У разных народах по‑разному передаётся идея, что человеку повезло при рождении. У нас в России говорят:
«Родился в рубашке».
Оно и понятно. Жизнь на бескрайних евразийских просторах во многом строится по принципу: «Чтобы прийти к финишу первым, сначала надо прийти к финишу».
«Не до жиру, быть бы живу», – говорят у нас в народе. – «Не жили богато, нефиг начинать».
И ещё – крылатое, уже успевшее стать классикой:
«Лишь бы не было войны».
Есть рубашка? Уже хорошо. А попросят, сними и отдай последнее тому, у кого ничего нет.
Подобный аскетизм – огромное преимущество в критические моменты крутых переломов. Развитие – это «боль + размышление», как говорил об этом Рэй Далио. Болевой порог россиян – высок. Это особенно заметно стороннему наблюдателю, который констатирует:
«Русских могут победить только сами русские».
Так что продолжение национальной забавы внутренних усобиц, кажется, нам почти гарантировано. Все как в армии:
«Не хочешь – научим, не знаешь – заставим»[1].
Западная жизнь более изобильна. По‑крайней мере в том виде, как представляется широкому общественному мнению. Про тех, кому повезло родиться в семье «богатых и знаменитых», англоязычные люди говорят:
«He’s born with a silver spoon in the mouth – Он родился с серебряной ложкой во рту».
Англосаксонская ассоциация удачи с серебром не удивительна. В слове «фунт стерлингов» – вторая часть «sterling – стерлинг» – имеет самое непосредственное отношение к чистоте серебра и золота.
Джон Мейнард Кейнс, 1-й барон Кейнс – родился с серебряной ложкой во рту. Папа был преподавателем экономики и философии в Кембридже. Мама – успешная писательница и первая женщина – мэр Кембриджа. Бабушка написала внуку:
«Ожидается, что ты вырастешь очень умным, потому что все время живешь в Кембридже».
Внук не обманул ожиданий бабушки. Вырос и умным, и многосторонним. Во многих отношениях.
Кейнс женился на русской балерине, выступавшей в Лондоне в «Спящей красавице» Чайковского в постановке выдающегося театрального антрепренера Сергея Дягилева[2]. Супруги прожили в браке 25 лет – вплоть до кончины Кейнса.
Перед женитьбой на русской балерине Кейнс пережил драму совместного путешествия во Францию с другом–художником, который после этой поездки написал уже другому другу о том, что отказывается жить в клетке единственной связи. Под «клеткой единственной связи» он подразумевал Кейнса.
Да, нравы в Кембридже были довольно… свободными.
Кейнс ездил в Советскую Россию,[3] про которую написал:
«Ленинизм – странная комбинация двух вещей, которые европейцы на протяжении нескольких столетий помещают в разных уголках своей души, – религии и бизнеса… Временами ощущается, что именно здесь – несмотря на бедность, глупость и притеснения, – Лаборатория Жизни».
Однако, мы ценим Кейнса не за это. Он вошел в историю по трем причинам.
Во‑первых, в 1936 году Кейнс опубликовал «Общую теорию занятости, процента и денег».
Во‑вторых, он сформулировал «Основной психологический закон».
В‑третьих, Кейнс оставил после себя россыпь крылатых фраз и афоризмов.
Подробнее об этом в следующих статьях...
[1] Обычно говорят по‑другому: «Не можешь – научим, не хочешь – заставим». Жизнь и логика не всегда оказываются по одну сторону баррикад.
[2] С 1907 года Дягилев организовывал «Русские сезоны» в Париже, Лондоне, Германии, Италии и даже США. В «сезонах» участвовали Римский‑Корсаков, Рахманинов, Шаляпин, а также художники Васнецов, Серов, Бенуа, Коровин. Балетные постановки взорвали театральный мир Запада. Художник Александр Бенуа писал: «Ни одна из затей не получила бы своего осуществления, если бы Дягилев не возглавил её и не привнёс бы своей энергии туда, где творческого начала было уже много, но где не было главного – объединяющей роли». Хочешь что‑то двигать – двигай.
[3] Кейнс был не единственным британцем, которого интересовали события в молодой Советской Республике. Герберт Уэллс, посетив Россию и встретившись с Лениным в 1920 году, написал ряд критических статей, вошедших в книгу «Россия во мгле». Американец Джон Рид наоборот, написал восторженную книгу о пролетарской революции – «Десять дней, которые потрясли мир». Титанические сдвиги плит истории неизбежно вызывают противоположные трактовки и мнения.