - у вас будет ребёнок, нужно встать на учёт, если сохраняете.
- Сохраняю, конечно, сохраняю, - обрадовалась Оля.
Она выскочила из кабинета с растекающейся по лицу улыбкой, так и бежала до самого дома. У Марка Михайловича сидел сын, после пришла жена с работы. Оля быстро помыла руки, замесила тесто и достала из холодильника приготовленный фарш.
Пельмени, казалось, лепились сами, быстро, с первого движения, как будто тоже понимали всю важность момента. Оля помешивала пельмени в кастрюле с водой и опять улыбалась. Она собиралась сказать Марку Михайловичу прекрасную новость. Сообщить первому. Хотела, чтобы он радовался он счастью. Она так была рада.
- Отец спрашивает тебя и пельмени, - муж пришёл на кухню и посмотрел на Олю.
- Уже, всплыли, совсем скоро.
***
- Эх, ты..., - вновь обвинял жену Аркаша, - не успела.
- И я жалею, очень, что не успела, - сказала Оля, думая совсем не о пельменях.